Кеннет Андерсен - Амулет Судьбы

Они разошлись и снова принялись ворошить листья. Они искали, искали и…

На этот раз кое-что нашли.

— Филипп, иди сюда! — закричала Сатина, ее голос откликнулся эхом в лесной тишине.

Филипп подбежал к ней.

— Что ты нашла? След?

— Нет, но взгляни-ка на это.

Она указала пальцем на землю.

Филипп, раскрыв рот от удивления, уставился на крошечный робкий цветок, пробившийся на свет из промерзшей почвы. Казалось, ему было зябко на прохладном ветру. Одиноко. Такой хрупкий и в то же время такой сильный.

— Подснежник, — зашептал Филипп, — первый цветок года.

В ту же секунду его осенило. Вот что случилось с лесом. Вот почему так сложно было это уловить. Ведь другим стал не только лес. Все вокруг изменилось — ветер, воздух, небо. А точнее — все менялось прямо на их глазах.

— Наступает весна, — пробурчал Филипп, глядя по сторонам.

— Весна? — повторила Сатина.

Он кивнул:

— Посмотри вокруг. На деревьях стало больше листьев, а небо… оно посветлело. Даже ветер не такой холодный, как обычно. В воздухе больше тепла. Больше света. Мы и не заметили, как дни, вру, вечера стали длиннее. Весна приходит. — Он наморщил лоб. — Но почему?

Сатина подняла голову на кроны деревьев, ветви которых все меньше напоминали паутину:

— Потому что смерть перестает существовать. Жизнь лишает Мортимера жизни. — Она опустила взгляд на землю и принялась изучать прелестный цветок, чьи лепестки подрагивали на ветру. — Красивый.

— Да, — согласился Филипп. — Это самый…

Не успел он закончить, как Сатина подняла ногу и пяткой раздавила подснежник.

— Ищем дальше? — сказала она как ни в чем не бывало и повернулась спиной к Филиппу.

По ночам Филипп тайком пробирался в подвал, где, не останавливаясь ни на минуту, песок неумолимо струился через горлышки сосудов времени. Он просто хотел убедиться, что в часах его мамы остался песок. Песок был, но совсем немного. Кто знает, сколько времени ей оста…

Нет. Филипп прогнал от себя неприятный вопрос. Есть вопросы, которые не следует задавать. Рискуя получить ответ.

Он наклонился поближе к песочным часам, к их верхней половинке в надежде снова увидеть руку отца, услышать его голос. Картинка только начала проявляться, как вокруг сосуда обвился белоснежный змей.

— Пошел вон! — сказал Филипп. — Кыш! Мне ничего не видно.

Но Темпус даже не пошевельнулся. Раздвоенный язык то высовывался, то снова прятался в пасть, так что Филиппу показалось, что змей смеется над ним.

Он замахнулся кулаком, надеясь прогнать Темпуса, но тотчас отдернул руку, потому что змей приготовился ужалить его. Яд окропил стол, и дерево зашипело и задымилось. Змей снова отпрянул, обнажая клыки в отвратительной улыбке. Желтые глаза сверкали.

— Мерзкая тварь, — злился Филипп, но рук больше не распускал.

Он направился к выходу и по дороге заметил дверь, ведущую в комнату с песочными часами бессмертных. Заглянул в нее.

Завораживающее зрелище — видеть, как беспрестанно появляются все новые и новые вместилища жизни, раскрашивая свет в комнате новыми переливающимися красками. Но еще увлекательнее было наблюдать за тем, как песок струится вниз и снова поднимается вверх через узкое стеклянное горлышко, связывавшее жизнь и смерть друг с другом…

Вдруг Филипп неподвижно застыл на месте, не сводя глаз с песочных часов, стоявших напротив. Он запомнил их. Это были те самые часы, которые он чуть не опрокинул в прошлое посещение подвала, испугавшись змея. Но дело было не в том, что он узнал сосуд. Дело было в песке. С ним было что-то не так.

Шли вечера, и Филипп с Сатиной тоже все время куда-то шли. Бродили по бесконечному лесу в поисках следов, которые, как они знали, были где-то рядом.

Небо над их головами прояснялось с каждым вечером. Тяжелые стальные тучи превращались в воздушные рваные облака, а солнце, которое теперь поднималось гораздо выше над макушками деревьев, наполняло все вокруг нежным оранжевым светом, насыщая воздух своим теплом.

На деревьях появлялось все больше листьев. Не молодых, сочных и зеленых, но пылающих и ярких, осенних. Время в лесу текло, словно в сосудах бессмертных, туда и обратно, вперед и назад. Найденный Сатиной подснежник возвещал приход весны, но для деревьев время просто повернулось вспять — поздняя осень перерастала в бабье лето. Каждой ночью все больше и больше листьев перемещались на ветки, зажигая кроны деревьев пестрыми кострами. Вот почему земля становилась виднее.

Филипп и Сатина снова остались одни в крохотном домике. Мортимер отправился по делам вскоре после тревожного происшествия в подвале и с тех пор не объявлялся. Прощаясь, он был краток: «Найдите вора. Пока не станет слишком поздно».

Сатина закивала, полагая, что Мортимер намекает на возвращающийся к жизни лес и свое хромающее здоровье. Филипп, прекрасно понимавший, что он имеет в виду на самом деле, проклинал хладнокровного старца всем сердцем.

Миновало семь вечеров, а они так и не продвинулись в поисках следов, и Филипп чувствовал, как в душе копится отчаяние. То же касалось и Сатины. Последней каплей стал случай, когда она споткнулась о ветку и полетела носом вниз на землю.

Филипп подбежал к ней.

— Ушиблась?

Он наклонился, чтобы помочь Сатине встать, но она оттолкнула его руку.

— Ничего мы не добьемся! — кричала она и раздраженно топтала ногами. Потом поднялась и принялась нервно стряхивать грязь с плаща. — Мы можем здесь проторчать до самого Судного дня и ничего не найдем!

— Мы обязательно найдем следы, Сатина. Мы знаем, что они есть. Нужно просто…

— Филипп… этот лес… бесконечен, — ядовито заметила Сатина. — Здесь хоть тысячу лет ищи, маленькую толику леса не прочешешь!

— Сатина, перестань! Давай отдохнем немного и перекусим. Это всегда помогает.

Он вытащил из мешка с припасами хлеб и протянул Сатине кусок.

— Не хочу этой собачьей еды! — Она схватила хлеб и, что было сил, запустила им в лесную чащу. — Две недели ничего приличного во рту не было, только этот мерзкий хлеб. Меня от него тошнит!

— Но…

— Я устала, я замерзла, я хочу есть, и все это мне осточертело, Филипп! Ведь все без толку, разве сам не видишь? Нам должно невероятно повезти, чтобы удалось найти следы, а Смерть, Филипп, в удачу не верит, — она ненадолго затихла. Устало покачала головой. — Я сдаюсь. Я хочу домой. Хочу нормально поесть. Ты со мной?

— Нет! — закричал Филипп так громко, что Сатина вздрогнула, а по лесу прокатилось раскатистое эхо. — Я не пойду с тобой! Я не сдаюсь! Нужно искать дальше. Нужно найти амулет. Пусть даже для этого придется перевернуть каждый листочек в этом лесу!