Александр Зорич - Денис Котик и Замок Хитрецов

С помощью магии ректор сумел проникнуть вниз, благо магическим внутренним зрением он смог обнаружить путь, по которому до него проходил другой волшебник. И в ужасе обнаружил на дне потайного подземелья несколько десятков саркофагов. В них крепко спали зачарованным сном удивительные, отталкивающие существа.

Кляйнер сразу понял, что когда-то они были людьми. Но теперь перед ним были гибриды человека и крысы – огромные, мощные, пока еще недвижные. Ректор почувствовал и дыхание черной магии, исходящей от этих существ. Сделать выводы ему не составило труда.

Тот, кто убивает детей, всегда навлекает на себя проклятье небес. Так было и будет всегда. Поскольку есть преступления, которым никогда не было и не будет прощенья.

Все эти палачи и убийцы были прокляты, еще до того, как Реймонд Пфаль решил использовать их тела в качестве строительного материала для нежити. Зло всегда питается страданиями, а под воздействием черной магии оно способно к этому даже после смерти.

Именно поэтому князья по наущению Пфаля установили детский склеп над могилами проклятых. Дети даже после смерти должны были закрывать собой убийц, питать их созревающие сущности, охранять и оберегать. Страдание невинных душ таким образом было продлено на многие годы.

Все это понял волшебник Фабрицио Кляйнер, понял и устрашился. Он повелел на следующий день надежно отгородить каменной стеной детскую усыпальницу от остального мира. Вслед за тем Кляйнер произвел над мемориалом очищающий обряд и хотел уже уничтожить весь подвал под гробницей. Однако задумался.

Это были только семена заговора, который уже давно плели черные маги-некроманты против Магисториума и всего совета чародеев Норда. Тогда еще Кляйнер не знал, что и во главе их совета стоит предатель. Истина выяснилась позже, много позже.

Фабрицио провел немало бессонных ночей за чтением магических книг, все глубже погружаясь в историю лесного Норда. Пока, в конце концов, не понял: ключ от древних тайн давно потерян. И значит необходимо искать новый. Или создавать его при необходимости.

И тогда он решил стать этим ключом сам.

На будущий год в Академии появился новый воспитанник – маленький, щуплый мальчуган, вечно стеснявшийся своих веснушек и не умевший противостоять более рослым и сильным однокурсникам. Его звали Петер.

К тому времени ректор Академии давно уже отошел от дел и, по слухам, все свое время проводил либо в архивах замка, либо в дальних путешествиях. О том, кто такой Петер на самом деле, знали лишь несколько человек во всем замке. Это были деканы и четверо преподавателей.

Перед тем, как совершить это удивительное превращение, ректор Кляйнер взял с чародеев Магисториума обещание молчать и ни в коем случае не предпринимать ничего самостоятельно. Кляйнер знал: в замке до поры до времени спит черная магия. А противостоять ей в округе не в силах ни один истинно светлый чародей.

В нужный момент он организовал так, чтобы тайно призвать на помощь зеркальный маг. Им-то и был Нектарий, учитель из Лицея чародейства и волшебства. Кандидатуру молодого человека ему посоветовал сам Берендей, известный чаровник острова Буян и Архипелага.

– Признаться, поначалу я тоже думал на Фрица, – признался ректор. – Это лишний раз доказывает, Денис, что мы с тобой сдружились в Академии не случайно.

Денис сконфуженно опустил голову. Вряд ли он был хорошим другом маленькому Петеру. Вечно занятый своими заговорами и интригами, он, по сути, и хорошим приятелем-то Петеру никогда не был. Так, надутый и важный лицеист, непомерно и по-мальчишески гордый тем, что разгадывает какую-то уж-ж-жасную тайну старого замка!

– Хотя у меня и были для этого основания, – сообщил ректор. – Думаю, вряд ли кто-то из вас знает, – кроме господина Магнуса, конечно, – что Фриц – далекий потомок одной очень занимательной семейки. Он – косвенный наследник рода Краунов.

Кое-кто даже присвистнул, все же прочие были как громом поражены.

– Могу сказать больше, – презрительно покачал головой Магнус. – Людвиг – его старший брат. Только двоюродный. Что не мешает ему быть уже прямым наследников семьи Краун.

– Да еще сам господин Магнус... – напомнил Денис. – Неужели вы всерьез хотели повелевать этими... крысами?

– Магическое существо уязвимо лишь для магического же оружия, – развел руками Магнус. – Если бы не мой досадный промах... Нужно было уже давно удушить маленького воспитанника по имени Петер. Или поручить мальчишкам выкрасть его амулет. Не случайно я с детства никогда не любил музыки. Всегда считал ее пустым, беспочвенным занятием.

– Сами вы... пустой и беспочвенный, – тихо сказал Антон. И смело взглянул в глаза некроманту.

– Ошибаешься, молодой человек, – покачал головой Магнус. – Это вы здесь... все...

Он прикрыл глаза и застонал. Точно сейчас перед его мысленным взором пронеслась череда долгих лет, в течение которых он ждал во мраке своей надежды. Таился во тьме свечи, которой не суждено дарить свет.

А затем Магнус повернулся и зашагал прочь. На ходу он остановился, поколебавшись на мгновение. Но обернуться у него уже не хватило духу.

Когда некромант скрылся за башенной стеной, теперь уже Максим удивленно обернулся к чародеям.

– Куда это он? – изумленно прошептал Макс.

– Домой, наверное, – пожал плечами ректор Кляйнер. – Хотя я, признаться, теперь даже и не знаю, где у него отныне будет дом.

– До-мо-о-ой? – недоверчиво протянул Макс. – Что значит – домой? И вы что – не задержите его, не схватите?

– Зачем? – сухо молвил ректор. И это слово из его уст после всего пережитого и услышанного уже не показалось Денису вопросом.

– Так он же сбежит! – обалдело уставился на Кляйнера Максим. – Нектарий, Денис, Антон – вы-то чего смотрите?!

– А кому он нужен теперь тут? – ответил вопросом на вопрос Нектарий. – Что с него взять?

– Ну, не знаю... – промямлил Максим, совершенно потерявшись.

– Крови на нем нет, – одними губами вымолвил ректор. – Что же до зла – так ведь это его профессия. А профессионалов надо уважать. Особенно когда они проигрывают. Верно, Никита?

И он усмехнулся, одними только глазами – холодными и чистыми, как вода поутру поздней осенью.

– Издевается! – доверительно сообщил Нектарий всем собравшимся. – Скажи спасибо, что ты ректор, Фабрицио. Иначе не посмотрел бы, что ты старше меня на пару-тройку веков...

– Зато всегда говорю чистую правду, – хладнокровно заметил Кляйнер. – Даже друзьям, хотя этого как раз частенько делать и не следует. Но что поделаешь – расчет!

– Какой расчет? – задорно глянул на него Денис.

– А я еще лет в десять, помнится, сам себе в первый раз сказал: в жизни нужно как можно меньше врать. Потому что это очень выгодно – говорить правду. А вот врать – наоборот.