Александр Зорич - Денис Котик и Замок Хитрецов

– А что такое? – с непонимающим видом осведомился Денис. Макс не выдержал, громко хихикнул и тут же отвернулся по примеру ректора Кляйнера.

– Ужасное чудовище, вот что я вам скажу!

Глаза Библиотекаря округлились. Но его тут же одернул за рукав Архивариус.

– Вечно вы, коллега, сбиваетесь с темы. Это был всего лишь мираж, и не случайно он растаял у нас на глазах. А вот стремление разбрасываться – одна из немногих ваших черт, которые недопустимы в работе с редкими рукописями.

Библиотекарь виновато закивал, захлопал глазами. Архивариус же церемонно выпростал сверток из подмышки и торжественно вручил его Денису.

– Позвольте вручить вам редкостную книгу, дорогой Денис! На ней к нашему глубочайшему удивлению нет абсолютно никаких выходных данных. Мы с коллегой подозреваем, что она была напечатана в одной из частных типографий.

Библиотекарь приложил ладонь ко рту и намекнул, доверительно понизив голос:

– Не исключено также, что эта книга была издана в одной из типографий, имеющих прямое и непосредственное отношение к магии. И Лицею Берендея Кузьмича, в частности.

– Одним словом, необходим еще целый ряд специальных исследований. Новый ректор Академии Магисториум, почтенный господин Фабрицио Кляйнер...

При этих словах оба архивных чародея вдруг тонко и понимающе улыбнулись друг другу. И Денис даже подумал, что, возможно, эти старые чародеи не так и просты, как кажутся.

– В общем, он позволил изъять этот экземпляр из библиотечного фонда и передать его вам, уважаемый Денис. В качестве презента. Он также просил особенно отметить, что делает это в виде исключения – библиотечные фонды неприкосновенны! – единственно ради ваших немалых заслуг перед Академией. И мы надеемся также, что вы непременно поведаете нам о них.

Поскольку сии заслуги, думается, несомненны и исключительны, если почтенный ректор Кляйнер даже взял на себя ответственность лишить собственную библиотеку столь ценной книги.

И он торжественно вручил Денису подарок Петера.

Денис смущенно поблагодарил обоих чародеев и отошел в сторону. Ему казалось нетактичным открывать пакет при старших волшебниках.

В пакете была тонкая книга. На ее обложке было вытеснено серебром:

Варфоломей Вдохновенный.

Юношеская лирика.

Денис улыбнулся и перевернул обложку. После чего едва удержался от удивленного восклицания.

Перед ним были знакомые строки:

– Я разбил свой меч, потерял коня, и метель на душе – как плеть.

Добрый старый друг, приюти меня, я не в силах ни жить, ни петь.

– Вот это да!.. – прошептал Денис Котик с явным и огромным удовольствием.

Кто бы мог подумать, что его предок-поэт сыграет не последнюю роль в развязке их приключений в замке Магисториум! И он оказался настолько известен, пусть и в узких кругах волшебников и чародеев, что о нем была наслышана даже одушевленная магия пещеры Риффеншталь! Да к тому же еще и в столь молодые годы! Ведь написано же на обложке – юношеская лирика.

"Надо будет потом ребятам показать, Максу с Антоном!" – решил Денис. – "Вот обзавидуются-то!"

Он перелистнул несколько страниц, открыл наугад. Взор Дениса остановился на одиноком восьмистишии. Он быстро пробежал его глазами. Затем нахмурился, прочитал вновь, уже гораздо медленнее.

"Это про меня..." – подумал он, с удивлением всматриваясь в немую бумагу. – "Все это все сейчас случилось со мной. Со всеми нами".

– Я тоже обратил внимание на эти строки.

Перед ним стоял ректор Кляйнер.

– И отложенное на века свидание мрачных ночных теней, которых нам все-таки удалось спугнуть. А потом вместе остановить. Надеюсь, что навсегда.

– А пламень прежних дней в их темных помыслах – это надежды возродить былое могущество? Черную магию? – вопросительно взглянул на ректора Денис.

– Можно трактовать и так. Не забывай только, что это просто стихи. Всего-навсего. А стихи никогда и ничего не говорят напрямую, – заметил Кляйнер.

– Нет, – покачал головой Денис. – Это не просто стихи. Совсем даже не просто.

– Ты думаешь?

Денис кивнул.

Некоторое время оба молчали, слушая, как Нектарий отдает шутливые команды готовиться к пешему переходу через лес и дюны к пристани.

– Я не могу сказать, что наш отъезд сейчас – это побег из рая, – сказал Денис. – Но мне кажется, мой предок Варфоломей прав: я иногда ловлю себя на мысли, что не могу уловить смысл в той или иной магии. В волшебстве, которое подчас творят, не пойми зачем.

Словно все мои знакомые волшебники и впрямь играют со мной, каждый раз говоря мне: а вот это зачем? А так почему? А это что значит?

А мне совсем непонятно: почему они меня-то об этом спрашивают, когда сами такие могущественные и многоопытные?

– Думаю, ты просто взрослеешь, – предположил ректор Кляйнер. – И не забывай: какими бы мудрыми тебе ни казались люди или волшебники, не важно – они никогда не будут таковыми на самом деле, пока воюют друг с другом.

Он улыбнулся и опять стал удивительно похож на прежнего парнишку Петера, воспитанника с испуганными и наивными глазами.

– Именно поэтому ты и решил бороться с Крысами в обличии ребенка? – недоверчиво протянул Денис. – Чтобы не было соблазна проявлять силу?

– Вот ты уже и начинаешь правильно ставить вопросы, – сказал Петер. – Очень скоро тебе уже не понадобятся подсказки.

– Может быть, – кивнул Денис. – И все равно, я иногда очень люблю заглянуть в конец учебника или на последнюю страницу детектива. Ведь так хочется заранее знать ответ, честное слово.

– Что ж, приезжай в Магисториум, в любое время, когда захочешь, – кивнул волшебник. – Мы сможем поговорить об этом и о многом другом. К тому же, не забывай, пожалуйста: в пещере Риффеншталь тебя отныне всегда ждет твоя собственная галерея снов.

– И там я опять найду сломанный меч, страшного дракона и печальную деву? – покачал головой Денис.

– Наверное, теперь ты повстречаешь там нечто новое. И оно будет не менее знаменательным, хотя насчет девы я не уверен, – твердо пообещал ректор Кляйнер.

– А в пещерах Риффеншталь, часом, не водятся никакие крысы? – улыбнулся Денис.

– На этот случай попросишь у Нектария мою дудочку, – самым серьезным тоном предложил ректор. – Уверен, тебе он не откажет.

Они посмотрели друг другу в глаза. Затем протянули руки и обменялись крепким, настоящим мужским рукопожатием. И больше им не нужно было никаких слов.

Посланники Лицея присели на дорожку и в последний раз обернулись на старые башни. Отсюда, с опушки светлого леса, пронизанного солнечными лучиками, замок казался кусочком какого-то совсем иного, каменного мира. Это было творение рук человека, отданное когда-то во власть магии.