Георгий Почепцов - Замок на загадочной планете

Наконец Зверев нащупал что-то на крыше и изо всех сил ударил по нему мечом.

Все ахнули. Сноп голубого света тотчас озарил окрестности — на крыше перед Зверевым лежал светящийся меч.

Прощаясь с Бабой Ягой, Зверев попросил спрятать его меч, который мог пригодиться в будущей операции. Самым ближайшим местом к замку был грот, на крыше которого Баба Яга пообещала схоронить меч. А чтобы он никому не бросался в глаза, завернула в невидимый мешок. Так в мешке-невидимке меч лежал на крыше грота в ожидании своего часа.

Кари-Гари сразу ощутил необычность меча. Голубое свечение не давало ему покоя. Свет этот слепил самого Кари-Гари. Меч явно предвещал беду.

Поэтому Кари-Гари, выигрывая время, развернулся и поднялся в небо. Он шел на новый виток, краем глаза следя за действиями Зверева.

Гномы в страхе принялись отступать от грота.

— Так нам будет виднее,— бормотали одни.

«И не так близко будут сражающиеся»,— думали другие.

Они вдруг поняли, что это не их минута. Их силы неравны в этом поединке.

Вдруг в небесах раздался громкий хохот. Гномы взволнованно стали задирать головы.

Что же произошло? Это Кари-Гари сверху рассмотрел, что меч вдвое больше гнома. Страшиться такого противника не стоит.

Хохот успокоил гномов на земле. Они вновь сомкнули кольцо вокруг грота. Опять приблизились фонари, снова на земле замелькали мечи.

— Кто ты? Скажи перед смертью,— гремел голос средь черного неба. Кари-Гари чувствовал свою победу. Уже ничто не могло остановить его.

— Я человек. Я пришел освободить гномов.

— От кого же ты хочешь их освободить? — смеялся голос.

— От тебя! — погрозил рукой в небо Зверев.— Зло не дает ни людям, ни гномам свободы. Зло может породить только новое зло.

Смеющийся голос приближался. Кари-Гари, поняв, что противник ему не страшен, шел в свою последнюю атаку.

— Глупец! Этот меч не для тебя! Прощайся с жизнью!

Засверкали молнии. Гномы в ужасе хватались за головы. Это Кари-Гари пускал в действие все свои силы. Он спускался на своего противника, не давая ему опомниться.

Зверев откинул в сторону ненужный маленький меч и бросился к большому. О, как тот велик!

Зверев схватился за меч, но не смог и пошевельнуть его. В ожидании боя меч налился тяжестью и силой. Но его могущество надо было еще суметь использовать.

— Ха! Ха! Ха!—смеялся приближающийся враг.

Тогда Зверев обхватил меч сразу двумя руками. Пот заливал ему глаза.

— Я должен, я должен,— твердил он себе.— Я подниму его. Я...

В последний момент невероятным усилием он чуть приподнял меч.

— Смотри, не упади вместе с мечом, вояка! — смеялся Кари-Гари.

Кари-Гари в пятнадцати метрах — Зверев взвалил меч на плечи.

Кари-Гари в десяти метрах — Зверев пытается приподнять его.

Кари-Гари в пяти метрах...

Звереву наконец удалось оторвать меч от крыши, раскачиваясь, он пытался удержать его в руках. Меч чиркал о крышу, и снопы голубых искр разлетались во все стороны.

И только меч полностью оторвался от крыши, как случилось чудо. Очутившись в руках Зверева, связанный единой силой с ним и только с ним, меч отдал свою мощь Звереву.

Тотчас Зверев скинул с себя обличье гнома, как змея сбрасывает свою шкуру, и перед рвущимся на него Кари-Гари вырос мужественный лейтенант с голубым мечом в сильных руках.

Гномы ахнули. Самые нервные завизжали. Еще бы не удивиться: вдруг на фоне черного неба появляется фигура человека с мечом небывалой красоты. Голубой свет, исходивший от меча, преображал все вокруг. А Кари-Гари он застилал глаза.

— Я ничего не вижу,— завопил он.— Я слепну!

Но видеть ничего уже не надо было. Ведь он давно рассчитал свой удар и сейчас планировал прямо на грот. Только он собирался раздавить гнома, а перед ним стоял человек. Он хотел уничтожить слабого, а сейчас нужно было сразиться с сильным.

В последний момент Кари-Гари понял неладное и стал уходить в сторону. Собрав воедино все свои волшебные силы, он пытался избежать столкновения.

Но Звереву удалось ухватить улетающего Кари-Гари за кусок бороды. Он держался за этот конец одной рукой и поднимал меч другой рукой.

Кари-Гари стал бросаться в разные стороны, пытаясь вырваться, но голубой меч находил его и тут и там. Искры, молнии, огонь озаряли небо. Ночь ушла, как будто ее и не было. Кругом было светло от схватки. Гномы в ужасе разбегались.

С каждым ударом Кари-Гари становился все меньше и меньше. Он изменялся прямо на глазах. Из исполина и великана он становился карликом и гномом. Только борода его, намотанная на руку Зверева, оставалась такой же длинной.

— Пощади меня! — вопил Кари-Гари.— Я такой же гном, как и все. И отец мой был оберег. И дед. И я буду служить людям.

Но Зверев не слушал его. Наверное, он сейчас ничего не слышал. Пыл схватки лишил его слуха. Сцепив зубы, лейтенант продолжал бороться со своим врагом.

Последним ударом он отрубил колдовскую бороду. И только она оторвалась, как Кари-Гари лопнул, точно мыльный пузырь.

Зверев устало присел на крышу. У него дрожали руки и ноги. Он хотел пить. А еще больше ему хотелось спать. Он закрыл глаза, а затем усилием воли открыл их вновь.

— Нет-нет,— говорил он себе.— Еще не время. Надо удержать меч. Вдруг еще предстоит сражение.

Голубой меч горел в его руках. Его свет стал мерным и спокойным. Никто бы не мог предположить, что минуту назад он был словно солнце. Словно голубое солнце.

Зверев сидел за столом и писал отчет. Поставив точку, он задумчиво подпер голову рукой. И тут в оконное стекло нетерпеливо застучали.

От неожиданности лейтенант вздрогнул. Он глянул и обомлел. За его окном сидел ворон. Это он и стучал. Пришлось распахнуть окно.

Ворон перелетел на письменный стол и стал важно по нему расхаживать. Потом остановился, оценивающе посмотрел на Зверева. И начал говорить:

— Понимаешь, служивый. Когда ты уехал, у нас все вроде образовалось. Все обрадовались до невероятной степени. Не в том смысле, что тебя нет. Наоборот, даже немножко горевали. А обрадовались, что жить стало свободнее, жить стало веселее. Но, видно, радость не бывает настоящей, если она без конца.

— Ну, перестали радоваться,— тоже неплохо,— рассудительно сказал Зверев.

— Не перебивай ты меня. Не так все. В том-то и дело, что никто радоваться не перестал. Все смеются да хохочут. Царю палец показали, он три дня смеялся, остановить не могли. Все кругом радуются, аж из сил выбились. Я — на что птица несмеющаяся, а и то пытаюсь из себя улыбку выдавить.