Андрей Фролов - Механическое сердце

Найти обслуживавшую подстанцию оказалось совсем непросто. Таких на поляне скопилось превеликое множество, а шахты, как я уже упоминал, укрывала изоляция без маркировок. Проплутав почти час, я уже отчаялся найти лаз, через который прибыл на Интернат, как вдруг сумел сориентироваться по раскраске неба.

На улицах стало совсем светло. Буквально через считаные минуты поселок должен был проснуться к началу нового рабочего дня. Но тут наконец-то я заметил скопление технических будок, из которого и попал в это страшное место.

В этот же момент Зубастик и трое его подхалимов перегородили мне дорогу, отрезая от Трясины. В руках у них я заметил палки, и стало ясно, что простыми пинкарями, как в столовой, на этот раз отделаться не выйдет. А еще во рту у заводилы блестел свисток, почти как у наших урядников, в который тот немедленно задудел.

Думаю, наша встреча стала чистой случайностью. Конечно, проснувшись и обнаружив пропажу новенького, Зубастик с приятелями бросился в погоню. Но учитывая, сколько времени я проплутал по поселку, мы могли запросто разминуться. Но нет!

Потуже завязав лямки мешка, я бросился на прорыв, стремясь к шахте и подстанции на краю Трясины. Мои противники ринулись наперерез. Где-то поодаль, отвечая на свист, зашлась сирена, будя ненавистных Пастухов.

Да, вот эта ссадина от палки. И вот тут синяк на плече, я не смотрел, но по ощущениям здоровенный. Драки как таковой-то и не было, я против палок не умею… Сунул одному в зубы, второй меня тут же стукнул, а Зубастика я по коленке пнул. Тот упал, дернулся было меня за бедро цапнуть, но я уже бежал. Они, конечно же, совсем озверевшие – в погоню.

Вот клянусь, еще чуть-чуть, и схватили бы: или палкой бы сбили, или кучей навалились. А там и Пастухи бы подбежали, и тю-тю, Димка, никто о твоей судьбинушке не узнает. Но этого чуть-чуть , хвала Лифтам, не случилось. А когда на Трясину все четверо выскочили, Хозяюшки помогли.

Сначала даже ушам не поверил. Вроде топочут сзади, ругаются, все за куртку ухватить норовят, сопят шумно. А потом вдруг – «бац!», хрипы какие-то, упал кто-то, палка отлетела. Я еще шагов сорок пулей «вжик!», только потом посмотрел: лежат, милки… за галстуки хватаются, щеки посинели, глазенки выпучены. Кое-как ползут обратно в поселок, поближе к Хозяюшкам. Ой, как же я тогда этим чудовищным приборам благодарен был, признать стыдно…

Смотреть, как Зубастик и его кореша выживают, я не стал. Пастухи могли появиться с минуты на минуту, поэтому я припустил дальше, карабкаясь по «наросту» подстанции к люку, который имел неосторожность так бездумно покинуть.

Как же колотилось сердце, как же холодела спина! И не успели первые белоглазые наводнить переулок, где жадно глотали воздух Зубастик и его дружки, как я уже нырнул в одну из силовых будок, отчаянно протискиваясь в знакомый вентиляционный «карман».

Хронометра, как вы знаете, у меня не было, не заслужил… Но внутренние часы подсказывали, что дать отдых рукам в распахнутой мембране я решился как раз чуть больше суток назад.

Забившись в самый темный угол технического отсека, я с ужасом выслушивал, как надсмотрщики возятся у люка, обсуждая мой побег. Как не могут забраться в узкий лаз сами, но вынашивают самые разные идеи – от накачки коридора газом до выбора наиболее послушного воспитанника. С того предполагалось снять галстук, привязать к ноге цепь и запустить следом за мной…

Не знаю, сколько времени я провел там, скукожившись и прижимая к груди мешок. Час? Может быть… может быть, больше. Но когда мембрана зашипела, а карман снова открылся на проветривание, этот звук показался мне самым чудесным на свете. Стараясь двигаться осторожно, но быстро, я юркнул под открывшуюся заслонку, от радости и свободы чуть не сверзившись в шахту.

Ну вот, собственно, почти все…

Какое-то время я висел на ржавых ступенях, прислушиваясь – не реализовали ли Пастухи свой план с мальчиком и цепью. Затем дождался, пока задвижка встанет на место, а пневмоприводы не замолчат на ближайшие сутки. И только после этого давай карабкаться – как вы уже догадались, вверх, а не вниз.

Чувствовал я себя так, будто из меня выжали все соки. Но так, по-честному, дело и обстояло. Выбравшись на Штамповальню, я еще почти час просидел под одной из местных фабрик, опасаясь погони людей с водянистыми зрачками. Затем о себе напомнил голод, и я перекусил прихваченными продуктами. Потом вроде бы и вовсе задремал от сытости и тепла.

Но когда над поляной заревели сирены и Сортировщики снова выкатились на охоту, у меня чуть не случился сердечный приступ. Думал – за мной идут, где-то в сканер угодил. Или, может, Пастухи на поляне… Бросился по старой памяти к пульту вызова Облачка, а тут… Вот так вас и встретил».

Димка замолчал, задумчиво облизывая пересохшие губы. Поковырялся в мешке, вынул пластмассовую бутылку с водой и попил.

Во время рассказа он беспрерывно раскачивал ногой, как маятником, что выдавало волнение и тревогу. Теперь подошва его ботинка мерно и глухо застучала по ножке верстака – мальчик с опаской ожидал реакции на свою историю, нервничая еще сильнее. Как бы беглец ни храбрился, повествуя об опасных похождениях с деланой легкостью и напускной бравадой, он испытал сильнейший страх.

– Дурак ты, братец, – наконец вздохнула Настя.

Не со злостью или обидой, а с каким-то горьким, совсем недетским разочарованием. Встала, разминая затекшие за время рассказа ноги, прошлась по кухне.

– Это ж надо придумать… не просто из школы удрать, а еще и на поляну угодить, которой детей до самого института пугают…

Дмитрий скривился, подумал оправдываться, но только махнул рукой и дернул плечами.

– Думаете, наверное, что путешествие мое бессмысленным было? Что головой своей зря рисковал? – фыркнул он, насмешливо глядя на брата и сестру. – А вот фигушки, скажу я вам! Как папа говорит, беды без прибытка не бывает.

– Это ты к чему? – непонимающе нахмурился Виктор, изогнув бровь.

– А к тому, что на Интернате я услышал такое, о чем и мечтать не мог! – цокнул языком его брат.

Было заметно, что эту часть истории он припас «на сладкое», вот-вот готовый поразить остальных чем-то по-настоящему необычным и захватывающим. Даже с верстака спрыгнул, протягивая сестре бутылку с водой.

– На Интернате нет запретных тем для разговоров. К этому привыкли и Пастухи, и воспитанники. Первые оттуда не уйдут, потому что работой упиваются. Вторые – потому что, попав в этот кошмар, уже никогда не вернешься на добропорядочные поляны. Вот и чесали языками почем зря. А я слушал.

– Ну не томи, – попросила Настя, сделав несколько глотков невкусной, отдававшей кислинкой воды. – Чего ты там еще вызнал?