Эрин Хантер - Дымная гора

— Ш-шш, — шикнул Уджурак, кивая на спящих. Кивнув, Луса молча положила мох возле носа Квопика.

Токло разгреб лапами листву под деревом и уселся подкрепиться.

— Мы им оставим, — пробурчал он.

Луса едва успела откусить кусок, как из чащи с треском и шумом выкатился Таккик.

— В этом паршивом лесу вообще нечего есть! — проревел он. — Лес — не место для медведей. Тут им не на кого охотиться.

Луса опустила глаза.

«Вот как? — хотелось спросить ей. — Тогда зачем вы пытались отнять лесную территорию у черных медведей? Да еще уговаривали взрослых белых медведей дружно собраться и переселиться в лес! Ну не дураки вы после этого?»

— Конечно, Таккик, — спокойно ответил Токло. — В лесу совершенно не на кого охотиться. Разве что на белок, птиц, лис… зайцев, — он кивнул на лежавшую перед ними дичь.

Таккик посмотрел на Токло с такой злобой, словно был бы не прочь сожрать его самого. Оторвав кусок мяса, он быстро огляделся по сторонам и принялся жевать. Потом возмущенно уставился на спящую Каллик.

— Что она делает? — зарычал он. — Он чужой! Он не из нашей семьи! Неужели она будет ластиться, как дура, к каждому косматому старику?

— Оставь ее в покое, — прорычал Уджурак. Луса подумала, что никогда еще не видела его таким сердитым. Глаза маленького гризли засверкали, как две маленькие ягодки.

Таккик пошевелил ушами и ничего не ответил. Он лишь крепче зажал мясо между передними лапами и принялся за еду.

Закончив есть, Луса вскарабкалась на дерево. Устроившись в уютной развилке между веткой и стволом, она с наслаждением опустила голову на усталые лапы. Отсюда ей было видно, как Токло и Уджурак тоже укладываются на ночлег. Таккик еще долго с ворчаньем топтался по земле, царапая когтями песок, но наконец со вздохом улегся.

«Интересно, что снится сейчас Каллик?» — подумала Луса. Может быть, теплый бок Квопика напоминает ей то, как она когда-то спала в снегу рядом с мамой? Бедная Каллик, как ей, должно быть, было грустно и страшно после смерти матери! Луса тоже была одна, но она хотя бы знала, что ее мама жива, сыта и здорова. В Медвежатнике ее хорошо кормят, там у нее друзья… Порой Луса ужасно скучала по маме, но она даже подумать боялась о том, как чувствовала бы себя, если бы Аша умерла.

Незаметно для себя она уснула, и ей приснились духи медведей. Она слышала их голоса в шелесте ветра, перебиравшего ее шерсть. Один из духов говорил маминым голосом: «Спи спокойно, малышка. Я с тобой».

На следующее утро Лусу разбудило приглушенное перешептывание снизу. Свесив голову между веток, она увидела, что Квопик уже проснулся и о чем-то негромко беседует с Уджураком и Каллик. Куча листьев, на которой ночью спал Токло, была пуста.

Луса сонно посмотрела на бледное небо. Когда же ночь наконец начнет удлиняться? Сейчас Луса с удовольствием обменяла бы дневное тепло на долгую ночь, чтобы хоть немного выспаться.

Спустившись с дерева, она обогнула сопевшего под корнями Таккика и заторопилась к друзьям.

— Луса! — возбужденно окликнула ее Каллик. — Иди сюда скорее, Квопик рассказывает нам, как добраться до Последней великой глуши!

Старый белый медведь с трудом уселся, подобрав под себя задние лапы. Этим утром глаза его блестели ярче, чем накануне. Судя по остаткам зайца, валявшимся у него под лапами, еда придала ему сил. Устроившись рядом с Каллик, Луса вопросительно посмотрела на старика. Тот кивнул ей и приглашающе похлопал лапой по мху, который Луса принесла ему накануне.

— Вы говорили что-то о Большой реке, — напомнил старому медведю Уджурак.

— Да, — кивнул Квопик. — Там вас подстерегает первая опасность на пути к Последней великой глуши. Я видел эту реку своими глазами, но никогда сам не переходил ее. Река эта в небо шириной, а течения там такие быстрые, что просто жуть берет. Даже тебе с ними не справиться, белая звездочка, — добавил он, ласково посмотрев на Каллик.

Маленькая белая медведица растроганно потупилась, а Луса радостно улыбнулась. Мама Аша называла Лусу «черничинкой», но «белая звездочка» тоже звучало здорово и очень подходило Каллик.

— Как же нам перебраться? — спросил Уджурак.

— Я знаю место, где это можно сделать, — ответил Квопик. — Переплывать надо прямо от места гнездовья мягколапых, там река мельче и спокойнее. Только будьте осторожны, потому что река и там очень широкая, а течения быстрые. Если вам повезет благополучно переплыть на другой берег, следуйте за Путеводной звездой к Дымной горе, — Квопик задрал голову и кивнул в сторону горизонта.

— Вчера вы уже говорили об этой горе, — воскликнула Луса. — Вы сказали, что она опасна.

— Так и есть, — Квопик закрыл глаза и судорожно вздохнул. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова поднял веки и с изумлением осмотрелся кругом, словно забыл, где находится. Огромная грудь его ходила ходуном, борясь за каждый глоток воздуха.

— Дымная гора, — терпеливо напомнила Луса. — Что в ней такого страшного? Почему она опасная?

— Я сам ее не видел, знаю только понаслышке, — просипел Квопик. Груда его грязной белой шерсти тяжело всколыхнулась, и медведь с усилием вытянул переднюю лапу. — Однажды я повстречал медведя, который говорил, будто бы он побывал в Великой глуши и вернулся обратно. Никто ему не верил, все только смеялись и говорили: если там так хорошо, зачем же он вернулся обратно? Что ж, это и впрямь было странно… — Старый медведь опустил голову и провел лапой глубокую борозду в пыли. — Но я ему сразу поверил. Его рассказы были слишком правдивыми, такое нарочно не выдумаешь, хоть голову сломай! Этот медведь рассказал мне о Дымной горе, о горящих скалах и об огне, полыхающем глубоко под землей. Он сказал, что небо над этой горой густо затянуто дымом и пеплом. Гарь ест глаза, оседает черной пылью на шкуре и толстым слоем покрывает землю. И она такая густая, что даже дождем не смывается, вот как! Вокруг Дымной горы до самого горизонта тянутся черные камни, да такие острые, что лапам ступать больно. Воздух там густой и удушливый, от него кружится голова, и можно легко сбиться с пути.

И еще там притаилось нечто… Нечто ужасное. Оно лежит и ждет…

Каллик, Луса и Уджурак в немом страхе уставились на медведя. Эта жуткая картина нисколько не вязалась с мирными соснами, окружавшими их на этом тихом берегу! Утренняя роса сверкала на траве, и даже оглушительный храп Таккика не мог заглушить веселой песни ручейка. Не может быть, чтобы на свете были такие ужасы!

— Что оно такое — это нечто? — наконец выдавила из себя Каллик. — Какое оно?

— О нем говорится в легенде, — негромко ответил Квопик. — В легенде об огромном мягколапом, ростом выше семи самых высоких деревьев.