Сергей Смирнов - Тайна Спящей Охотницы

- Классно! – заценил Кит тираннозавра.

- Да, мимоходом попадаются под землей всякие забавные штуки, жалко оставлять, - как бы даже оправдываясь, однако ж гордо ответил Вольф. – Прошу, присаживайся. Будь как дома.

Они сели на тяжелые резные стулья у небольшого круглого стола.

- Безоговорочное предложение перекусить, - сказал Вольф. – Потом уже не до пикников будет.

Кит сглотнул слюну. Отказываться было, право, грешно: от голода уже мутилось сознание, а с мутной головой и со стонущим желудком было в этой, новой реальности не разобраться и маркшейдера Вольфа никак не осилить… пусть для этого и приходилось принять кусок хлеба из его рук.

- Можно, - согласился с этим предложением Кит, как с предложением начать переговоры, если не о мире, то, по крайней мере, о необходимом для обеих сторон перемирии.

- Рыба или цыпленок табака? – спросил Вольф. – Рыба, правда, морская. Но не худшая. Меч-рыба. Хороший кусок филе.

Кит рыбу не любил и остановил выбор на цыплёнке.

Вольф нажал кнопочку на нижней стороне крышки стола – и из стены выехал высокий, в рост Кита, ящик. До повара-Петровны ему было далеко: обслуживал он примитивно, но пристойно – так примерно обслуживают в самолетах: вытащил коленчатой рукою робота и поставил перед Китом, а потом и перед хозяином прямоугольные металлические судки, прикрытые фольгой, и положил приборы… Кит снял фольгу и… что? Сильно загрустил – вот что! Вспомнил про маму, оставленную им в самолете.

- Разносолами мы, увы, не богаты, - откликнулся Вольф, приняв кисло-грустное выражение лица Никита на свой счет. – Но прежде, чем морщиться, советую попробовать. Приятного аппетита!

Кстати, он тоже предпочел цыпленка, составившего для Кита некоторое подозрение в том, что дед делает это неспроста, а за компанию.

- Спасибо… - кивнул Кит. – И вам приятного аппетита!

- Что значит «вам»? – приподнял Вольф бровь… и убрал пенсне в соответствующий кармашек своего старинного пиджака. – Можешь… и даже я бы сказал, должен звать меня на «ты». Просто «дедом»!

Еще один живой и очень даже молодой дед объявился у Кита!

- Угу, - не слишком определенно кивнул Кит.

Вглядевшись в Вольфа, убравшего с глаз профессорско-писательскую маскировку, Кит осознал, что дедушка не намного старше его родного папы Андрея.

Цыпленок, между тем, действительно, оказался очень вкусным, о чем Кит вежливо и оповестил новоявленного «деда».

- Я же говорил! Вон даже мой тираннозавр облизывается! – повеселел дедушка Вольф. – Серьезный разговор мы отложим до чая, а пока ешь, придумай какой-нибудь самый важный вопрос, с которого можно будет начать… Так будет проще, чем если я начну всю историю от сотворения мира или, по крайней мере, от потопа…

Кит поначалу не сразу понял, о каком вопросе предлагает ему подумать его дед, первым делом признавшийся, что он перешел на сторону вселенского Добра.

Он невольно покосился на адски улыбающегося тираннозавра… И вот что очень умного пришло ему в голову:

- Знаешь… дед… вот у меня как-то лучше всего с математикой выходит. Я здесь вижу, типа, такое уравнение, в котором, ну, слишком много неизвестных… Я просто не знаю, как к нему подступиться.

- Да, ты в «яблочко» угодил, - как-то задумчиво и грустно заметил Вольф. – Браво, внук! Это «уравнение» стоило жизни многим неизвестным… И вероятно, еще будет стоить. Кровь, которая была на тебе, была кровью одного из таких неизвестных, верно?

Кит невольно опустил голову и посмотрел себе на грудь: куртка была отстирана дочиста… верно, не без пятновыводителя, изобретенного лично Вольфом.

- Капитана Кравцова, - сказал Кит. – Он прикрыл меня… пытался спасти… Он не знал, что это не нужно… что меня пули не берут.

Маркшейдер Вольф вдруг размашисто перекрестился – по-православному, справа налево:

- Господи, упокой душу убиенного раба Твоего… как его звали?

- Не помню… - пробормотал опешивший Кит.

- Ты даже не узнал имени человека, который отдал за тебя жизнь?! – очень строго поразился Вольф.

И вдруг имя полыхнуло молнией!

- Дмитрий! – выпалил Кит.

- Упокой, Господи, душу убиенного раба Твоего Димитрия, за Отечество и доброе дело живот свой положившего, и прости ему вся согрешения вольные и невольные и даруй ему Царствие Небесное…

Кусок уже не лез в горло Кита…

- Извини, я испортил тебе аппетит, - вздохнул Вольф. – Но на будущее учти… сам понимаешь, что…

- Ничего… - кивнул Кит. – Учту.

Он подумал, подумал – и стал доедать цыпленка.

- Тебе, кстати, не мешает этот землистый запах в воздухе? – с облегчением спросил Вольф. – Он тоже аппетиту не способствует. Не могу от него избавиться при погружении. Какие только фильтры для рыхлителя не придумывал…

- Что с княжной Лизой?! – выпалил Кит свой главный вопрос, которого, конечно, стеснялся… а потому, покраснев, добавил: - …Ну, вообще, со всеми.

Вольф деликатно, но снисходительно улыбнулся:

- Не то, что бы ты казался не догадливым… По крайней мере, ты мог бы сделать верное предположение, когда увидел здесь принца Александра. Мне удалось устроить им всем побег… при том в самые разные стороны. Дело было сложноватое, признаю, но посильное… Княжна тебя дождется, будучи в добром здравии и расположении духа… Однако в сравнении с теми вопросами, которые я от тебя жду – не дождусь, этот представляется довольно мелким, прямо так и скажу.

Полегчало у Кита на сердце… Тут и возник у него вопрос – вопрос-детонатор!

- А как Анна оказалась у немцев? – Он спохватился, слегка похолодев: - Ну, то есть у фашистов?

Маркшейдер Вольф откинулся на высокую, изогнутую спинку стула и промокнул губы большой салфеткой из ослепительно белой ткани.

- Как ты меня радуешь, внук! – восхищенно сказал он.

Такое бурное восхищение, проявленное предком-немцем, тоже насторожило Кита.

- Еще один вопрос в самое «яблочко»! – продолжал конкретно восхищаться великий и ужасный Вольф. – До чая мы успеем погрузиться очень глубоко… Итак, ответ: я сам передал им в руки Спящую Охотницу… твою сестру.

- Сестру?! – обалдел Кит.

«Всё, что угодно, только не это!» - вот какая была у него подсознательная… то есть совершенно неосознанная мысль. Даже не мысль, а крик души! И не просто крик души, а – неумолимое требование! Ультиматум, достойный поддержки разрушителя!.. И вправду, левая рука Кита стала зудеть… и он невольно прижал ее правой рукой к животу. Бросив вилку на стол.

- А что ты так испугался? – невинно спросил маркшейдер Вольф, внимательно приглядевшись к своему обескураженному и оттого ставшему крайне опасным внуку. – Она не сообщила тебе степень родства?.. У нее тоже есть свои девичьи интересы… Я готов тебя успокоить. Русла особого родства разделились так давно, что, возможно, сам Александр Македонский ближе нам по крови, чем она, и, между прочим, может приходиться нам обоим десятиюродным дедушкой… Вопрос в мелочах – всего-то в дюжине особых генов. Ты меня понимаешь?