Пол Стюарт - Наследник пиратов

— Все из-за этого «Светлячкового вестника», он оболгал Диего и Фреду, — жестко сказала Лили.

— Он оболгал всех тех, кто не платит ему взятки, — горько добавила Дейзи.

— Милые дамы, прошу вас, не нужно забивать голову Хьюго нашими проблемами, — постарался улыбнуться Диего. — Вот у него беда так беда. Бедные Филлида и Финеас. — Он покачал головой. — А ведь Фреда пыталась их удержать. Она предвидела их погибель, да, любимая?

Но госпожа Камомилло не ответила мужу, она отрешенно смотрела на дно своей чашки.

— В чем дело, Фреда? — хором спросили Дейзи и Лили. — Ты что-то видишь?

Фреда пристально смотрела на застывшие чаинки, а когда заговорила, голос ее был до странного пронзительным.

— Я вижу одноглазого великана, — предрекла она, — глядящего на одноухого кота, который указывает путь к сокровищу.

— Что это значит? — спросил потрясенный Хьюго.

Фреда Камомилло пожала плечами и улыбнулась мальчику.

— Не знаю, — сказала она уже обычным голосом. — Кто-нибудь, налейте мне, пожалуйста, «Сердечного приема».

Жила-была когда-то на белом свете молодая служанка по имени Крыссида Клоу. Она мыла полы и готовила обеды в богатых домах шумного портового города Харбор Хайтс.

К сожалению, Крыссида была не лучшей работницей, славилась неопрятностью, вздорным нравом и фантастической ленью и, разумеется, не задерживалась долго на одном месте. Вскоре в городе почти не осталось домов, куда бы не нанималась служить Крыссида. Работу свою девушка ненавидела, равно как и людей, для которых она выбивала ковры, мыла посуду и стирала белье. Впрочем, кое-что в своем деле ей приходилось по душе…

Крыссида обожала совать нос в чужие дела.

Когда дома никого не было, она откладывала в сторону щетку и веник и начинала копаться в хозяйских вещах. Крыссида тщательно осматривала буфеты, шкафы, комоды, туалетные столики, ничто не ускользало от ее пытливых глаз. Она рылась в карманах пальто, залезала в корзины для бумаг, а иногда даже в мусорные ведра. Уж она-то знала наверняка, что, если хорошо поискать, найдется много чего интересного.

Однако существовала опасность, что тебя могут поймать. Рано или поздно о проделках Крыссиды становилось известно, и тогда ее просто выставляли вон. Все же она успевала неплохо поживиться и понабраться опыта.

Она никогда не крала у хозяев крупные деньги или ценные украшения, понимая, что прежде всего подумают на нее. Но что-то давно позабытое, чего не скоро хватятся, а если хватятся, решат, что потеряли, она охотно присваивала себе. Так, например, она выуживала из карманов мелочь или забирала из шкатулки единственную из оставшихся сережек. Но самым главным своим приобретением девушка считала письма, телеграммы, записные книжки, разнообразные счета — все, что хранило в себе информацию.

Она довольно быстро поняла, что информация эта может быть весьма полезна. Люди щедро платили за ценную информацию, а Крыссида Клоу охотно ее продавала.

Она продавала даты дней отъезда на каникулы — грабителям, списки покупок — торговцам, адресные книги — страховым агентам, любовные письма — неверным супругам. Вскоре о Крыссиде по городу пошла дурная слава, и никто больше не хотел брать на работу сплетницу и воровку. Девушка осталась без гроша в кармане.

Теперь ей приходилось искать в мусорных баках объедки, там же она нашла себе необычных друзей — уличных кошек.

Они следовали за ней по пятам от бачка к бачку, выпрашивая рыбьи головы и полупустые консервные банки. Крыссида полюбила кошек за лукавство и умение просачиваться в щели, сквозь которые ей самой было никак не протиснуться. В общем, оказавшись без работы, Крыссида проводила все время в обществе своих ненаглядных кошек и постепенно начала дрессировать их.

Над Светлячковой площадью взошла большая серебристая луна, город спал. Только в окнах мастерской Ившема подрагивал свет. Институт Путешествий и Странствий возвышался над магазинчиками, как огромная темная скала. Свет по ночам там горел всего четыре раза в году, когда готовился очередной выпуск журнала.

Зато на крыше института происходило по ночам вполне привычное действо, которое, однако, никто до сих пор не замечал. Маленькие мохнатые существа вылезали по очереди из печной трубы и длинной вереницей струились по черепице. Вскоре вся крыша кишмя кишела крошечными пушистиками, они падали на спину, задирали тонкие лапки, с несуразно большими ступнями, и начинали ритмично раскачивать ими из стороны в сторону.

Вот и сегодня на крышу по пожарной лестнице поднялся сам директор института, издатель журнала Элиот де Милль. Не обращая внимания на забавных пушистиков, он подошел к парапету, ограждающему крышу.

Прошло несколько минут. Мохнатые малыши, блаженно урча, размахивали ножками, Элиот напряженно вглядывался вдаль. Наконец он потерял терпение и резко обернулся.

— Хватит прохлаждаться! — зло прошипел он. — Пошли вон, живо!

Перепуганные бедняжки повскакивали и нехотя потянулись обратно к каминной трубе. Один за другим они залезали в дымоход и с тихим шорохом соскальзывали вниз.

Шших! Шших! ШшихI Крыша быстро опустела, из трубы снова повалил дым. Элиот де Милль остался в гордом одиночестве.

Вот в темном небе мелькнул долгожданный силуэт, за ним еще один и еще. И вскоре уже десять голубей кружили над головой директора. Элиот де Милль сунул руку в карман шелкового халата, набрал полную горсть зерна и высыпал на каменный выступ. Голуби жадно накинулись на угощение.