Мэтт Хейг - Тенистый лес

Его рот, его язык и зубы менялись с каждым произнесенным им словом.

— Пожалуйста, я не буду…

Но не успел он закончить предложение, как перемены были завершены. Сэмюэль-человек стал кем-то совершенно другим.

Не птицей, как его сестра. А кроликом.

— Я должна оставить тебя, — сказала Ведьма теней, и по ее морщинистой щеке скатилась черная слеза. Она снова обернулась вороном и медленно полетела обратно к своему хозяину, оставив кролика и синюю птицу на произвол судьбы.

Сэмюэль-кролик попытался разбудить Ибсена.

— Ибсен! Проснись! Проснись!

Никакого толку.

То ли Ибсен не понимал кроличьего языка, то ли он так глубоко спал, что вообще ничего не слышал.

Синяя птица по-прежнему сидела на ветке. И смотрела на него.

— Чего ты хочешь?

Птица ничего не ответила.

Сэмюэль снова подступился к Ибсену:

— Проснись! Нам нужно найти Марту. Мы должны попасть к Мастеру перемен!

Разумеется, у Сэмюэля не было никаких идей по поводу того, что он будет делать, когда все-таки попадет к Мастеру перемен. Как сможет жалкий кролик тягаться с существом, держащим в страхе весь лес? И даже если его сестра все еще жива, как она теперь его узнает?

Он знал только то, что должен любой ценой продолжать поиски сестры. Поэтому он в последний раз попытался разбудить Ибсена и затем, оставив его, попрыгал вниз по тропинке, а синяя птица перелетала с ветки на ветку перед ним, следя за каждым его движением.

Он потратил немало времени, пытаясь вспомнить указания, данные троллем, но вскоре ему пришлось смириться с тем, что кроличья память не идет ни в какое сравнение с человеческой.

Очень быстро он окончательно потерялся. День клонился к вечеру, и лес теперь купался в оранжевом свете. На невозможной высоте над ним маячили деревья, отбрасывая тени, которые, казалось, простирались на несколько миль вперед.

Темнело.

Длинные тени растворились в ночной тьме. Мимо него с испуганным видом проскакали кролики, двигаясь в противоположном ему направлении.

Одна крольчиха остановилась рядом с ним.

— Они идут! Они идут! — с паникой в голосе сообщила она ему.

— Кто идет?

Но у крольчихи не было времени отвечать. Она нырнула в подлесок, и Сэмюэль, оглянувшись, увидел, как вдалеке мелькает ее пушистый хвостик.

Затем его уши, ставшие теперь очень чувствительными, услышали что-то новое. Что-то быстро приближавшееся к нему сзади. Звук был похож на топот стада слонов, но обернувшись, он понял, что это был топот каких-то гигантов, которые, выстроившись в линию, бежали по направлению к нему.

«О, нет», — подумал Сэмюэль, осознав, что он был полностью на виду.

Он запрыгал к зарослям папоротника и высокой травы, где спрятались другие кролики. Но Сэмюэль двигался слишком медленно, поскольку до сих пор не мог привыкнуть к своим задним ногам, торчащим вверх по бокам его тела.

— Давай же! У тебя получится!

«Кто это? Откуда этот голос?»

И тут он увидел пару глаз, глядящих на него из травы. Это была та самая крольчиха, которая сказала ему: «Они идут!» Теперь она пыталась подбодрить его из своего укрытия.

— Прыгай! Используй свои ноги!

— Я не могу, — сказал Сэмюэль. — Я к ним не привык!

— Ты слишком много думаешь. Прекрати думать! Как только ты перестанешь думать, у тебя все получится само собой.

Но Сэмюэль не мог прекратить думать. Он пытался снова и снова, но его мозг работал гораздо быстрее, чем его тело.

— Отталкивайся от земли. Бей ногами по земле! Вот так! Вот…

Как раз тогда, когда Сэмюэль почти приноровился скакать как настоящий кролик, что-то схватило его за уши и рывком подняло в воздух.

— А-а-а! Отцепитесь! Отпустите мои уши!

Его быстро поднимали вверх, и ему стало нехорошо, когда он увидел, как земля с невероятной скоростью отдаляется от него.

— Помогите! Пожалуйста! Отпустите!

Он висел в воздухе, лицом к лицу с гигантом, который держал его.

«Нет. Не может быть».

На него с интересом смотрел огромный глаз, расположенный прямо над чудовищных размеров красным носом в форме луковицы.

— Гляди-ка, какой отличный кролик нам попался, Тролль-мама, — сказал Тролль-папа. — Ох, и вкусный он будет, скажу я тебе. Отменное жаркое получится!

Сэмюэль увидел трех остальных безглазых членов семьи, стоящих позади и держащих друг друга за грязную одежду. Они по цепочке передали Тролль-папе мешок для кроликов.

— Нет! — закричал Сэмюэль, и его покрытый мехом лоб наморщился, словно от боли. — Нет! Это я! Сэмюэль! Человек! Я вам так нравился! Вы показали мне дорогу. Вы накормили меня кро… едой.

Но это не помогло. Тролль-папа наверняка заметил страх, метавшийся в глазах Сэмюэля, но подумал, что этот страх принадлежал всего лишь очередному кролику.

— Ну, парень, а теперь полезай-ка в мешок.

Следующее, что почувствовал Сэмюэль, — это то, как он летит по воздуху в кромешную тьму.

— А-а-а-а-а-ах!

Он упал на грубо сплетенную ткань и попытался обрести равновесие, но мешок подпрыгивал на спине Тролль-папы при каждом его шаге. Сквозь крошечную дырочку в мешке Сэмюэль видел свет далеких звезд.

Тролли еще немного побродили по лесу, но больше не поймали ни одного кролика. Сердце Сэмюэля бешено колотилось в его груди, а кожа зудела от страха. Он вспомнил нож, который он подобрал. Нож, запачканный кроличьей кровью.

На фоне этих мрачных мыслей в его голове появилось странное чувство. Ему вдруг показалось, что все будет в порядке — что бы ни случилось. Это было самое нелепое чувство, которое он когда-либо испытывал.

Ведь он был кроликом. Его запихнули в мешок. И он был предназначен для жаркого.

Но точно так же, как далекие звезды, несмотря ни на что, сияли сквозь дыру в мешке, чувство надежды оставалось с ним — вопреки всему. В конце концов он спасся от жестоких хюльдр, кровожадного пикси и смертельно опасного спуна.

И все это удалось ему потому, что он думал только о том, что действительно имело значение. О том, чтобы найти Марту.

Поэтому он продолжал про себя повторять ее имя. Просто ее имя.

Просто Марта.

Марта.

Потому что, кроме этого, у него не осталось ничего.

Прошло какое-то время — что-то среднее между секундой и вечностью — и Сэмюэля за уши вытащили из мешка и затем грубо швырнули в загон к сидящим там кроликам.

— Пожалуйста! — взывал Сэмюэль к Тролль-папе. — Это ошибка! Это я! Я! Человек!

Но Тролль-папа не слушал. Сэмюэль прижался мордочкой к перекрещивающимся прутьям клетки и смотрел на то, как Тролль-папа вводит свое безглазое семейство в покосившуюся дверь: