Кеннет Андерсен - Амулет Судьбы

Существо было размером с большую собаку, но тело, покрытое редкой грязной шерстью, напоминало человеческое. Спина изогнута дугой, как у готовой напасть кошки, костлявые пальцы на руках казались неестественно длинными. Отвратительная морда с женскими чертами, беззубым ртом и черными, как ненависть, глазами, устремленными на Филиппа.

— Исчезни, тварь! Исчезни! — услышал он крик Сатины, и мерзкое создание повернуло голову и зашипело на нее. В то же мгновение тяжелый подсвечник — Сатина замахнулась им изо всех сил — сбросил его с кровати.

Тварь, заскулив, приземлилась на пол, но довольно быстро оправилась. Хотя тело ее походило на человеческое, она вскочила на четыре лапы, как обезьяна. Существо оскалило беззубую пасть и на минуту показалось, что оно собирается наброситься на Сатину, которая стояла наготове с подсвечником. Но вместо этого тварь развернулась и выпрыгнула в открытое окно. Напоследок она окинула друзей кошмарным взглядом и издала жуткий рычащий клич, в котором Филипп с трудом распознал чудовищный смех. Затем чудовище расправило потрепанные крылья и скрылось под покровом ночи.

— Что это было? — голос Филиппа говорил об охватившей его панике. Он вскочил с кровати. Хотя существо уже исчезло, он все еще чувствовал его зловонный дух и тяжесть на своей груди. Филипп нервно растирал все тело. Оно чесалось и горело, словно было покрыто муравьями. Но зуд шел изнутри, и это было хуже всего. — Что, черт возьми, это было?

— Мара, — ответила Сатина, глядя в пустое окно. Было видно, что она раздумывает, не полететь ли вслед за чудовищем. Филипп обрадовался, когда она решила остаться. — Думаю, это была мара. Одно из Проклятых существ. Я проснулась от того, что ты… Я слышала, как ты… Как тебе снился сон… У тебя был…

— Кошмар, — закивал Филипп, пытаясь стереть из памяти ужасные образы этой ночи. Безрезультатно. — Мара. Так это она наслала на меня кошмар?

— Твой сон… был очень страшным?

— Да, — ответил он, смахивая со щек слезы. — Очень страшным.

На этом Филипп замолчал, и Сатина больше не задавала вопросов.

— Окно было закрыто, когда мы ложились спать, — заметила Сатина, а потом подошла к окну и потянула створку на себя.

Рама заскрипела, и Филипп узнал тот самый звук, который слышал во сне.

— Кто-то зашел в комнату, когда мы уснули, и открыл окно. Кто-то впустил мару.

— Кто? Какого черта было впускать ее сюда?

— Не знаю, но у меня есть подходящее предположение, — ответил Филипп. — Я как-то переломил ему хвост в двух местах!

Друзья никак не могли успокоиться. В особенности Филипп. Тяжесть тела мары у него на груди, вид ее гадкой морды и кошмар, продолжавший крутиться в голове. С каждой секундой все меньше и меньше хотелось спать.

Судя по всему, Сатине тоже не спалось. Она не верила в то, что мару мог впустить Грумске. Она догадывалась, что Грумске не в восторге от Филиппа, и прекрасно знала, какая подлая у слуги душонка. Но при этом он был глуп как пробка, куда ему с такими способностями вступать в связь с Проклятыми? Грумске ни за что бы не справился с ними. Ведь Проклятые — совсем дикие.

— Ты не спишь? — спросил Филипп через полчаса после того, как они снова улеглись. К двери придвинули комод. Так на душе было спокойнее. Но этого оказалось недостаточно.

— Нет, — ответила Сатина, и Филипп понял, что она давно ждала этого вопроса.

Ночь. Тишина. Оба думают.

— Филипп?

— Что?

— Что тебе приснилось? О чем был твой кошмар? Если, конечно, ты не против рассказать?

— Я не хочу рассказывать, — ответил он. — Хочу просто забыть его.

— Хорошо, — сказала Сатина.

Ночь. Тишина. Думают.

— Филипп?

— Что?

— Тебе приснилась… я?

— Нет, — ответил Филипп, возможно, слишком поспешно. Так или иначе, но последовавшее из уст Сатины «хорошо» прозвучало как-то разочарованно.

Ночь.

Тишина.

Думы.

Филипп скинул с себя одеяло и встал с кровати. Он подошел к шкафу, снял с вешалки плащ, затем накинул мягкую ткань себе на плечи, а голову спрятал под капюшон. Он как будто надел маску и так почувствовал себя намного лучше.

— Куда ты собрался? — спросила Сатина, сев в постели.

— В кабинет Люцифера. Хочу посмотреть в Сферу Зла. Посмотреть, что она может рассказать об исчезновении амулета.

Он зажег оставшиеся в подсвечнике свечи. Подсвечник немного согнулся от удара.

— Но ведь Мортимер говорил, что в этом нет смысла, Сфера не показывает злодеяний в других потусторонних мирах!

— Вполне может быть, что он ошибся. Попробовать стоит в любом случае, — сказал Филипп, освобождая выход из комнаты. — Все равно мне не спится. Давай пойдем вместе?

— Ты спрашиваешь, соглашусь ли я посреди ночи прокрасться в кабинет Люцифера? — Сатина выбралась из-под одеяла. — Конечно, да!

Замок был погружен в тишину. Единственными признаками жизни были девочка-дьявол и мальчик-человек, которые бесшумно выскользнули из дверей комнаты, а еще их тени, так же бесшумно последовавшие за ними.

Друзья поднялись вверх по винтовой лестнице, преодолели длинный коридор и наконец оказались у нужной двери. Филипп повернул ручку, и они вошли в кабинет.

Темнота отступила при свете свечей, спряталась за книгами на полках, под электрическим стулом, что стоял напротив письменного стола, в погасшем камине.

Филипп вздрогнул, когда взгляд его упал на отрезанные головы, которые хранились в стеклянных сосудах. Они не сводили выпученных глаз с двух непрошеных гостей.

Посередине кабинета на высоком постаменте из слоновой кости покоилась Сфера Зла, черная, как око демона. В глубине стеклянного шара подрагивало темное сияние, отчего Сфера казалась живой.

Друзья встали напротив Сферы, устремив завороженный взгляд в сверкающую черноту.

— Знаешь, что нужно говорить? — шепотом спросила Сатина.

— Кажется, да, — также шепотом ответил Филипп. Затем чуточку громче произнес: — Покажи нам все злодеяния, совершенные за пределами Преисподней.

Внутри шара словно разразилось ужасное ненастье. Стали вспыхивать огни, засверкали молнии, буря неистовствовала с такой силой, что Сфера содрогалась, и Филипп боялся, что шар вот-вот взорвется.

На фоне ослепительного света возникали картины, жуткие картины, они вспыхивали и исчезали, вспыхивали и исчезали снова, ужасные картины, от которых волосы на голове у Филиппа вставали дыбом и кровь стыла в жилах, страшные сцены, без устали сменявшие друг друга…

— Хватит! — задыхаясь, воскликнул Филипп. В ту же секунду шторм ужасов стих и снова превратился в черное сияние, которое как будто злобно улыбалось Филиппу в ответ. Он жадно хватал ртом воздух и чувствовал себя совершенно подавленным.