Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга 1

Но не всегда было так легко. Циклопы были испуганы, но они не были трусами, а растерянность удвоила их силу. Иногда Румо не удавалось с первого раза убить противника, тогда начиналась драка. И тут ему приходилось иметь дело с бушующей горой мышц, боксирующей огромными кулаками в темноту, пока Румо пригибался и пытался уклониться от ударов. В этих случаях Румо помогала его быстрота: он проскальзывал под противника и надкусывал в его подколенной впадине пару сухожилий или прыгал прямо к его горлу.

Если у циклопа был факел или в одном месте собралось сразу же несколько великанов, то Румо не нападал в открытую. Он выскакивал перед ними на одно мгновение, демонстрировал им свои испачканные кровью зубы, шипел на них и исчезал в темноте, чтобы найти поблизости одинокого, заблудившегося циклопа. Вскоре проходы были забиты мёртвыми, умирающими и тяжело ранеными циклопами. Их крики наполняли ужасом коридоры Чёртовых скал и сердца всё ещё живых циклопов. Первый раз почувствовали они собственной шкурой смертельный страх, это кошмарное состояние, в котором вынуждены были жить день за днём их пленники в гроте, это постоянно ожидание того, что сверхъестественная сила в любой момент может оборвать твою жизнь.

Румо бежал в темноте. Теперь он знал о системе ходов и пещер в дырявых Чёртовых скалах гораздо больше, чем любой циклоп. Она стояла перед его внутренним глазом, как трёхмерный чертёж, пронизанный и освещённый цветными нитями, плывущими следами запахов, пульсирующим страхом. Он без устали бежал по лабиринту Чёртовых скал, иногда он убивал свои жертвы, иногда просто ранил. Раненые циклопы криками сообщали о победах Румо, драться они уже не могли. Время от времени вольпертингер останавливался у развилoк, опускался на все четыре лапы и издавал такой холодящий душу вой, что его было слышно в каждом уголке Чёртовых скал.

Наконец Румо решил, что пора освободить пленников из грота. Он знал, что особой помощи они ему не окажут. Ни один фернхахинец не рискнёт даже дотронуться до циклопа. Это не имело ничего общего с трусостью, фернхахинцы были смелыми и отважными, когда речь шла о нормальной жизни, но они не умели обижать. Румо хотел лишь их уверить, что с ними больше ничего плохого не произойдёт.

Ферхахинцы пришли в ужас, когда Румо появился в гроте. Его белая шерсть была полностью залита кровью и в пляшущем свете факелов он выглядел, как статуя бога мести, разбуженная ото сна. Румо сунул рукоятку потухшего факела в железное кольцо, за которое крепилась к стене основная цепь, и одним резким нажимом вырвал его из крепления. Затем он пошёл к Смайку, выглядевшему чрезвычайно довольным.

— Чистая работа, — сказал он.

— Грязная работа, — ответил Румо, — и более напряжённая, чем я думал.

Затем он снова исчез в лабиринте.

Румо вернулся в мир запахов. Выше всех находилось зеленоватое свечение — запах солёного моря, волнующегося под ними. По проходам тянулись тонкие красные нити — запах пролившейся крови.

Румо беззвучно пошёл по жёлтой дорожке — запаху циклопа. К ней добавилась ещё одна, третья, четвёртая, пять, семь, двенадцать дорожек вместе и все ведут в одну сторону. Двенадцать циклопов собрались вместе и укрылись в пещере. Румо знал, они были готовы на всё, воодушевлённые размером своей группы. Он чуял запах их пота и слышал бешеный стук их сердец.

Они ярко осветили пещеру факелами, так что свет падал даже в проход. Румо замер недалеко от входа, прижался к каменной стене и глубоко вздохнул. Двенадцать циклопов одновременно — с таким количеством он ещё не имел дела, никто никогда не имел дела, но, в конце концов, он же расправился с восьмью сильнейшими циклопами острова, и они не были настолько морально измотанными, как эти там, внутри. Он решил быстрo погасить факелы и напасть на великанов в темноте. Юркой ящерицей Румо на четырёх лапах скользнул между ног циклопов в пещеру. И в следующий момент кто-то ударил его факелом прямо в нос. Румо, сам того не зная, нарвался на циклопа-рыболова, обладавшего лучшей реакцией среди сородичей. Он годами глушил дубинкой проплывающих мимо пещеры акул и увидев тень крадущегося Румо молниеносно ткнул факелом. Это был лучший удар в его жизни.

Мир запахов Румо взорвался в виде бури цветных искр. Факел опалил его нос и одновременно ослепил его. Брызги смолы, попавшие ему в глаза, танцевали теперь перед ним в виде пульсирующих, красных пятен. Глаза болели, как-будто их кололи иглами. Пока Румо ползал по полу пещеры и пытался вытереть из глаз обжигающие красные пятна, озадаченные циклопы выстроились вокруг него в круг. Они и не представляли, что всё так легко получится. Они готовы были сражаться с летающим духом не на жизнь, а на смерть. А теперь — удар и готово! Циклопы, смущённо посмеиваясь и счастливо похлопывая лапами по плечу циклопа-ловкача факелобросателя, пытались снять напряжение. Они не разговаривали, но взгляды, которыми они обменивались, были понятны каждому: они сожрут вольпертингера, здесь, сейчас, живьём.

Волцотан Смайк снова прислушался, но на этот раз внимательнее. Крики прекратились. Он слышал только стоны одного-двух циклопов, криков ужаса больше не было. Ясно, что силы Румо постепенно истощались, а реакция ослабевала. Смайк знал, что на самом деле у него не было никакого плана, он просто рискнул сыграть в игру. И его многолетний опыт подсказывал: если поставить всё на одну карту, то шанс выиграть будет точно таким же, как и шанс проиграть. Но по непонятным причинам проигрывали намного чаще, чем выигрывали.

В этот момент произошёл сильнейший толчок и все пленники грота упали на пол. Фернхахинцы возбуждённо закричали, а звери замычали и заревели. Даже тяжеленный Смайк пролетел несколько метров в воздухе и ударился о небольшую скалу, возвышающуюся в пещере. Постанывая, лежал он в луже воды, выплеснувшейся из одного из водоёмов, а вокруг него прыгали толстые чёрные рыбки со свирепыми челюстями. Смайк сел. Вода в корытах была неподвижна, ни одна цепь не гремела на стенах. Это могло означать только одно: Чёртовы скалы прибило к берегу.

«Звук!», — пришло Румо неожиданно в голову. Это был ответ на загадку Смайка! Что проходит через стены, но не гвоздь? Конечно это был звук!

Слух у Румо всегда был хороший. Однажды, ещё на подворье, он слышал как потрескивая распускалась роза. Он слышал хлопанье крыльев бабочек и шорох копающихся в земле насекомых, но он не уделял особого внимания этому чувству, пока он мог видеть и чуять. Но сейчас Румо почти ослеп, а его нос был так испорчен, что не чуял ничего, кроме бешено крутящихся цветов боли. Но в тот момент, когда циклопы сжимали свой круг с целью сожрать его, Румо открыл для себя новый мир — мир звуков.