Сергей Смирнов - Тайна Спящей Охотницы

- Где?! – опешил Кит.

- На Марсе, - на голубом глазу под стёклышком пенсне повторил старший князь.

И хитро улыбнулся.

Кит невольно отодвинулся-посторонился.

Ох уж эти князья – достанут своими приколами, так достанут! А с другой стороны, какие они изысканные и клёвые, не то что зомби-компания Дума.

Княжна заговорила где-то в сторонке, и Кит даже не узнал ее голоса. Она произнесла что-то на совершенно незнакомом певучем языке.

Кит вырвал руку из мягкой руки профессора и повернулся к ней.

- Сейчас принц Александр поднимется к нам, - радостно сказала княжна, перейдя с древнегреческого на русский и поставив на стол похожий на большой железный цветок старинный микрофон.

Принц Александр - будущий правитель Македонии и завоеватель почти всего Древнего Мира - в своих скифских шароварах и коротком простом хитоне, как будто не поднялся, а взлетел на невидимых крыльях будущей славы. И сразу шумно и крепко, по-царски, обнял до боли Кита.

Кит успел заметить, что принц не слишком повзрослел – значит, как и Кит, он появлялся тут, на «Лебеде», наскоками, когда без него, то есть без его таланта чуять направление вражеского удара и его мощь, князьям совсем невмоготу становилось, как вот теперь и без Кита.

Переводила княжна, сильно поднаторевшая в древнегреческом языке. Складывалось впечатление, что она в последнее время общалась с принцем чаще брата. Это догадка как-то не понравилась Киту.

Александр заметил медальон, сверкнувший под расстегнутой на вторую пуговицу рубашкой Кита. Он фамильярно повертел его в пальцах, вчитался, удивился… и ухмыльнулся.

- Принц говорит, что это – добрый знак для него, - улыбаясь, перевела княжна. – Он прочитал надпись. И она подтвердила, что он осуществит свою мечту и завоюет мир… И он теперь знает, какой подарок оставит для тебя, когда дойдет со своей великой армией до края земли.

Ага, значит, парадоксы времени тут все-таки случаются, подумал Кит. Александр Македонский сделает для него медальон по образцу этого… который он же, собственно, и сделает в будущем. Лиха беда начало! Так они плавно и подойдут к концу света, который сами же устроят, замкнув в разных временах невозможные контакты и создав запрещенные парадоксы. Разве нет?

Кит хотел было это и сказать, как вдруг… что вдруг? А затрещало все вокруг. Затрещало электрически опасно. Кит отскочил от принца Александра, невольно испугавшись зашибить его своими токами. Он испугался, что «реконструкторское электричество» попёрло именно из него – против его воли, само собой. Наверно, какая-то новая поломка обнаружилась на «Лебеде», причем где-то совсем близко.

Кит с испугом посмотрел на свои руки, но кончики пальцев не искрили огнями святого Эльма. Он огляделся по сторонам. Никакие осколки и потерявшиеся детали не кружили вихрем вокруг, никакие электрические дуги не вились змеями.

Все тоже остолбенели, оглядываясь и озираясь.

- Что это?! – прошептала княжна.

Губы ее побелели.

Принц Александр выкрикнул что-то полководческое и помчался вниз по винтовой лестнице, шлепая золочеными сандалиями.

Между тем, в сумрачной мути за окнами действительно стали проскальзывать тоненькие искры-змейки… вернее пиявки, потому как они стали присасываться к стеклам.

- Что за дьявольщина?! – воскликнул младший князь и кинулся к приборной доске, находившейся в стороне от круглого стола, занимавшего середину помещения.

А старший князь, между тем, замер-остался на месте, как будто прислушиваясь к чему-то… к какому-то неведомому гласу, слышному только ему.

- У нас повреждения внешней обшивки. В сотне мест… - героически хладнокровно констатировал князь Георгий, оценивая истерику стрелок на разных циферблатах. – В тысяче… Этого быть не может!

Княжна подбежала к брату, встала рядом с ним плечом к плечу.

- Но ведь вулкан нам не страшен… Это что-то другое, - прошептала она и отчаянно позвала папу, так же делая ударение на втором слоге: - ПапА, что это?!

Но папА как будто оглох… впал в транс, всматриваясь куда-то вверх так пристально, будто сквозь все обшивки, вулканы и мировые беды увидел какую-то самую высокую цель жизни.

- Кит, сделай что-нибудь! – взмолилась княжна, потеряв надежду на папА.

Все, что угодно сделал бы Кит сейчас ради этих прекрасных, сверкающих темных глаз… Но что? Он только беспомощно повертел руками, словно показывая, как хорошо их вымыл перед обедом… или перед завтраком.

- Я не чувствую ничего, - выдохнул он. – Ничего нигде не сломано.

По ходу, волосы у него шевелились, и рубашка липла к похолодевшей спине: это была догадка, а вдруг его дар-талант реконструктора взял да отключился. Весь и насовсем!

- Как «ничего»!? – в отчаянии, уже похожем на истерику, вскрикнула княжна. – Мы же как решето! Нас же со всех сторон будто невероятной шрапнелью секут! Посмотри!

И махнула рукой в сторону обезумевших стрелок-циферблатов.

Из динамика, сквозь треск помех, послышался спокойный, но трагический хладный голос принца Александра.

Брат с сестрой оцепенели.

- Что там? – почему-то шепотом послал им вопрос Кит.

- Он говорит, что враг повсюду… со всех сторон, - хрипло пробормотал князь Георгий. – Он говорит, что, когда он поднимался, сосуды были спокойны и не было никакой опасности в радиусе тысяч и тысяч стадиев… считай, тысяч верст и километров. Он думает, что это нападение самого Аида, подземного адского божества.

Электрические разряды-пиявки растекались вовне по стеклам, пускали в стороны молниевидные отростки, соединялись между собою. Кит вдруг подумал, что там, за окнами, образуется какая-то жуткая нейронная сеть и сейчас она начнет думать… и всех их убьет своей страшной мыслью.

- Поднимайте корабль из вулкана! Живо!

Кит даже не поверил в первое мгновение, что это тормозной папА-профессор вдруг взялся круто командовать - таким конкретным, решительным голосом. Поверил только, когда слово перешло в дело: старший князь широким шагом подошел к приборной доске, бесцеремонно раздвинул растерявшихся отпрысков и стал щелкать всякими тумблерами и двигать рычажками с изяществом и стремительностью пианиста-виртуоза.

Уши заложило. Сумрачная муть за окнами туманными потоками устремилась вниз… зато сеть электрических разрядов, оплетшая все окна вокруг, засветилась-заискрила еще ярче.

«Лебедь» поднялся из кратера Везувия. В окна ударило яркое итальянское солнце… Но только итальянское ли? Старое ли доброе это было солнце? Синее земное небо сияло снаружи, а солнце казалось каким-то лохмато-туманным, не совсем знакомым… Может, таким непричесанным оно просто казалось - сквозь потускневшую на его фоне «плазменно-электрическую сетку»?