Павел Шаров - Система рыжего карлика

– Папа, папа! Я там этого видел!

– Кого?

– Вон этого, который в гробнице!

– Вот вам и чудеса, – сказал отец, – больше здесь ничего не трогать. Вызываем Федора Ивановича. Пусть разберется с этой техникой. А сейчас собираемся на базу. Но прежде я должен слетать вниз и посмотреть, откуда берется вода.

И Афанасий, делая круги вокруг столба, стал спускаться на дно этого сооружения. Пока он обследовал низ храма, Вася в сопровождении Сергея изъявил желание спуститься на несколько ступенек вниз по винтовой лестнице. Ступеньки оказались настолько высокими, что Васе пришлось заползать на каждую из них на животе. «Как эта героическая гусеница забралась по такой лесенке в столбе да на такую высоту? – подумал Вася. – Да еще под страхом смерти от настигающей ее воды?»

Вернувшись, Афанасий сообщил:

– Там, по-видимому, проделанный тоннель с массивной задвижкой. Задвижка развалилась, и вода из озера без задержки поступает сюда.

Возвращались тем же путем. Впереди катился шарообразный, который хорошо знал дорогу в этих пещерных лабиринтах. Даже если бы он что-нибудь забыл, космонавты все равно бы не заблудились, потому что путь им указывали светящиеся стрелки, оставленные Афанасием на каждом повороте и перекрестке. Вышли на свежий воздух. На площадке все так же стоял космотанк.

– Подождите меня немножко, – сказал Афанасий и полетел вверх.

Васе наскучило все время наблюдать, как отец занимается интересными исследованиями, и он полетел за ним. На самой верхушке пирамиды была площадка, на которую они и опустились. Под ногами у них был толстый слой блестящего металла. Площадка была покрыта металлической пластиной.

– Видишь, Вася, прошли, может быть, десятки тысяч лет, пирамида развалилась по краям, образовались щели, а металлическая крыша блестит. Значит, здешние сонсы знали секрет антикоррозийных металлов.

– А это что? – показал Вася на взломанную часть металлической крыши.

Металл в этом месте был разлохмачен, как тряпка. В крыше зияло несколько дыр в оплавленных краях металла.

– В эту пирамиду, как в антенну, ударила огромной силы молния. Может быть, шаровая. Хорошо, что броня оказалась толщиной в десять сантиметров, а то бы разнесло весь храм вместе с содержимым.

– А заделать эту дыру можно?

– Можно, можно. Заделаем, чтобы храм жил как можно дольше.

Вася с отцом вернулись к своим товарищам и полетели на космотанке сначала к главному логову шарообразных. Прощаясь со своим новым другом, Вася сказал ему:

– Спасибо тебе, шарообразный. Давай, мы тебя будем называть Шарик, мой друг.

– Давай… шарик… друг.

Вася подал Шарику руку, тот протянул одну из своих лапок. Так совершилось первое дружеское рукопожатие молодых разумных существ из разных миров.

По дороге домой остановились около одинокого космотанка. Вася с Сергеем перебрались в него, и вся группа отправилась на временную базу. Прибыли вовремя. Во-первых, всем страшно захотелось есть. Во-вторых, ПИП приготовил вкусно пахнущий обед, который одновременно стал и ужином, потому что Рыжий карлик уже давно скрылся за горизонтом.

После обеда Афанасий Николаевич отправился на космотанке на основную базу, чтобы забрать оттуда Федора Ивановича вместе с компьютерными исследованиями языка местных существ. Вася, который явно не доспал этой ночью, нырнул в свою кровать и уже из нее вкратце рассказал ПИПу про приключения, которые происходили с ними, а самое главное – с экипажем второго космотанка. Рассказывал, рассказывал, потом неожиданно замолк и засопел. Во сне он все это рассказывал уже не ПИПу, а Наташе и Диме.

Когда Афанасий Николаевич пересекал высокий горный хребет, отделяющий оазис жизни от кромешной тьмы, он оказался над густым слоем облаков. Ночь сменялась днем. Рыжий карлик играл своими лучами на горизонте. В дневную сторону планеты перемещались густые тучи, увеличивая облачный слой. Перемещение большой массы туч привело к какому-то бешенству стихии. Внизу сверкали молнии, грохотал гром. Афанасий Николаевич понимал опасность спуска в таких условиях. Он включил автоматический радиомаяк на космотанке, с тем, чтобы его могли найти в случае аварии или вынужденной посадки. Выбрав место, более-менее свободное от сталкивающихся между собой туч, он нырнул вниз, пытаясь как можно быстрее преодолеть зону грозовых разрядов. Неожиданно перед ним замаячил большущий яркий шар бело-розового цвета. Афанасий Николаевич взмыл вверх и пролетел мимо этого шара. «Какая огромная шаровая молния», – подумал он.

Вскоре ему удалось пройти опасный слой играющей молниями стихии. Вдали показался освещенный искусственным солнышком участок горного массива, на котором расположилась основная база. Совершив посадку рядом с воздухонадувным домиком, он оказался в объятьях своих друзей.

– Ну, как? Скучаете? – спросил он.

– Да нет, скучать тут не приходится, – ответил Эдуард Сергеевич, – вот пришлось положить на грунт космолеты. Иначе молнии расстреляют. Вокруг поставили металлические мачты в виде проволок, натянутых вверх газовыми шарами. Вон как на ветру болтаются. Две мачты уже сгорели.

– А как наш искусственный светлячок?

– Пока висит. У него тройная растяжка. Поэтому он не болтается. А вот сгореть в разряде молнии может.

– А как ведет себя океан?

– О! Это надо видеть! Мы с Федором Иванычем съездили утром на край этого плато. Посмотрели с обрыва. Это что-то незабываемое. Волны набегают величиной до тридцати метров. Прилив, какого не увидишь больше нигде. Уровень океана поднимается прямо на глазах. Заливает берег с такой скоростью, что от прилива не убежишь. Какой бы чемпион не был – догонит. Вода метров на пятьсот поднимается, если не больше. А вечером, при отливе, на берегу куча разной живности остается. Мы с Федором Иванычем в бинокль рассматривали. Бегут по берегу за отступающей водой, а догнать не могут. Некоторые животные так и остаются на берегу, дожидаясь следующего прилива. Тут их местные наземные или летающие хищники пожирают. Разгорается настоящая борьба за жизнь.

Космонавты подошли к воздухонадувному домику. Навстречу выбежал привязанный длинным ремешком за опору домика Тузик. Радостно завилял хвостом и весело залаял.

– Этого не отпускаем, – сказал Федор Иванович, глядя на Тузика, – больно любопытный. Боимся, как бы не сожрали нашего сторожевого пса, вот и привязали.

– А как у вас дела с расшифровкой языка аборигенов?

– В основном работа закончена, – ответил Федор Иванович, – уровень развития языка очень низкий, словарный запас очень ограничен. Как у Тузика. Радостный лай от поскуливания при получении пинка отличить можно. Но есть исключение. Это шарообразные и гусеницы. У них слов в обиходе гораздо больше. Но таких премудростей, как спряжение, склонение, построение длинных фраз отсутствует. Мысли выражаются отдельными словами. Приспособиться и понять можно. Я подработал программу перевода так, чтобы их разговорные слова объединялись во фразы. Конечно, с сохранением смысла. Разговаривать с ними будет легче. Особенно при наличии психоанализатора Валентины Сергеевны.