Инга Леви - Хрангелы

– По-человечески – не могу, – улыбнулся Болтан, – я же хрангел. Объясняю: экстрасенсорные способности – это способность чувствовать что-то острее, чем другие. У таких детей, например, необычное восприятие мира, либо очень развита интуиция или память, понимаешь?

– Да-а, теперь понимаю. И что же, все они здесь – ... индиги?

– Не индиги, а индиго. «Индиго» – это ярко-синий цвет. Их так называют как раз из-за цвета ауры. Да, здесь все дети – индиго.

– Но я слышала, таких детей, вообще-то, мало. И вдруг все они на одной территории, – заметила Мудрица.

Наверное, надо срочно рассказать об этом Уме или Клаусу, – сказал Болтан, – мне кажется, это может иметь значение для того, о чем шла речь на совете.

– Как мы можем рассказать, если это тайна! Никто и не подозревает, что мы с вами знаем, о чем там говорили.

– Но Красинда-то может им сказать, это уж точно не вызовет подозрений.

– Красинда не умеет видеть ауру, – возразила Форчунья.

Болтан посмотрел на Красинду.

– Значит, будет учиться! – сказал он решительно.

«Угораздило же меня написать про эту стенографию! – вздохнула Красинда. – Бог знает чему еще придется учиться!»

– И когда же я буду это делать? – сказала она.

– Вот прямо сейчас и начнем, – ответил Болтан, – полетели.

И потащил Красинду по домикам – учиться различать цвет ауры.

– Может быть, домой? – робко спросила Толчунья.

– Вы летите, – сказала Форчунья, – я скоро, у меня еще тут дело, – и поспешила к Наташе, собираясь снова нарушить (ну совсем чуть-чуть) главную «профессиональную» заповедь: не вмешиваться, если нет прямой угрозы жизни и здоровью ребенка. Она уже успела заметить, какое здесь, даже с самого утра, жгучее солнце – голубоглазая светлокожая блондинка немедленно обгорит .

Форчунья пошептала заклинание, и кожа девочки приобрела золотисто-медовый оттенок. Она надеялась, что Ума об этом не узнает, а если и узнает, так тому и быть...

Форчунья уж было собралась улетать, как тут появились Болтан с Красиндой. Возле Наташиной кровати Болтан спросил:

– Какого цвета?

– Синяя, – ответила Красинда.

Болтан повернулся к соседней кровати:

– Какого цвета?

– Синяя.

– А у этой? – Болтан показал на девочку, спящую у окна.

– Си-ня-я, – ответила Красинда.

– Да-а, – вздохнул он, так ты не научишься – у них тут у всех синяя. Полетели в Дисней Ленд, там всегда детворы полно – будем тренироваться.

– Полетели, – покорно согласилась смирившаяся Красинда.

– Я с вами, нам по дороге, – сказала Форчунья.

Уже в полете, пока Болтан что-то сосредоточенно обдумывал,

Форчунья потихоньку спросила:

– Слушай, откуда ты знаешь, что тот куст называется олеандр?

Красинда театрально вздохнула:

– У меня есть ненормальные подруги, которые дарят ненормальные подарки –каталог экзотических растений, например.

***

Удивительно, но Красинда оказалась на редкость способной ученицей. Уже после часа тренировки она довольно сносно, а к вечеру – не хуже самого Болтана различала цвета и оттенки ауры.

– Молодец, – похвалил Болтан, – завтра прямо с утра отправишься к Уме.

Утром, одевшись так, чтобы выглядеть по-деловому, Красинда отправилась к Уме Помрачительной, репетируя по дороге речь, которую они сто раз обсудили вчера с Болтаном. Надо признать, что даже очень уверенная в себе Красинда побаивалась разговора с Умой. Да ивсе хрангелы чуточку робели перед ней.

Повторяя про себя начало предстоящей беседы («здравствуйте, госпожа Ума, у меня к вам важный разговор»), Красинда слишком увлеклась и совсем не обращала внимания на то, что происходит вокруг. И совершенно напрасно!

Отчаявшись узнать имя ребёнка, который может нарушить их планы, темноны решились на трудный и опасный шаг – заслали к хрангелам шпиона.

Силы Добра и Зла обитали в разных пространствах, существовали параллельно, пересекаясь только в мире, где жили люди. Лишь там они встречались друг с другом в извечном противостоянии, и только там имели право бороться за человеческие души.

Но чтобы «просочиться» в мир противника, надо было обладать силой в тысячу раз большей, чем для Фьючерона. Таких и среди хрангелов, и среди темнонов было очень мало! Опасность заключалась в том, что проникая в мир Добра, темноны могли пробить брешь в своем энергетическом пространстве и впустить в

свой слой то, что навсегда уничтожило бы его. То же самое грозило и хрангелам, и поэтому они не стремились в мир темнонов. А темноны не рвались в Свет. Но сейчас решили рискнуть: если раньше хрангелов найти того самогоребенка, победа будет лёгкой и быстрой! И уже нечего будет бояться, и не с кем бороться.

Вот для чего могущественный темнон Морок блестящей пуговицей улегся под ноги Красинды, когда она ступила на крыльцо Департамента детства. Почему Морок выбрал именно ее, он и сам не знал, но что-то внутри него решительно твердило: «сделай так!».

Обнаружив под дверью красивую перламутровую пуговицу, Красинда положила ее в карман с твёрдым намерением выяснить, кто это потерял. Уделяя немало внимания одежде, Красинда прекрасно знала, что если потерялась одна пуговица, приходится менять все оставшиеся. Дверь неожиданно распахнулась, и, увидев на пороге саму заместительницу директора, Красинда выпалила:

– Здравствуйте, госпожа Важа, у меня к вам умный разговор!

– Здравствуй, Красинда, ты к кому пришла?

– К вам, – обреченно сказала Красинда.

– Я не Важа. И вообще даже понятия не имею, кто это. Может, кто-то в лаборатории волшебных смесей?

– Нет, – ответила Красинда.

– Нет? А где? – невозмутимо продолжала Ума.

Чтобы не запутать ситуацию окончательно, Красинда быстро взяла себя в руки:

– Нигде, никакая Важа тут вообще ни при чём, я пришла к вам, оговорилась просто!

– Ага, – сказала Ума, – ну, раз у тебя умный разговор, пойдем ко мне в кабинет.

Красинда собралась было уточнить, что хотела сказать не «умный», а «важный», но подумала, что важный разговор должен быть, конечно, умным, и оставила все как есть! Это был как раз тот редкий случай, когда Красинда хотела быть похожей на свою умную подругу Мудрицу. «Уж она бы точно не попала в такую дурацкую

ситуацию!» – терзалась Красинда, но потом подумала: «зато у меня ноги длиннее!» – и расстраиваться перестала. В конце концов, дурацкую ситуацию исправить можно, а вот ноги удлинить – практически нет.

Усадив Красинду напротив себя, Ума кивнула – говори. И Красинда рассказала всё, что знала. Всё, что отрепетировала с Болтаном и Мудрицей: и про ауру цвета индиго, и про то, что в красивейшем на земле месте, лагере GT, у всех детей такая аура, и про то, что в свете последних событий это может что-нибудь значить... С первых же слов Ума поняла – вот оно! Вот он, ключ! Она с уважением смотрела на не умолкавшую Красинду. Кто бы мог подумать, что в этой с виду такой легкомысленной головке всё выстроилось в стройную логическую цепочку! «А я считала её обычной пустоголовой красоткой!.. Срочно, срочно к Клаусу!».