Джейсон Хендерсон - Воскрешение вампира

— Откуда у вас это?

— Из базы данных по США. Это фото прислали анонимно. Ваша драка произошла в середине лунного цикла — Пирс уже был сам не свой, а до полного превращения оставалась еще неделя. Днем с ним все было нормально, поэтому никто, кроме тебя, ничего не замечал.

— Моего отца вызвали в школу, — Алекс, казалось, говорил сам с собой. — Он сразу приехал. Он был в ярости. Поговорил с попечителями школы и с полицией, и меня отпустили. Никакого ареста, никаких статей в газете. Но когда мы наконец остались одни и я рассказал ему, как все было — что я чувствовал и как вел себя Пирс, — он взял с меня обещание больше никогда об этом не упоминать. Он сказал, что люди решат, будто я сумасшедший. Он так это сказал, как будто думал, что я действительно схожу с ума. Но если то, что вы говорите — правда, он должен был знать, что Пирс — оборотень.

Алекс чувствовал, что отец его предал, и ничего не мог поделать с этим чувством. Отец лгал ему. Хуже того, задавал вопросы о его психическом состоянии. «Как он мог и чего ради?»

— Так… почему он мне не сказал?

— Не знаю, — отозвался Сангстер. — Но он готовил тебя к этому знанию. Готовил всю твою жизнь, Алекс. Самозащита. Спасательные операции в горах. Нравится ему это или нет, в глубине души он знает, что тебя ждет.

Алекс подумал, интересно, в курсе ли его отец, что большую часть минувшей недели его сын только и делал, что убегал, спасая свою жизнь?

— Кто это был — сегодня вечером, на дороге?

— Айсмейкер, — сказал Сангстер и снова склонился над клавиатурой. На экране появилось новое изображение — мужчина с зачесанными назад волосами и жестоким взглядом. — Мы видели кортеж главы клана, важной персоны. Мы называем его Айсмейкер.

— Это из-за холода?

— Верно.

— Вы всем вампиром даете крутые имена, как у супергероев?

Сангстер улыбнулся.

Алекс продолжал:

— Так этот Айсмейкер — кто он?

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но Полидори знал его под именем лорда Байрона, — отозвался Сангстер. Нажатие кнопки — и изображение на экране сменилось очевидно более старым рисунком: глаза остались те же, но волосы были длиннее, и одет мужчина был импозантно, как в девятнадцатом веке. — Великий поэт. И первый вампир, с которым Полидори столкнулся вживую. Летом, когда вся их компания в последний раз была в полном сборе, благословенным летом, Байрон начал сходиться с вампирами. Байрон был надменным человеком, способным очаровать любую женщину и превзойти в состязании любого мужчину, но ему самому не давали покоя мысли о хромоте, росте и писательском таланте. Вампиризм привлекает тех, кто жаждет превзойти самих себя. Прежде чем Байрон стал настоящим вампиром, прошли годы, но Полидори видел, как этот час приближается. Сам понимаешь, это не та история, которую я когда-нибудь расскажу в классе.

«Да уж, слишком мрачно для Сида», — подумал Алекс. Сангстер тем временем продолжал:

— Сейчас под началом Айсмейкера тысячи боевых вампиров. Он очень скрытен, даже для главы клана. Но запомни: он очень, очень опасен. Когда ему нужна кровь, он не просто берет и убивает нескольких — гибнут сотни. Он приходит и замораживает целый город, оставляя после себя руины.

— Вы знаете, почему он здесь?

— Нет. До нас дошли слухи, что он уничтожил один из кораблей — «Вэйфэрер», который шел в Штаты с грузом из предметов старины. Потом внезапно Айсмейкера обнаружили здесь. Что-то привлекло его внимание и заставило вернуться к озеру Женева.

— Но куда они могут направляться? Где оставят все эти машины?

— Там, где мы не сможем их обнаружить, — ответил Сангстер. — В месте, которое спрятано даже лучше, чем то, где мы сейчас находимся, — в Шоломансе.

Алекс кивнул. Это слово он уже слышал.

— Это убежище?

— Это школа, скорее даже университет, что-то вроде Массачусетского университета для вампиров.

— И он находится где-то здесь?

— Мы так думаем, — сказал Сангстер, затем снова нажал на кнопку, и Алекс чуть не подавился своим «Доктором Пеппером».

На расплывчатой фотографии был его отец, которого Алекс знал худым, мало заботящимся о физической форме мужчиной. Здесь он выглядел лет на двадцать моложе и был куда более подтянутым; он сидел на корточках, скрываясь за разрушенной стеной, и что-то говорил в рацию.

— Где это было снято?

— Хмм… кажется, в Праге.

— Но когда?

— По моим подсчетам, незадолго до твоего рождения. — Сангстер смотрел на Алекса выжидающе. Он улыбнулся и сказал: — Ну, давай же, Алекс.

— О чем вы?

— Так ты действительно хочешь сказать, что никогда не слышал про Полидорум и то, чем мы занимаемся? И все, что ты знаешь о Фонде Ван Хельсинга, сводится к благотворительности?

— Именно! Все, как вы сказали. — Алекс не мог отвести глаз от фотографии. «Невероятно. Так отец на самом деле был агентом, и прятался за разрушенными стенами, и говорил по рации, и стрелял в вампиров?»

— Так не бывает, — пробормотал Алекс.

— Что?

— Просто этой фразой отец всю жизнь отметал то, что, по его мнению, звучало как ерунда. «Так не бывает». А теперь выходит, что все, чего не бывает, на самом деле бывает, и еще как.

— Ну, может, и не все, — заметил Сангстер. — Но в любом случае заставить тебя молчать мы не сможем. Даже если бы попытались, что толку, действие лекарств рано или поздно проходит. Понятия не имею, что нам с тобой делать.

— Можно, я рассмотрю ее получше? — Алекс шагнул ближе к экрану.

— Может, тебе лучше спросить у отца? — Сангстер изучающее смотрел на Алекса.

— И все равно. Я не понимаю. Почему он отправил меня сюда? Если не хотел, чтобы я оказался втянутым во все это.

— Он не отправлял тебя сюда, — ответил Сангстер. — Он просто отправил тебя в одну из самых престижных школ в мире. — Учитель (или агент?) закусил губу. — Я не думаю, что он знает о штаб-квартире Полидориумау озера Женева. Это секретные сведения, и штаб появился здесь не так давно — с тех пор, как мы занялись поисками Шоломанса. А такой информацией с бывшими агентами не делятся.

— Если вы ему расскажете, он заберет меня отсюда, — серьезно сказал Алекс. — И для меня все закончится. А я не хочу. Слишком далеко все зашло, чтобы я мог просто сбежать.

Сангстер поднялся и нажатием кнопки выключил экран. Когда он снова повернулся к Алексу, выражение его лица было серьезным.

— Алекс, ты их чувствуешь?

Какое-то время Алекс молчал. Наконец он ответил:

— Думаю, да. Когда они близко. И той ночью. В комнате. Я тоже почувствовал.

— В школе?

— Да. Когда оно — она — была у меня за окном. И в Фрэйлинг Преп тоже.

Сангстер явно что-то взвешивал.

— Ты устал?

Пришлось признать, что да.

— Пора возвращаться в школу. Через несколько часов рассветет.

Когда они вышли из переговорной, Каррерас и Армстронг о чем-то беседовали в приемной.