Джеймс Паттерсон - Эксперимент «Ангел»

— Теперь подумай головой, — притворно резонирует первый головорез, — одна крошка-малышка у них уже есть. Думаешь, им еще один объект живьем потребуется?

И оба гулко заржали, как будто кто-то бил в пустую бочку. И тут прямо на глазах у мальчишек рожи их стали меняться. Сперва поросли шерстью… Челюсти вытянулись, вперед вылезли заострившиеся зубы. Глаза сошлись к переносице. И вот на Газмана уже скалится волчья морда. Его прямо передернуло от омерзения.

— Ой, мальчики, — хором урчат ирейзеры, — и что же это вам никто не разъяснил, что бегать-то вы можете, да спрятаться-то вам слабо!

Шерсть уже отрастала у них на руках. Еще немного, и волчья шкура полностью покроет их тела. Один из мутантов облизнулся, картинно потирая свои здоровенные волосатые когтистые ручищи. Так плохие актеры играют злодеев на третьеразрядной провинциальной сцене.

— Готов? — Голос Игги едва различим, а губы практически не шевелятся. Газман даже не уверен, услышал он Игги, или ему только померещилось. Секунды таинственным образом растянулись в часы. Руки сами собой сжались в кулаки. Он готов! Он, конечно, готов!

— А тот недоносок вообще слепой, — ирейзер тычет в Игги напарнику. — Не беспокойся, корешок, скоро тебе придет конец, и не надо будет больше беспокоиться, как бы сослепу лоб не расшибить. Жаль только, не достался тебе глаз следующего поколения. Как мой.

Газман поднял на него взгляд — так вот он о чем, — и тошнотворное отвращение подкатило у него к горлу. Из стального шара, сидящего в глубоко запавшей глазнице, бил красный лазерный луч. Сталь от него сияла кровавым светом. Ирейзер усмехнулся и перевел глаз на Газзи. На рукаве появилась красная точка. Запахло паленой тряпкой — дырка на рубашке становилась все больше.

Ирейзер самодовольно осклабился:

— Ты, дурак, сбежал, и новые технологии на тебе испытать не успели. Проиграл ты, парнишка.

«Как же, проиграл», — подумал Газман с омерзением.

— Ну что, поросята, побегаем в догонялки. Глядишь, может вам и повезет … на короткое время.

Усмехаясь и предвкушая заведомо легкую добычу, ирейзер придвинулся к ним поближе.

— Считаю до трех. — Газман опять не понял, то ли ему показалось, то ли он и вправду слышит команду Игги.

— Раз! — ноги Газзи сами собой спружинили, и он чуть заметно привстал на цыпочки.

— Два!

— Три! — выкрикнул Игги, и Газман ракетой взлетел вертикально вверх, с треском расправляя крылья.

С яростным воплем ирейзер подпрыгнул, ухватил его за щиколотку и изо всех сил дернул вниз. Игги уже пробил прогнивший потолок и стремительно взмывал в небо. Отчаянным рывком Газман вырвался из когтей ирейзера. Он уже протиснулся было в пробитое в потолке отверстие, но крыло неудачно за что-то зацепилось, он рухнул на крышу и неотвратимо заскользил вниз по скату, но повис, ухватившись за поперечную балку.

— Газер! Шевелись! Давай скорей!

Хрясь! Балка подломилась, и Газман сорвался вниз. Но удача все же была на его стороне. Крылья вдруг чудом раскрылись. Взмах, еще один, сильней, еще сильней. Он уже набирал высоту, вот-вот поравняется с Игги. И в этот момент Игги швыряет вниз на избушку «работничка»!

— В сторону! Выше давай! — орет Игги, хлопая крыльями как сумасшедший.

Уфф! Только было Газман выровнял дыхание, как лес содрогнулся от страшного грохота! Бомба их, хоть и домодельная, сработана оказалась на славу!

Взрывной волной их и самих подбросило и отнесло изрядно в сторону. Едва сбалансировав крылья, Газман протер глаза: там, где еще секунду назад стояла их развалюха, теперь сиял огромный огненный шар.

Не прошло и минуты, как он распался, и вот уже дикие и жадные языки пламени мечутся на ветру, с треском пожирая гнилые бревна.

Пламя ползет по земле, словно длинные красно-желтые змеиные языки слизывают с самого основания деревьев тонкие сосновые иголки, и вдруг резко поднимается по стволам вверх. Вот оно уже лижет зеленые макушки деревьев.

«Какая зловещая красота!» — думал Газман, не в силах оторвать глаз от этой страшной картины.

— Надеюсь, с этими двумя покончено, — выдавил наконец из себя Игги.

Газман только молча кивнул. У него перед глазами стоит ужасное зрелище горящего тела, сначала подброшенного взрывом, а потом плашмя грохнувшегося на землю и дотлевающего, как почерневшая головешка. Он видел и другого ирейзера. Тот отполз от избушки на несколько футов и потонул в клубах разъедающего глаза дыма.

— …если только они не спаслись каким-то чудом, — добавил Игги.

К Газману вернулся дар речи:

— Нет. Они сдохли.

Он почему-то чувствует себя виноватым и словно извалявшимся в грязи. Но тут он вспоминает, как они с Ангелом всего три дня назад ели вместе одно на двоих мороженое, и дурацкое чувство вины исчезло, как его и не бывало.

Ну и хрен с ними! Плевать мне на них! Издохли — туда им и дорога!

И тут он увидел, как черный «хаммер», мятый, разбитый, но живой, мчится в сторону пожарища. Ирейзер, высунувшийся из окна по пояс, настраивает окуляры полевого бинокля.

— Игги, сваливаем отсюда! Нам здесь больше делать нечего!

Звонок снова ударил по барабанным перепонкам, и чьи-то грубые руки снова пихнули Ангела вперед. Она споткнулась, едва не полетела носом на тугие витки колючей проволоки, но чудом удержалась.

Она с раннего утра носилась здесь как угорелая. Уже наступал вечер, а они все гоняли ее и гоняли. И конца-краю этому видно не было.

Что это был лабиринт, Ангел поняла сразу. Его устроили в громадном гимнастическом зале главного здания Школы. Звонил звонок, ее толкали вперед, и она на скорость должна была найти выход. Лабиринт перестраивали каждый новый забег, выход всякий раз перемещался, и его надо было искать заново. Едва она сбавляла скорость, ей доставался разряд тока такой силы, что мозг, казалось, прокручивали в центрифуге. А то увеличивали напряжение на прикрепленных к лодыжкам датчиках, и они начинали жечь ее, словно каленым железом. Такой вот кнут придумали для нее белохалатники! С застилающими глаза слезами Ангел бежала чуть не вслепую: поворот вправо — влево — снова вправо — вправо — влево — выход.

Глоток воды, пара минут перерыва на переконфигурацию лабиринта, и опять по новой!

Ангел всхлипнула, стараясь не разрыдаться вголос. Если бы она только знала, что делать, чтобы избежать этих ударов электрическим кнутом!

Она села, от страха и возбуждения натянутая, как струна. Закрыв глаза, напряженно прислушивается к разговорам белохалатников.

Один предлагает запустить вместе с ней в лабиринт ирейзера — для «проверки физической сопротивляемости» и «сравнительного анализа силы двух опытных образцов». Другой считает, что, независимо от ее скорости, напряжение на ножных датчиках надо поднять до максимального уровня «для изучения стрессовых эффектов и их влияния на уровень адреналина».