Брэндон Сандерсон - Алькатрас и Кости нотариуса

Я нацепил Линзы Связного и сконцентрировался. К сожалению, у меня ничего не получилось. Я оставил их на всякий случай, и запихнул сапоги со Стеклами Борца в один из пакетов.

Я повесил пакет через плечо, однако Бастилия забрала его у меня. Я кинул на нее хмурый взгляд.

- Извини, - сказала она. - Приказы моей матери.

- Вам нет нужды нести что-либо, лорд Смедри, - сказала Драулин, поднимая другой пакет. - Пусть это делает Оруженосец Бастилия.

- Я могу нести свой пакет, Драулин, - резко бросил я.

- Да? - переспросила она. - А если на нас нападут, разве вы не должны быть готовы и подвижны, чтобы иметь возможность использовать ваши линзы для нашей защиты? - она отвернулась от меня. - Оруженосец Бастилия хорошо подходит для переноски вещей. Разрешите ей это сделать, - это позволит ей быть полезной, и наполнит ее чувством выполненного долга.

Бастилия покраснела. Я открыл рот для дополнительной аргументации, но Бастилия бросила на меня взгляд, который успокоил меня.

«Прекрасно», - подумал я. Мы все взглянули на Каза, готовые идти. - Тогда вперед! - скомандовал невысокий человек, двигаясь по песку вверх, к деревьям.

Взрослые - не идиоты.

Книги, подобные этой, часто создают противоположное впечатление. Взрослые в этих историях будут (а) попадать в плен, (б) исчезать из виду, когда есть проблемы, или (в) отказываться от помощи.

(Я не знаю точно, что авторы имеют против взрослых, но все, кажется, ненавидят их до такой степени, которая обычно предназначена для собак и матерей. Иначе, зачем делать их такими идиотами? «Ах, смотрите, темный властелин пришел атаковать замок! И-и-и, сейчас мой обеденный перерыв. Повеселитесь, спасая мир по своему усмотрению, дети!»)

В реальном мире взрослые, как правило, участвуют во всем, хотите вы этого или нет. Они не будут исчезать, когда появляется темный властелин, хотя они могут попробовать подать на него в суд. Это расхождение является еще одним доказательством того, что большинство книг - фантазии, в то время как эта книга совершенно правдива и неоценима. Вы видите, в этой книге я показываю совершенно ясно, что все взрослые не идиоты.

Правда, они грубые.

Взрослые похожи на неуклюжих детей, которые любят указывать другим, что делать. Несмотря на то, что могут заявлять другие книги, они имеют свою область применения. Например, они могут доставать вещи с высоких полок. (Хотя Каз утверждает, что в таких высоких полках вообще нет необходимости. Ссылочный Номер шестьдесят три, который будет рассмотрен на более позднем этапе.)

Несмотря на это, я часто хочу, чтобы обе группы - взрослые и дети - могли бы найти способ ладить лучше. Какой-то договор или что-то еще. Самая большая проблема в том, что взрослые имеют одну из самых эффективных стратегий набора кадров в мире.

Дай им время - и они превратят любого ребенка в одного из них.

Мы вошли в джунгли.

- Все позаботьтесь о том, чтобы оставаться в поле зрения кого-либо из группы, - сказал Каз. - Никто не узнает, где мы оставим вас, если вы отделитесь!

С этими словами Каз вытащил мачете и начал прорубать себе путь через заросли. Я оглянулся на пляж, отправляя молчаливое прощание полупрозрачному дракону, потрескавшемуся от посадки, его тело постепенно похоронит песок от прилива. Одно крыло все еще висело в воздухе, как бы протестуя против его гибели.

- Ты был самой величественной вещью, которую я когда-либо видел, - прошептал я. - Спи спокойно. Немного мелодраматично, правда, но это казалось уместным. После этого я поспешил за остальными, стараясь не упускать из виду Драулин, которая шла позади.

Джунгли были густые, и навес из веток над головой делал темноту почти абсолютной. Драулин вытащила антикварного вида фонарь из своего пакета, и постучала по нему пальцем. Он начал светиться, пламя поднялось к жизни, не нуждаясь в спичке. Но даже так идти ночью через дремучие джунгли было жутковато.

Для того, чтобы успокоить нервы, я пошел ближе к Бастилии. У нее, впрочем, не было желания разговаривать. В конце концов, я проделал путь через колонну, пока не оказался позади Каза. Полагая, что мы оба встали не с той ноги, я надеялся, что могу немного исправить это.

Те из вас, кто помнит события первой книги, поймут, что во мне произошли порядочные изменения. Большую часть моей жизни меня отвергала семья за семьей. Было трудно винить их, так как я провел свое детство, разрушая все, что видел. Я дошел до такого неистовства, что заставил бы общеизвестного слона в общеизвестной посудной лавке выглядеть необщеизвестно хорошим по общеизвестному сравнению. (Лично я даже не знаю, как он протиснулся через дверь. Общеизвестно.)

Не считаясь с этим, я укоренился в привычке отталкивать людей возможно дальше, как только я узнавал их - отказываться от них прежде, чем они могли бы отказаться от меня. Было трудно понять, что я делал, но я уже начинал меняться.

Каз был моим дядей. Братом моего отца. Для ребенка, который провел большую часть своей жизни, думая, что у него нет живых родственников, иметь Каза, который считал меня дураком, - это большое дело. Я отчаянно хотел показать ему, что я способный.

Каз взглянул на меня, прорубая растительность, - хотя он заботился только о ветвях на высоте его роста - четырех футов, - оставив остальным получать ветками в лица. - Ну? - спросил он.

- Я хотел бы извиниться за всех этих карликов.

Он пожал плечами.

- Просто… - продолжал я. - Ну, я так понимаю, со всей магией и вещами, которые имеются в Свободных Королевствах, они должны были быть в состоянии вылечить карликовость к настоящему времени.

- Они и глупость не смогли вылечить, - ответил он. - Так что боюсь, тебе мы не сможем помочь.

Я покраснел. - Я ... не имел в виду ...

Каз усмехнулся, срезая пару листьев. - Да все в порядке. Я привык к этому. Я просто хочу, чтобы ты понял - мне не нужно лечение.

- Но..., - сказал я, стараясь выразить то, что чувствовал, и не оскорбить, - быть невысоким, как ты - это ведь генетическое заболевание?

- Генетическое, да, - сказал Каз. - Но заболевание ли это только потому, что это отличается? Я имею в виду, что ты - Окулятор, и это тоже генетическое. Ты бы хотел, чтобы тебя вылечили?

- Это другое, - сказал я.

- Правда?

Я умолк, чтобы обдумать это. - Я не знаю, - наконец, произнес я. - А вы не устали быть коротким?

- Разве ты устал быть высоким?

- Я... - было сложно придумать ответ на этот вопрос. В действительности, я был не так уж и высок - едва пять футов, теперь, когда я вступил в пору юности. Но все же по сравнению с ним я высокий.

- Так вот, что касается меня, - продолжил Каз, - я думаю, что вы, высокие люди, действительно упускаете возможность наслаждаться. Знаешь, мир был бы намного лучше, если бы все были низкими.