Н. Уилсон - 100 шкафов

Теперь, сидя в кузове пикапа, Генри уселся на одну из колесных ниш и приготовился к грядущим духовным переживаниям. Двигатель завелся, дядя Фрэнк выжал упорно сопротивлявшееся сцепление, издавшее при этом металлический визг, и Генри, соскользнув со своего насеста, плюхнулся на дно кузова, потому что Генри, штат Канзас, вдруг закружился и взревел ветром в волосах. Проехав один квартал, грузовик взбрыкнул и резко повернул направо. Генри опрокинуло на спину, и он растянулся на дне кузова, для устойчивости упираясь руками в борта. Двумя кварталами дальше грузовик резко подпрыгнул, и в колесные арки громко застучал гравий, как будто кто-то палил из автомата. Генри лежал на спине и смотрел, как позади грузовика в воздух поднимается большущий хвост пыли. Одновременно он не забывал думать о том, как бы не ушибить голову, когда колесо машины попадало в очередную яму. Наконец дядя Фрэнк затормозил. При этом он так сильно выжал ручной тормоз, что Генри кубарем полетел в сторону кабины. Осторожно приподнявшись на четвереньки, он увидел бледно-голубой дом, который показался ему смутно знакомым. Тетя Дотти широко улыбалась мальчику в боковое зеркало и показывала пальцем в сторону дома.

Представший перед Генри дом можно было бы назвать большим, если бы не выглядывавший из-за него неуклюжий и еще больших размеров амбар. На газоне перед домом развалился, видимо, чем-то недовольный белый в пятнах кот. Ряд старых витражных окон образовывал первый этаж дома. На втором этаже окна были поменьше, и одно большое круглое окно венчало фасад, разместившись под самым карнизом крыши. На крыльце под длинной вереницей позеленевших от времени ветряных колокольчиков стояли три девочки и пристально глядели на Генри.

Генри сидел на деревянном полу, прислонившись спиной к стене. Девочки, скрестив ноги, сидели напротив. Они были на самом верху, на чердаке. Чердак представлял собой просторную комнату. Наклонные стены образовывали свод, а старые перила ограждали ведущую вниз очень крутую лестницу. Генри смотрел куда-то вдаль сквозь большое круглое окно слева, лишь бы не таращиться на своих кузин, которые как раз в это время таращились на него. Справа от Генри, на другом конце чердака, пара маленьких дверей вела в место, бывшее некогда уборной. Теперь это была его спальня. Дядя Фрэнк извинился за ее размеры и, прежде чем тетя Дотти заехала ему локтем под ребра, заметил, что если родители Генри не объявятся и ему придется остаться у них насовсем, то они сломают перегородку, чтобы хоть немного расширить помещение. Генри поблагодарил его.

— Я — Анастасия, — сказала самая маленькая из девочек.

— Я знаю, — ответил Генри. Она была младшей, довольно маленькой и хрупкой для своих девяти лет. И веснушчатой. У нее были каштановые волосы, но Генри подумал, что выглядят они так, словно им хочется быть рыжими.

— Почему тогда ты сразу не поздоровался со мной и не сказал: «Привет, Анастасия»? Ты что, невоспитанный?

— Тсс, — шикнула на нее старшая.

Анастасия поморщилась:

— Если ты знаешь, что я — Анастасия, тогда как зовут их?

Генри посмотрел на старшую девочку. Ее прямые, почти черные волосы свободно спадали на плечи. Она улыбалась ему.

— Пенни, — ответил Генри. Он повернулся к третьей девочке с густыми русыми кудрями и зелеными глазами. — И Генриетта.

Генриетта смотрела прямо на него, так что Генри отвернулся и начал смотреть в другую сторону. Он подозревал, что в свой последний приезд он сделал что-то очень нехорошее с котом Генриетты. Внезапно воспоминание живо предстало перед его глазами. Генри покраснел, а Анастасия снова заговорила.

— А Пенни — это вместо чего? — спросила она, прищурив глаза.

Пенни заулыбалась и заерзала.

— Ничего не вместо, Анастасия.

— Пенни — это вместо Пенелопы, — настояла Анастасия. — Не так ли, Генри?

Генри пожал плечами, но Анастасия смотрела не на него, а на Генриетту. Генриетта ее проигнорировала.

— Ничего подобного, — возразила Пенни, — не вместо, а сокращенно от Пенелопы. Вместо имени ставят инициалы.

Генри попытался поймать взгляд Генриетты.

— Они зовут тебя Генри? — спросил он.

— Да, — ответила Генриетта. Генри обратил внимание, что она стиснула зубы. — И мне это не нравится, — добавила она.

— Генриетта — слишком длинно, — сказала Анастасия.

Генри на минуту задумался.

— Не длиннее чем Анастасия, — он еще раз пересчитал количество слогов. — Да, точно.

— Когда-то я хотела, чтобы меня называли Жозефиной, но они все равно бы сокращали и звали меня просто Жо.

Генриетта взглянула на Генри.

— Ты будешь звать меня Беатрисой?

— Эм… да, — ответил Генри.

— Тогда мы будем называть тебя Рисой, — сказала, улыбаясь, Анастасия.

— Нет, не будете, — возразила Генриетта, — если только вам дороги ваши зубы.

— Хватит, — вмешалась Пенни, — почему бы нам просто не называть тебя Генриеттой. Теперь, когда здесь он, мы больше не сможем называть тебя Генри.

Генриетта поразмыслила над этим и взглянула на Генри, словно ожидая его одобрения.

— О’кей, — согласился Генри. Какое-то время они продолжили сидеть в молчании, и мысли Генри вернули его к тому моменту, когда его пригласили на экскурсию по дому.

Недовольный кот, которого одна из девочек назвала Блэйком, быстро исчез из виду, когда тетя Дотти повела Генри на крыльцо и очень любезно сказала: «Генри, ты, должно быть, помнишь девочек».

Затем Генри провели экспресс-тур по дому. Двигаясь в веренице людей, как в скором поезде, он смотрел, как мимо проносились бесчисленные диваны, подарки от почивших двоюродных бабушек и сломанные лампы. Видел он и сокровища, по случаю приобретенные дядей Фрэнком в Интернете. Среди них были какие-то рыбьи окаменелости, про которые тетя Дотти не без гордости заметила, что из них получился уникальный, а главное дешевый журнальный столик. Генри отвели в темный подвал, где его взору предстали многочисленные произведения искусства, созданные Фрэнком и девочками. Тетя Дотти смеялась и называла их «чрезвычайно малоизвестными художниками». Генри показали ящик с барахлом, содержащий в себе небольшой фонарик, коробочку канцелярских резинок и целый осадочный слой ручек, карандашей, зажимов для бумаг, а также пластмассовую коробочку с изображенным на крышке морем. Его привели в туалет, где рассказали о проблеме со спуском воды и показали вантуз. Его заставили стоять и прислушиваться, чтобы услышать, как холодильник издаст забавный звук. Звука холодильник издавать не стал, но Генри объяснили, что он его ни с чем не спутает. А на площадке второго этажа он увидел дверь в комнату, находящуюся в передней части дома. Генриетта называла ее дедушкиной. Но к ней по какой-то неведомой причине никто и близко не подходил. Каждая комната, каждый шкаф и каждый ящик в доме — все было открыто. Все, кроме этой комнаты.