Ефим Чеповецкий - Крылатая звезда

Тимка никак не мог решиться произнести слово «бог», поэтому, подойдя к трону, по-солдатски отчеканил:

— Здравия желаю, товарищ генерал! Рад познакомиться. Меня зовут Тима.

Бог проглотил ложку каши, улыбнулся и сказал:

— Марш!

Тимка повернулся кругом и пошёл.

— Ты куда? — остановил его легионер.

— Сказали «марш» — я и пошёл.

— Нет, он сказал «Марс», а не «марш». Зубов-то у него нет, все на войнах проел. Видишь, манной кашей питается.

Бог отставил тарелку и поманил Тимку рукой:

— Шадишь, шолдатик, шадишь… Может, кашки хочешь — не штешняйся.

— Что вы, бог с вами! — сказал Тимка и, чтоб, наконец, выяснить, зачем его сюда позвали, напомнил: — Я к вам явился по повестке.

— Жнаю, жнаю, батенька, шам прижвал тебя в швою небешную армию!

Тимка осмотрел крепостной двор, и ему стало грустно. Что ж это за армия у бога войны?! Военный арсенал состоял из допотопных метательных машин и трухлых таранов. На маленьком плацу во дворе маршировал десяток солдат. Одеты они были в форму армии «Жук и жаба», то есть на ком что было, на том то и есть. Тут тебе были воины царя Гороха в лаптях, средневековые рыцари, представитель воинственного племени краснокожих с перьями на голове, были тут и римские гладиаторы и даже один солдат гвардии Петра Великого. Они топали по плацу и дружно пели солдатскую песню, полную отваги и наступательного духа:

Тимка пожал плечами и удивлённо посмотрел на бога войны. Тот махнул рукой в сторону марширующих и сказал:

— Шлыхал?!. Шовшем рашпуштилишь, ш трудом на жарядку выгоняю… Время воевать, а они пошорилишь шо мной, ражговаривать не хотят. Ражбойники!..

— А я вам зачем? — предчувствуя что-то неладное, спросил Тимка.

Бог войны поднял палец и сказал:

— Шлыхал я, что ты шмекалкой и храброштью шреди швоих дружей отличаешься!

— Кто вам такое сказал? — удивился Тимка.

— Раж ты к нам на тот швет жабрался, жна-чит, ты шмелый.

— На тот свет?… Я же летел в космос…

— Для кого кошмош, а для кого тот швет. Ражве жабыл, што боги только на том швете бывают?

Тимка струхнул не на шутку, а тут ещё издали послышался неистовый собачий лай и медвежий рёв.

— Шлыхал, шлыхал?! — заёрзал на троне Марс. — Противничек в психическую атаку на меня идёт. Милай, давай победи его! Шкорее, ми-лай! — взмолился бог войны и заплакал, зарыдал, как первоклашка.

— Так это ж собаки лают! — пожал плечами Тимка. — Разве они противник? Собака — друг человека,…

— А я ж всё-таки бог, а не человек! Они не проштые шобаки, они — Гончие Пшы! — рыдая, объяснял Марс. — Их там целое шожвеждие! Да ещё Большая и Малая Медведицы воют, шпать не дают… Накажи их, накажи! Победишь — швятым нажову и шправку директору школы дам: мол, проявил ты на том швете доблешть и мужештво. На бланке ш печаткой будет…

«Такая справка — неплохо! Покажу её всем ребятам, чтоб нос не задирали», — подумал Тимка и спросил:

— А воевать-то я как буду, голыми руками, что ли?

Не бешпокойша, отважный! Обмундируем, траншпорт и оружие дадим! — И, задрав голову вверх, закричал:-Эй, Илья Пророк!.. Илья Иванович! Пришли-ка швою колешничку! Пехоту надо подбросить, да не на чём!..

И тотчас же раздался гром среди ясного неба, словно десять немазаных самосвалов катили по немощёной мостовой на четвёртой скорости, и три дряхлые клячи притащили старую позолоченную колесницу с перекошенными колёсами.

— Ну и ну! — покачал головой Тимка. — Чего доброго, развалится по дороге вместе с клячами…

Тут Марсу поднесли огромный меч, а Тимку подсадили на колесницу… Марс подышал на меч, протёр его рукавом и подал Тимке со словами:

— Швой личный даю, иж мужея! Шмотри не шильно маши — шогнётся!

Тимка дрожащими руками принял меч и спросил:

— А куда же ехать? Я дороги не знаю…

— И не надо, тебя лошадки шами довежут… Ну, ш богом!

Под Тимкой словно развёрзся вулкан: затрясло, загрохотало, заухало. Потом послышались тявканье, лай и медвежий вой — справа, слева, всё громче и громче…

— Мама! — закричал Тимка и… проснулся.

— Где я, что я?! — залепетал он.

Кресло, да и сама кабина ракеты ходили под ним ходуном, а из багажника доносились крики, визг и вой.

«Да это же Зазнай, Лень и Неуч! — наконец вспомнил Тимка. — Они в багажнике бунтуют. Конечно, задыхаются в тесноте!..»

— Спа-асите-е! Откро-ойте-е! — всё сильнее тарабанили и выли в багажнике. — Со-овсем погибаем!

Тимка больше раздумывать не стал. Он соскочил с кресла, приоткрыл дверь и, нащупав ручку багажного люка, нажал её…

Дальше всё произошло в мгновенье ока. Кто-то цепко схватил Тимку за руку и, заставив описать стремительную дугу, втащил в жаркий и тесный багажник. Не успел он крикнуть, как дверца захлопнулась, и темнота поглотила его. Ещё через миг над его головой затопали, раздался взрыв, и снова начался сон, только на этот раз тёмный, жаркий и пустой.

— Это возмутительно! — сказал Павлик. — Это, наконец, предательство!..

— А может, он полетел обратно, домой!.. Не дождался нас, струсил и полетел, — размышляла Зоря.

— Все равно!..

Новые космические друзья в молчании стояли вокруг них.

Подошёл Мик и сказал:

— Мы можем узнать, куда полетел ваш друг. На станции есть приборы, которые всё вам скажут.

Он подвёл их к небольшой надстройке с продолговатым стеклянным глазом и круглым отверстием, затянутым мелкой сеткой. Надстройка медленно вращалась вокруг своей оси, но, как только к ней подошли, остановилась.

Мик — старший звёздной команды — нажал белую кнопку, торчавшую между глазом и сеткой, и дважды спросил:

— Куда направилась ракета? Куда направилась ракета?

Павлик и Зоря замерли. За сеткой раздалось негромкое шипение, и приятный голос произнёс:

— Даю справку точка. Ракета с четырьмя пассажирами отбыла на Свинус точка. Повторяю: на Свинус.

Павлик и Зоря даже не дослушали, что сказала станция.

— Каких четыре пассажира?! — воскликнул Павлик. — Это, наверное, не наша ракета…

Но станция по собственной инициативе уточнила:

— Других ракет не было точка.

— Что же теперь делать? — растерялся Павлик и вдруг, обернувшись к звёздным ребятам, спросил; — Постойте, а что это за штука такая, Свинус? Куда они полетели?