Гарри Килворт - Головоломка

— А у вас нет никаких школьных заданий, которые надо сделать? — спросила Лоррейн, глядя на нас поверх очков для чтения.

— Мы уже все сделали, — сказал Хасс.

Мама Джорджии удивленно покачала головой:

— Мы занимаемся сравнением стихов Теннисона и Лонгфелло. — Лоррейн улыбнулась. — Не хотите присоединиться?

Я поежился. Удивительно, но, несмотря на то, как сильно я любил Джорджию и мечтал побыть в ее обществе, перспектива урока поэзии не наполняла меня радостью.

— Нет, спасибо. Мы уже прочли их.

Джорджия фыркнула:

— Ага, вы прочли все работы Альфреда Лорда Теннисона и Лонгфелло? Так я вам и поверила!

— Я нет, — сказал Хасс и сел прямо на палубу, опершись на нее руками и приготовившись слушать. — Я ничего не знаю об этих людях.

Грант посмотрел на меня.

— Макс, а ты не хочешь прогуляться? — спросил он.

— Да, хорошо бы! — согласился я.

Грант спустился вниз и вернулся через несколько минут, одетый в походную рубашку, шорты и шляпу. Он взял винтовку. Пушка не удивила меня. После того как папа объявил, что в лесу потерялся носорог, все взрослые носили оружие. Мы, дети, конечно, не носили (хотя нас об этом никто не спрашивал), но нам запретили ходить в лес без сопровождения взрослых. Единственное место, где мы могли ходить, — это хорошо известная всем дорожка из лагеря на пляж.

— Хорошо, пошли, — сказал Грант, спуская надувную шлюпку. — Я хочу, чтобы ты показал мне место, где видел крысоподобное существо с перьями.

Я был удивлен:

— Откуда вы знаете об этом?

— Я слышал, как Джорджия рассказывала об этом матери. Правда, я не должен был этого слышать.

— Она не имела права никому говорить!

— Послушай, Макс, — сказал Грант, глядя мне прямо в глаза, — не бывает никаких секретов между матерью и дочерью. Запомни это на всю оставшуюся жизнь. То, что ты говоришь одной, другая узнает в течение часа. Поверь мне, я никогда не перестаю удивляться, как быстро это происходит.

Он погреб к берегу. Дул легкий бриз, но в остальном день был из тех, которые моя мама называла «слегка сумасшедший денек». (Это была одна из ее шуток — она имела в виду, что день был великолепен.) Волны бились о риф, а небо чистое, как голубая фарфоровая тарелка.

— Не чешись! — проворчал Грант, работая веслами.

Мои шорты и футболка были уже сухими после купания. Они стояли колом и были пропитаны солью, но я привык к этому. Папа всегда заставлял меня носить футболку, даже если я все время сижу в воде, чтобы я не обгорел на солнце. Все взрослые просто с ума сходят из-за этого! Но хотя я и привык носить одежду, из-за соли похожую на наждачную бумагу, кожа под ней зудела, и я чесался.

Мы вытащили шлюпку на пляж, и я повел Гранта по узкой тропинке в подлесок, который сомкнулся вокруг нас подобно влажному горячему одеялу.

— Куда мы идем? — спросил Грант.

— В долину, к воде.

Он кивнул, как будто понял, о чем я говорю.

— Мы можем одновременно искать сокровища, — сказал я ему.

— Какие сокровища? — теперь Грант выглядел удивленным.

— А разве папа не ищет здесь сокровища? — глупо спросил я. — Свитки и все остальное — разве это не зашифрованная карта?

— Что-то новенькое, — пробормотал он, поднимая винтовку.

— Вы же не собираетесь ни в кого стрелять? — нервно спросил я.

— Не беспокойся, Макс, дочь больше никогда не заговорит со мной, если я это сделаю. Мне не позволяется даже убивать тараканов.

Мы вошли в заросли.

Когда мы прошли некоторое расстояние по тропинке, ведущей к долине в середине острова, Грант заговорил:

— Рамбута показывал тебе свои рисунки.

— Ну, я взглянул на них без разрешения.

— И что ты об этом думаешь?

Я пожал плечами:

— Он хорошо рисует.

— А что ты думаешь о существах на рисунках?

Я снова пожал плечами. А о чем тут думать? Какая все-таки суета из-за нескольких рисунков!

Грант, кажется, решил оставить эту тему и начал говорить о самом Рамбуте:

— Этот парень Рам — умелый работник. Как ты думаешь, он скучает о своей жене и семье? Он уже так долго здесь.

Грант просто помешан на семье, и, наверное, нашел это слегка подозрительным, но я был просто поражен, узнав, что у Рамбуты есть семья:

— Он женат?

Грант глянул на меня:

— Конечно. Двое детей. Одному восемь, другому пять. Мальчик и девочка.

— Черт побери, а я и не знал!

Грант пожал плечами:

— Тебе надо было спросить, он не из тех людей, которые рассказывают это всем подряд. Рам ценит частную жизнь. Мне это в людях нравится. Вежливый, но закрытый.

Я попытался оправдаться:

— Я слышал от него другие вещи.

Я уже был готов рассказать, что именно слышал от Рама, но Грант прервал меня на середине фразы:

— Эй, Макс, посмотри-ка на это! Здесь во мху следы! Большие следы!

— Да, похоже на следы большого животного, — подтвердил я.

Он снял со спины винтовку:

— Пойдем-ка посмотрим!

Мы осторожно пошли по следу, но вскоре он вывел нас на более твердую поверхность. В лесу проблема состоит в том, что повсюду торчат корни. Они торчат отовсюду и образовывают нечто вроде огромного плетеного ковра. По нему трудно ходить, и следы на нем не остаются. Только вблизи мангровых болот почва становится мягкой, и на ней можно найти следы.

— Черт побери! — пробормотал Грант. — Может, мы сможем сориентироваться по помятой листве?

Мы попытались, но вокруг было много больших деревьев, которые устремлялись высоко в небо. Стволы у них толстые, как церковные колокольни, а опорные корни — выше меня. Их обвивали лианы — огромные растения, напоминающие корабельные канаты. Но по ним никак нельзя было определить, проходил ли там кто-нибудь или нет.

Мы продвигались по узкой тропинке. Грант шел впереди меня. Солнечные лучи вспыхивали с обеих сторон. В них роились бабочки и мошки. Неожиданно Грант остановился как вкопанный, и я налетел на его спину. Он этого даже не заметил.

— Матерь Божья и все святые! — выдохнул он. — Что это за чертовщина?

Я выглянул из-под его руки.

На другой стороне поляны что-то ярко блестело золотом. Потом я увидел, что оно шевелится как какое-то животное, которое свернулось клубочком и спит. Оно начало разворачиваться, раскрываться. Когда луч солнца коснулся его, блеск на минуту ослепил меня. Мех и перья этого существа были золотыми. Оно сидело к нам спиной, вылизывая ярко-золотую шкуру. Оно было маленьким, размером примерно с новорожденного щенка. Но это не собака. Оно было очень, очень странным, но в то же время красивым. И слегка напоминало существо на втором рисунке, который я видел в альбоме у Рама.

— Оно великолепно, — прошептал я. Мое тело напряглось, как будто сквозь него пропустили электрический ток. — Мы не можем подойти поближе? Кто это?

Я чувствовал, как тело Гранта сотрясается от дрожи. Я взглянул в его лицо. На нем было написано отвращение. Он явно не считал, что это животное — чудо природы. Думаю, он решил, что это, скорее, исчадие ада. Да, оно было слегка неестественно, но Рам говорил мне, что многие звери такие.