Анн Плишота - Последняя надежда

— Берегуна?

— Это маленькие люди, полулюди, полуолени, зачарованные в наказание за любопытство.

— Как это, за любопытство? — поразилась Окса. — А что они такого сделали?

— Хотели увидеть Фей.

— Но это же нормально — хотеть увидеть Фей, разве нет? — возмутилась девочка. — Это жестоко, наказывать за такое!

— Да, возможно, — согласился Абакум. — Но пойми вот что: наказание, которое они получают, дает им и огромное счастье. Конечно, нижняя часть тела отныне у них оленья и на голове растут рога, но они могут жить вместе с Феями, на их острове, до конца своих дней. А это — их самое страстное желание. Что же касается моего отца, то, как ты понимаешь, эта теория была наиболее близка к реальности. Много позже я смог порыться в архивах «Светлячка» — это новостная газета Эдефии — и могу тебе сказать, что там перебрали все возможные варианты, от самых абсурдных до самых романтических. Но никто так и не смог узнать, ни что же было на самом деле, ни разыскать моих родителей. И тогда Малорана отдала меня паре Древолюбов, о которых я тебе уже говорил, Микке и Иве. Они полюбили меня, как собственного сына, и я им очень многим обязан. Это было для них непросто…

Окса с любопытством смотрела на Абакума, страстно желая узнать больше.

— Согласившись меня взять, они одновременно соглашались и хранить тайну моего рождения. Когда в Эдефии рождается ребенок, ему сразу делают идентификационное кольцо из его ДНК и сока Горановы, как и Гранокодуй. Когда собрались сделать мое кольцо, то моментально выяснилось, что у меня ненормальная ДНК, в смысле, она не соответствовала ничему известному в Эдефии. Об этом знали всего четыре человека. Малорана, мои приемные родители, и изготовитель колец, который в любом случае должен был хранить профессиональный секрет их изготовления. Должен сказать, что все детство меня окружали огромным вниманием как Малорана, так и родители. Все трое переживали за меня, и в то же время им было любопытно, а это не всегда легко выносить. К тому же очень быстро обнаружилось, что я обладаю весьма особыми талантами…

— Выходит, ты фей? — перебила его Окса, едва не выпрыгнув из кресла. — МУЖЧИНА-ФЕЙ!

Абакум погладил кончиками пальцев бородку, заинтригованный этим заявлением.

— Никогда не рассматривал себя под таким углом… Но почему бы и нет? Мои родители считали, что я чародей. То же самое считают твои бабушка, отец и родители Гюса, которые знают о моем необычном происхождении. Но должен признать, что идея быть «феем» мне нравится!

— Но откуда ты все это знаешь? Откуда тебе известно, что твоя мать — Фея-Без-Возраста?

— Я вспомнил мое рождение, — просто ответил старик, и глаза его ярко вспыхнули.

— Абакум, ты, конечно, извини, но никто не помнит своего рождения! — живо возразила Окса.

— Ты права, никто не может этого помнить. Даже мужчина-фей, — подмигнул он. — Нет, просто мне повезло, что на меня пал жребий идти к Поющему Источнику…

— Жребий? — удивилась Окса.

— Каждый год, по случаю большого праздника Летнего солнцестояния, по жребию избирается один житель Эдефии, чтобы направиться к Поющему Источнику, весьма таинственному ключу, расположенному неподалеку от Острова Фей. Представь себе, что его вода позволяет вспомнить или снова пережить утраченное или невозможное воспоминание. И должен тебе сказать, это весьма желанная привилегия! Я помню все, как будто это было вчера…

В тот день мне исполнилось двенадцать лет. Когда Лучезарная Малорана во время жеребьевки сунула руку в огромную хрустальную вазу, в которой содержались записки с именами всех жителей Эдефии, и когда она назвала мое имя, я подумал, что мне это снится. Малорана отвела меня к дверям огромного лабиринта, защищавшего доступ к Поющему Источнику. Там она вложила мне в руку голографический план, мгновенно отпечатавшийся на моей ладони. Я несколько часов бродил между стенами из зелени и камней, усталый и напуганный, пока не добрел до выхода. А найти выход было необходимо! И не только для того, чтобы выбраться из Лабиринта, в котором некоторые оставались, как в ловушке, навсегда, но, самое главное, чтобы попасть к Источнику!

Когда я, наконец, прошел Лабиринт, голограмма пропала: я прибыл к месту назначения. Два чудища с туловищем льва и головой женщины охраняли вход в пещеру, это были грозные Торсолео! Как и все дети Эдефии, я слышал страшные истории об этих созданиях. Истории, или легенды, предназначенные, в основном, чтобы стращать малышей… Но в двенадцать лет я еще в них верил, и помнится, перепугался до смерти.

Торсолео смотрели на меня своими желтыми глазами, и я пришел в ужас. Когти у них были такими острыми, что одним ударом лапы эти магические животные могли порезать меня на ленточки! Я не знал, что мне делать, опасаясь, что малейшее мое движение их разозлит. Как я потом выяснил, Торсолео должны безжалостно прогонять тех, кто смог добраться до Источника незваным. Я же прошел без проблем, о моем приходе их известили заранее, а преодоление Лабиринта давало мне право подойти к Источнику.

Короче, я стоял, парализованный ужасом, у входа в пещеру. И тут эти удивительные существа склонили головы и, взмахнув передней лапой, жестом пригласили меня пройти внутрь.

В гроте, выложенном сверкающей ляпис-лазурью, меня ждало великолепное зрелище. Вода Поющего Источника была прозрачно-розовой и отражалась от всех поверхностей, а воздух там был сладкий и теплый. Я лег на землю и пролежал так час, ночь, не знаю… Я потерял всякое чувство времени и пространства. Единственное, что я чувствовал, что нахожусь внутри огромного драгоценного камня. Никогда прежде я не видел столь чистых и живых цветов, как в том гроте. Я уснул, убаюканный пением Источника, а когда проснулся, рядом со мной лежала большая перламутровая раковина. Ясный и нежный голос позвал меня по имени и предложил выпить содержимое раковины.

Вот так я отведал магическую воду Поющего Источника. У нее был вкус слабо газированного лимонада, воздушные пузырьки щекотали мне нёбо. И внутри меня словно зажглись звезды! С первого же глотка я вернулся в день своего зачатия, который был и днем моего рождения. И, наконец, узнал, кто я такой…

Оксу рассказ Абакума восхитил.

— Все мгновенно стало понятным, — продолжил мужчина-фей. — И таким очевидным! Пусть я и был лелеемым ребенком, незнание моего происхождения причиняло мне боль. От меня никогда не скрывали известной правды, но большая часть моей истории оставалась загадкой для всех, начиная с меня самого. А тут, в этом волшебном гроте, я прыгнул на двенадцать лет назад и увидел свою мать, Фею-Без-Возраста, и моего отца, пчеловода Тибура.