Хелен Фокс - Игрек

— Надеюсь, если я малость поизношусь, меня ты не отправишь на свалку, — едко парировала миссис Нелл. — Он не просто старая машина! Он заботливая, мыслящая, чувствующая машина.

— Так мило с его стороны было приготовить наши любимые блюда, — вставил Гэвин. — Он такой добрый.

Мистер Белл поморщился.

— Это не доброта, просто он так устроен: делает то, что нам нравится. Послушай, если Ворчун может поддержать беседу, это еще не значит, что он на самом деле понимает всё так же, как мы. Пусть он и ведет себя как человек, на самом деле он всего лишь машина. Он ничего не чувствует. У него нет ни воображения, ни эмоций, ни каких-либо предпочтений.

Флер никогда раньше не задумывалась над этим вопросом, и сейчас ей очень хотелось согласиться с отцом. Жизнь и без того достаточно сложная штука, чтобы принимать во внимание чувства роботов. Однако папа явно ошибался:

— У Ворчуна есть собственные предпочтения. Например, он не ладит с Домом, зато очень привязан к Чайнику.

— Ну ладно, допустим, у него есть кое-какие предпочтения, — неохотно согласился мистер Белл. — Его так запрограммировали, чтобы он больше походил на человека. Но в этом смысле он ничем не отличается от кошки, которая предпочитает одну подушку другой, — так что это ровным счетом ничего не доказывает!

— Уж коли ты сравниваешь робота с животным… — начала миссис Белл.

— Животные живые, мам, — заметил Гэвин. — А роботы — просто машины, работающие от источника энергии.

И снова Флер почувствовала необходимость вмешаться:

— Животные тоже нуждаются в энергии. Они получают ее из пищи.

— Я хотела сказать, — не унималась миссис Белл, — что о больном животном мы бы заботились. А у Ворчуна только и сломалось, что какой-то там таймер.

— Из-за этого, как ты выразилась, какого-то там таймера у нас вся жизнь идет наперекосяк, — возмутился мистер Белл. — Кроме того, он давно устарел. Современные роботы умеют гораздо больше.

— А что еще нам от него нужно?

На этот вопрос у каждого нашлось что ответить.

— Чтобы у него были ноги, гибкое туловище и он мог бы играть с нами в разные игры, — сказал Гэвин. — Например, гонять мяч.

— Вот бы купить робота с длинными гибкими пальцами, чтобы он мыл и заплетал мне волосы, — мечтательно проговорила Флер.

Миссис Белл выжидающе поглядела на мужа.

— Ну, как Гэвин уже сказал, неплохо бы завести робота, который умеет играть с детьми, — ответил тот.

— Неплохо, — согласилась миссис Белл, — но ведь это не главное. — В ее голосе послышались умоляющие нотки. — Ворчун столько лет работает у нас! И мне совершенно не важно, кто он: животное, растение или минерал. Да кем мы после этого будем, если отправим на помойку во всех отношениях хорошего робота только за то, что он чуточку не дотягивает до идеала?!

Мистер Белл и дети молча переглянулись: с этим аргументом спорить было бессмысленно. У каждого из них имелась своя точка зрения, но никто не был настолько в ней уверен, чтобы противопоставить ее мнению миссис Белл.

— Однако так мы проблему не решим, — только и сказал мистер Белл.

— А почему бы нам не купить еще одного робота — на подмогу Ворчуну? — предложил Гэвин.

Миссис Белл задумалась.

— Неплохая идея, — согласился мистер Белл. — Только вот прикиньте сами: два робота, двое взрослых и трое детей… Не будет ли нам слишком тесно?

Можно мне выйти из-за стола? — спросила Флер. — Мне пора заниматься…

Миссис Белл снова оживилась.

— Если им придется работать вместе, надо подобрать такого робота, который бы поладил с Ворчуном. Питер, почему бы тебе не посоветоваться с твоим другом, профессором?

Флер обернулась в дверях:

— Слушайте, у меня есть отличная идея! Марсия, моя подруга, только что купила последнюю модель БДЦ, которая…

— …нам не по карману, — закончил за нее мистер Белл. — Позволить себе такие навороченные штучки могут только технократы или члены правительства. Понимаешь ли, твоя подружка Марсия принадлежит несколько к иному кругу, нежели мы. Девочка, которая позволяет себе пользоваться сложной системой механизмов только для того, чтобы было легче нести сумку… Я и забыл про профессора, Хлоя. Сегодня же ему позвоню!

— Ха! — фыркнула Флер, выбегая из комнаты. — Да что ваш профессор понимает в том, как должен выглядеть современный робот!

Вскоре мистер Белл ушел на свою встречу, а Гэвин принялся играть с Шарлоттой. Ворчун убирал со стола.

— Сегодня у меня часовое собеседование по коммуникатору, — предупредила миссис Белл, отвечавшая за штат прислуги (как людей, так и роботов) в большом отеле. — Потом поеду на работу, а Шарлотту закину в ясли. Ты будешь дома?

— После обеда уйду, — ответил Гэвин и вприпрыжку помчался на второй этаж. Проходя мимо классной комнаты, он увидел, что Флер уже занимается. У него и самого была уйма дел, но сперва он хотел получить ответ на один ужасно животрепещущий вопрос.

Под самой крышей располагалась комната, целиком отведенная для коммуникатора. Гэвин снял с крючка на стене очки, надел их и остановился перед большим экраном.

— Дай мне Сократа [3] Сократ (470 или 469–399 гг. до н. э.) — древнегреческий философ. В центре его размышлений — морально-этические и политические проблемы. Сократ исследовал общие понятия методом вопросов и ответов. , — потребовал он.

Через секунду перед Гэвином появился дородный мужчина средних лет в домотканом древнегреческом хитоне, уютно расположившийся на земле под оливковым деревом. Гэвин устроился на траве напротив.

— Сократ, как по-твоему, у роботов есть какие-нибудь права?

Сократ нахмурился.

— Мне незнаком термин, который ты употребил. Что такое робот?

Ну конечно же, в 420 году до нашей эры ничего подобного не было, хотя Гэвин ничуть бы не удивился, если бы выяснилось, что идея изобретения роботов принадлежит древним грекам. Мальчик попытался подобрать другое слово, доступное собеседнику:

— Это такая машина, которая умеет думать.

Некоторые роботы не обладают большими умственными способностями и делают всякую черную работу, например, строят стены или подметают улицы, зато другие ужасно умные и даже чем-то похожи на нас.

Философ прислонился к дереву.

— А с какой стати машинам иметь права?

— Вот об этом-то я и размышляю, — признался Гэвин. — Помнишь, мы с тобой как-то обсуждали, есть ли права у животных. Я об этом потом долго думал и в конце концов решил, что есть.

Сократ кивнул, однако понять, согласен ли он с этим выводом, было трудно. Гэвин по опыту знал: философ ни за что не выскажет своего мнения. Будет задавать кучу вопросов, пока ты сам не найдешь нужный ответ.

— Ты еще тогда спросил, — продолжал Гэвин, — есть ли у людей право на свободу. На этот вопрос я знал ответ, потому что мы не признаем рабства. Дальше ты сказал: «А как насчет права на счастье?» Вот тут я уже не был так уверен, но, если у нас такое право есть, не понимаю, почему и роботы не могут быть счастливыми.