Гарри - Таинственное излучение

Но события первого месяца после нахождения Альфа дали возможность предположить, что причины были более серьезными и глубокими.

Все началось после очередного неудачного похода за информацией, когда Дормидонт предложил рассмотреть вопрос, что они будут делать дальше, если не найдут людей. Оказалось, что почти все думали над этим, хотя исправно и безотказно продолжали поиски день за днем.

Каждый имел на этот счет свое мнение. Постепенно обсуждение привело к выводу о возможности существования общества роботов, общества без человека. Эта идея была с энтузиазмом подхвачена всеми, особенно горячо ее отстаивала Аза. Она даже Альфу нашла неплохое место в таком обществе.

На протяжении всего следующего месяца придумывались и обсуждались разнообразные предложения. В основном они возникали следующим образом. Аза давала идею. Дормидонт искал в памяти подобные события из многочисленных просмотренных им книг. Буль пытался все это переложить на существующую практику. Жвачкин все критиковал и отвергал. На долю Пуфика оставалось только уложить все эти предложения в какую–то систему.

В основном предложения касались следующего:

- общество из пяти роботов. Жвачкин — президент, а Альф — почетный гость;

- Альф — почетный президент, Жвачкин — вице–президент, остальные — исследователи;

- все — президенты по очереди, а вновь построенные и другие оживленные роботы — рядовые члены;

- все — почетные хранители и управители Земли. И так далее.

Интересно, что критика Жвачкиным всех предложений в основном сводилась к тому, что он почему–то оказывался президентом или вице–президентом, а остальное его интересовало гораздо меньше.

Но все эти изыскания ни к чему путному не привели. У этого общества не было главного — цели. Получалось, что жить в обществе, что без него — им все равно. И постепенно такие разговоры утихли. Единственное, что осталось от них — это решение походить на людей с помощью использования человеческих привычек. Каждый придумал для себя их по нескольку.

Жвачкин стал применять важный тон и светские манеры большого руководителя. Правда, все манеры были взяты из книжных воспоминаний Дормидонта. Сам Дормидонт по нескольку раз начал повторять одни и те же слова и демонстрировать рассеянность, копируя знаменитых ученых из старинных детских сказок. Другая литература по данному вопросу, увы, ему просто не попадалась.

Аза ничего нового не придумала, но ее поведение и так было полно всяких необычных поступков. Пуфику оставили привычки хорошего секретаря — исполнительность и вежливость.

Буль решил считать себя старым морским волком и приобрел некоторые особенности капитана пиратского судна.

Вот почему сейчас он сидел на крылечке, спокойно дымопуская и покуривая свою трубочку.

— А я говорю, что искать их надо не в нашем городе!

— А я говорю, что в нашем!

— Нет, не в нашем!

— Вот как раз в нашем!

— А почему это в вашем?

— Да потому, что в вашем их нет. Это же ясно, как трижды семь!

— И в нашем нет, и здесь нет. Значит, надо идти куда–нибудь в другое место.

По голосам было понятно, что спорили Аза со Жвачкиным. Но самих их не было видно из–за клубов дыма, выпускаемых Булем.

Дым из трубки очень странно сначала опадал вниз, затем растекался в стороны и уходил тремя разноцветными полосами вверх. Вот в средней полосе образовалась большая дверь, а в крайней — маленькое окошко. И через это окошко, явно не помещаясь в нем, появились Аза и Жвачкин.

Увидев Буля, Жвачкин обернулся назад и стал рассматривать дымовую картину. Про Азу он сразу забыл, хотя только момент назад так жарко спорил с ней о месте, где надо было искать Па и Ма.

— Опять ты, Буль, не там свои двери выдымил! Вчера мы через стену вышли, сегодня — через окно. Так хоть бы окно было как окно, а то какая–то маленькая форточка. А мы еще вдвоем вылазим через нее! Очень неудобно.

— Это все ветер, — виновато оправдывался Буль.

— Какой ветер?

— Обыкновенный, ветренный. Когда я выдувал дверь, его не было и моя дверь была против двери дома. Когда вышли вы, то ветер подул и напротив ваших дверей оказалось мое окно.

— Да я не против окна. И через него можно входить. Просто оно очень маленькое. Хотя если посмотреть на это с другой стороны, то лучше маленькое окно, чем большой погреб. Если бы Аза туда брякнулась, от нее одни провода остались бы.

Протянув руку, Жвачкин театрально помог Азе выйти на свет. За ними из дома выкатился Пуфик. Ему повезло больше.

Пока Буль объяснялся со Жвачкиным, его трубка погасла, а дымовая завеса оторвалась от земли и потихоньку поплыла в небо. Все подошли к Булю.

— Ну, как там дела у Дормидонта? — спросил он.

Дело в том, что Буль почти не принимал участия в поисках информации о местонахождении исчезнувших людей и родителей Альфа. На это было две причины. Во–первых, его конструкция была не очень приспособлена для хождения по многочисленным этажам пустых небоскребов.

Во–вторых, и это главное, он ни за что не хотел оставлять свою основную работу. Благодаря ему город по–прежнему оставался чистым и опрятным. Работали фонтаны, поливались цветы, во всех кранах была вода. И хотя водой пользовался только Альф, Буль поддерживал такой порядок для всего города.

Поэтому свое время он проводил под землею, в подводных туннелях, осматривая и устраняя неисправности огромного водопроводного хозяйства. Даже ночевал он, как правило, там же у себя в мастерских. И лишь иногда заходил узнать о результатах поисков. Да еще поупражняться в дымопускании. Ведь находясь под водой, особенно трубкой не позабавляешься.

А про Дормидонта спросил потому, что именно он и Альф отвечали за просмотр найденной информации.

— Что Дормидонт, — ответила Аза на вопрос Буля. — Ему хорошо, он привык читать любые книги. Знай себе листает и листает. Хоть двадцать часов в день. Вот Альфа жалко. Очень устает. Ведь люди такие слабые. От чтения книг у них головная боль развивается. При этом голова на вид целая, а почему–то болит. А у Дормидонта вся побитая, а ему хоть бы что.

Весь этот разговор происходил перед зданием городской больницы, где теперь расположился их отряд. Больницу предложил, конечно же, Дормидонт. Тут с ним трудно было спорить. У Альфа в доме было тесно, а жить по отдельности не хотелось.

В больнице были все условия для проживания, много свободных комнат для просмотра и хранения собранных документов. На крайний случай здесь можно было вылечить или отремонтировать человека или робота, если бы с ними что–нибудь случилось.

Поэтому все перебрались в больницу, а в доме Альфа оставили разбитого Марсика до лучших времен. Месяц за месяцем протекал в безрезультатных поисках. Утром и днем — обход жилых зданий, мест работы и отдыха. Вечером — обработка собранных сведений. На завтра все повторялось сначала. Даже Аза теперь реже и реже предлагала неожиданные решения. Но сегодня был как раз такой день.