Генри Нефф - Пес-оборотень и колдовская академия

Ну, а игра оказалась великолепным зрелищем. Сборная Рована боролась отважно, особенно Джейсон Барретт, но команда выпускников была на две головы выше: что по силе, что по скорости, что по ловкости.

Поскольку исход матча был ясен, Макс ни за кого не болел, а просто любовался. И не зря: вот два выпускника сцепили руки и по команде перебросили бегущего товарища через тридцатифутовую стену, выросшую посреди зоны полузащиты. Вот мяч пролетел в ворота через все поле, ни разу не коснувшись земли.

— Как у них получается? — благоговейно прошептал Макс, когда один выпускник, не моргнув глазом, перескочил сорокафутовую пропасть и побежал дальше.

— Телоусиление, — раздался невозмутимый голос Джули Теллер. Она подошла слева, щелкнула Макса, Ника и гусят, улыбнулась и выглянула из — за объектива.

— Что — что? — переспросил Макс. Коннор обернулся, увидел Джули и чуть не подавился хот — догом. Потом поспешно подвинулся.

— Телоусиление, — повторила Джули. — Использование мистической энергии для усиления способностей организма. — Она села рядом с Максом и дала одному гусенку забраться на нее. — Этот предмет начинается с третьего курса. Очень сложный. А у тебя, похоже, врожденный талант.

— Почему?

Она рассмеялась и пожала ему руку. У Макса закружилась голова.

— Потому что, заметил ты или нет, ты только что занимался телоусилением во время игры! — объяснила Джули. — Большинство новичков не бегают быстрее олимпийских чемпионов. Спроси мисс Бун.

Оставшееся время они проболтали. Джули рассказала Максу смешную историю про то, как ее младший братишка в Мельбурне учился серфингу, а Макс поделился с ней историями о Чикаго и своем отце. Когда Джули спросила про мать, Макс пробормотал: «Ее больше нет» — и отвернулся к полю. Месье Ренар подал сигнал об окончании матча. Выпускники победили со счетом 11:3, хотя Макс подозревал, что такой перевес они выбрали сами. Игроки обменялись рукопожатиями, и зрители начали расходиться.

К Максу подошли Сара и другие девочки из группы. Он помахал рукой, Сара рассеянно помахала в ответ, не сводя глаз с фотокорреспондентки.

— Привет всем! Мы идем отдохнуть и переодеться. Макс, встретишь меня у лестницы для девочек в семь?

— Конечно, — сказал Макс и подставил пальцы гусятам. Те тут же вцепились в него клювиками.

— Отлично. Тогда до встречи!

Сара еще раз покосилась на Джули и ушла за остальными.

— Хм — м — м… — протянула Джули. — По — моему, ей не нравится, что я сижу с тобой.

— Ты что, Сара хорошая, — быстро сказал Макс.

— Я и не говорю, что плохая, — сказала Джули, сняла с колен гусенка и отдала Максу. — До вечера!

Джули побежала к Дому. А Ханна последний раз шлепнула крылом по заграждению перед месье Ренаром.

— Сам такой!

Учитель ушел, что — то бормоча под нос. Гусята спрыгнули с колен Макса и вразвалочку заковыляли навстречу матери.

Сара была очень красива. Макс сразу об этом подумал, когда увидел ее на лестнице с другими девочками. Все хихикали, шептались и щеголяли парадной формой. Сара добавила к своему наряду яркие африканские украшения: медный браслет — спиральку, ожерелье из ракушек каури, маленькую брошку с цветным изображением льва.

— Привет, Макс! — улыбнулась она с нижней ступеньки.

— Привет, Сара! Э — э… классно выглядишь, — тихо сказал Макс, не сомневаясь, что сэр Алистер пришел бы в ужас от его тона.

— Ты тоже, — сказала она.

— И брошка твоя мне нравится, — сказал Макс, вспомнив, что отец советовал всегда, когда хочешь сделать комплимент, говорить о чем — то конкретном.

Сара поблагодарила, взяла его под руку, и Макс покраснел. Он заметил, что многие взрослые в вестибюле их видят и улыбаются.

Вокруг Дома все преобразилось. Перед входом выросли два огромных шатра из белого холста. В одной виднелись длинные ряды пока еще прикрытых блюд и подносов. Макс с тоской покосился на миниатюрное кладбище из черного и белого шоколада — наверняка из кондитерской мистера Вавилонса. Повсюду стояли бочки и огромные корзины, битком набитые хлебом, яблоками, снопами пшеницы и кукурузными початками, и светились тыквенные фонари — то сложенные в пирамиды, то свисающие с веток над дорожками. На поляне несколько старших учеников и выпускников творили причудливые иллюзии: призраков, гоблинов, всадников без головы, воющих баньши. Фантазмы плясали на фоне ночного неба, а потом рассеивались тонкими дымными нитями.

На паркетном полу второй беседки выпускники танцевали под музыку оркестра, составленного из учеников и жителей Убежища. Изящный фавн перебирал струны лютни, зеленокожий человечек, раздувая щеки, играл на волынке. Большерот сидел рядом в крошечной шляпке из тыквы, сонно жмурился и не обращал внимания на отчаянные мольбы Лючии спеть.

— Чего она? — спросил Макс. — Лягушки не поют.

Сара рассмеялась.

— В брошюрке у Лючии написано, что такие, как Большерот, иногда поют. И эти песни вызывают безумную страсть…

Макс откашлялся и начал высматривать Коннора. Тот тоже был там: обгладывал индюшачью ножку и хихикал всякий раз, когда какой — нибудь оркестрант фальшивил или танцор оступался. Макс и Сара подошли к нему.

— Привет, Коннор! А где… э — э… Мамуля?

Коннор пожал плечами.

— Я постучал, а она давай кричать, что еще не готова. Запуталась в… чулочном поясе.

Макс и Коннор хихикнули. Сара нахмурилась.

Тут подошел Дэвид, в отличие от большинства, без галстука. (Он тщетно боролся с этим предметом одежды, еще когда Макс уходил на встречу с Сарой.) Потом ученики помахали Бобу, который прошествовал мимо в огромном смокинге, с тщательно уложенными волосами.

Тут они увидели госпожу Рихтер в красивой шали с кельтским узором по краю.

— Смотрите, чтобы сэр Алистер не увидел, что вы притаились в углу! — улыбнулась она. — Будете неделями повторять сценарии «вращения в обществе»! Поздравляю первый курс с победой! — Она покосилась на Макса. — Я видела только первую часть, но слышала, что конец всех удивил. Выпускники только о вас и говорят!

Она легонько стукнула себя по голове.

— Ах да! Раз вы тут стоите, может, кто — нибудь сбегает на кухню за кукурузным хлебом? Его съедают быстро, а у Мамули, точно, пеклась последняя партия.

Госпожа Рихтер снова ушла, по пути конфисковав у четверокурсников бутылку шампанского.

— Коннор, сходишь? — предложила Сара. — Может, Мамуля уже готова?

— Только не это! Она сказала, что сама найдет меня! А вдруг я увижу ее в чулочном поясе?!

— Вредина, — упрекнула его Сара и отвернулась к фавну, который играл особенно сложное соло на лютне.

— Я пойду, — вызвался Дэвид.

— Вот видишь? — сказал Коннор Саре. — Дэвид пойдет. Спасибо, Дэви! Ты спас меня от жуткого зрелища!