Яник Городецкий - Треугольник

Вот вроде грустная история — я имею в виду то, что случилось со мной. А почему-то смешно. Не будь сейчас со мной Пальмы и Юльки, я бы точно уже спятил. Ну ладно, напугал одного — и хватит. Я сосредоточился на браслетике и сказал себе, что теперь он мой. Совсем мой, и его не видно…

Больше никто не напугался. Пальма, кажется, сожалел об этом.

— Как думаете, шофера отпустили?

— Приедем домой и спросим Графика…

— Да, спросим. Только когда мы еще приедем.

— И приедем ли, — кивнула Юлька.

— Не ныть, — сказал мальчик. — Смотрите! Кафе.

Точно. Совсем недалеко от нас был маленький ресторанчик — пиццерия с жутко яркой вывеской. Дизайнер был или совсем слепой, или посчитал, что яркие цвета будут притягивать внимание посетителей. Внимание они притягивали очень хорошо. А вот желание зайти почему-то таяло.

— Да уж… — пробормотал Пальма.

— Да ладно. Какая разница. Так оно… красиво…

— Идите в баню, — покачала головой Юлька. — Я хочу есть. Между прочим, внутри этой вывески не видно.

— Это верно, — кивнул Пальма, и мы зашли в зал с кучей столиков.

Внутри было не в пример красивее. За желтыми, синими, зелеными, красными столами стояли такие же желтые, синие, зеленые и красные стулья. На ярко раскрашенных стенах висели пестрые картины и цветочные горшки. Короче, тоже было ярко. Но не до такой степени, как на вывеске. Даже ничего. И народу было видимо-невидимо. Под потолком красовался огромный плакат "Нам год!!!".

— Им год, — сказал я. — Черта с два тут поешь. Народа больше, чем кислорода…

Но я ошибся. Уже через секунду к нам прибежала девушка-официантка, чем-то отдаленно напоминающая Свету.

— Садитесь, — сказала она. — Вот меню, выбирайте и заказывайте.

Она сунула Пальме аккуратную папочку и упорхнула.

— А как заказывать? — удивился он.

— Наверное, она придет, — предположил я. — Интересно, зачем им сцена?

В самом деле, в противоположном углу я уже давно приметил подмостки, не очень большие. Но зачем они тут?

— Да кто его знает? Может, чтобы веселить клиентов, официанты играют на барабанах… И поют. Ой, цветет калина…

— Ну да. И эта сейчас пошла готовиться. Ее выход!

— Ну да. Точно так все и есть… Кстати, ты будешь есть?

— Нет, зачем…

— А я голодный, как волк. Юлька, ты что будешь?

— Все буду.

— Я тоже бы хотел все съесть, — мечтательно улыбнулся мальчик. — Но увы. Я трезво оцениваю свои возможности. Давай мороженое возьмем.

— Хочешь — пирожное, хочешь — мороженое, — голосом веселого Вовки из мультика продекламировал я.

— Да, пирожное тоже неплохо.

Эти обжоры заказали по три вазочки с шариками мороженого и по тарелке фруктового салата. А потом еще и колы выпили. Я тоже выпил, но куда меньше.

— Леди и джентльмены! Дамы и господа! Никто не расходится! — вдруг донеслось из какого-то динамика. Я даже подпрыгнул, так неожиданно это было.

Оказалось, что Пальма почти попал. Сцена и правда была для того, чтобы веселить клиентов. Только веселить их должны были… они сами. Динамик объявил конкурс талантов: каждый мог продемонстрировать всем свои уникальные возможности. А тому, кто сделает это лучше всех, полагается главный приз — супернавороченный мобильник.

— Класс. Щас здесь будет такое зрелище! Юлька, мы просто не можем теперь поехать домой!

— Дамы и господа! Только сегодня! Ко дню рождения нашего кафе! Подходите к девушке за голубой стойкой возле входа! Записывайтесь, принимайте активное участие! — помахал нам со сцены мальчишка лет десяти в длинном свитере. — Не стесняйтесь! Каждому гарантированы подарки, а главный победитель получит вот этот сотовый телефон!

Парнишка помахал над головой коробкой, в которой и лежал вот этот сотовый телефон.

— А давайте поучаствуем, — у Пальмы загорелись глаза.

— Валяй, участвуй. Расскажи всем теорему косинусов. Талантище, — усмехнулась Юлька.

— И расскажу. Только я не теорему расскажу…

— А доказательство, да? — не дала ему закончить сестра.

— Нет. Я про тебя расскажу. Стишок.

— Какой это?!

— Не скажу. Услышишь. Матерный.

— Да иди ты! Пошли домой!

— Да я пошутил, не волнуйся…

Честное слово, если бы я их не знал, я бы решил, что они ругаются по-настоящему. Так натурально у них получается. Вот где талант!

Сначала к девушке за голубой стойкой никто не подходил. Но потом народ как-то потянулся в этот угол. Каждый хотел показать себя… и выиграть мобильник. Она только успевала заносить их имена в свой глянцевый блокнот. А мальчишка, который только что агитировал всех поучаствовать в конкурсе, был ее помощником. Он улыбался и выдавал желающим карточки с их номерами. Пальма грустно посмотрел на него и на девушку.

— Да иди возьми номерок, — сказал я.

— Так я ничего не умею! Что я буду там делать?

— Стишок расскажешь. Только не про Юльку, а нормальный.

— Да не помню я никаких стихов!

— Ну, песню спой. Караоке.

— Да я не умею петь…

— Ну я не знаю! Что, совсем ничего не помнишь?

— Ничего! Только вот "Хорошо в деревне летом"!

— Нет, — сказал я. — Это не надо. Ладно. Иди бери номерок. Я знаю, что надо сделать…

— Что?

— Будешь фокусы показывать.

— Я не знаю никаких фокусов!

— Иди бери. Ты телефон хочешь или нет? — подмигнул я.

Пальма понял. Кивнул и пошел за номерком.

— Что ты хочешь сделать? — спросила Юлька.

— Ну, не знаю. Я много чего могу сделать. Покруче Копперфилда.

— Копперфилд — обманщик, — сказала девочка. — У него все фокусы дорогие и банальные. А сделать их проще не бывает. Надо только денег кучу иметь.

— Ну вот. А мы и без денег… — засмеялся я. — Только мы тоже обманщики. Ого, так скоро?

Пальма вернулся и плюхнулся на зеленое кресло.

— Номер тринадцатый, — сказал он. — Несчастливый.

— Ерунда. Тринадцатый — это очень счастливый!

Серьезно, я люблю число тринадцать. Глеб, кстати, родился тринадцатого августа. Но мне тринадцать нравится не потому. Просто почему бы мне, черному Коту, не любить такое подходящее число? И еще я совсем не суеверный.

— Ну, теперь рассказывай, — сказал Пальма. — Что мне делать-то?

И я, улыбаясь, выложил все брату и сестре.

Выступали все очень интересно и до ужаса смешно. Кто-то рассказывал стихи: две девочки и один страшно напуганный мальчик прочитали хором наизусть "Лукоморье", один парень рассказал все "Бородино", только в одном месте запнулся. Но он и выходил-то, по-моему, не за призом, а просто так. За столиком его компания с восторженными лицами и смехом возилась с видеокамерой — они засняли весь его номер. Только, мне кажется, там ничего за их хохотом не будет слышно.

— Ну что? Проспорил? — хлопнул выступавший по плечу своего приятеля за столиком.

Проспорил, — с притворной грустью вздохнул он. — Ладно, я пошел… Тебе какой?