Пол Стюарт - Опасный рейс

Вот некоторые из наиболее интересных островов:

Мортимеров Утес — очень скалистый остров. По преданию, там живет русалка, столь устрашающая, что способна одним своим видом буквально до смерти напугать любого.

Стефанова Шерсть — остров, покрытый мягким серым мхом, слоем толщиной до пяти футов. На острове водятся мохнатые крабы.

Фабский Старикан — знаменит своей колонией гнездящихся синехвосток. Не пропустите.

Летучая ночная рыба Витта , она же Рыба Любви? — лунными ночами можно видеть, как эти необыкновенные рыбы плавают косяками у самой поверхности воды. Купаясь в отблесках лунного света, Рыбы Любви устраивают тщательно отрепетированные представления, выпрыгивая из воды и совершая в воздухе фигуры высшего Пилотажа.

Легенда гласит, что каждый, кому доведется увидеть полет Рыбы Любви, тотчас же сам влюбляется.

Написав это, Корби задумчиво посмотрела на море. «Как странно, — подумала она, — делать заметки о людях, обитающих на корабле, вместо того чтобы писать обо всех этих интересных местах, упомянутых в путеводителе Хоффендинка».

Поднимаясь на борт парохода «Гармония», Корби была просто окрылена тем, что по дороге домой, в Высокую Бухту, собственными глазами сможет увидеть все эти интереснейшие достопримечательности. Впрочем, Корби не могла назвать Высокую Бухту домом в полном смысле этого слова. Единственный дом, который у нее когда-либо был, это большое белое бунгало в Дандуне, где она родилась восемью годами раньше. А что же касается достопримечательностей, то довольно скоро Корби поняла, что ей останется лишь вглядываться в горизонт, когда корабль будет мимо них проплывать.

Но все же она хотя бы могла прочесть о них в путеводителе. Корби прищурилась, пытаясь разглядеть крошечное черное пятнышко на горизонте.

«Может, это Мортимеров Утес, — думала Корби. — Или Стефанова Шерсть? Но корабль проплывает слишком далеко даже для того, чтобы пытаться угадать». Она тяжело вздохнула.

Тут Корби услышала приглушенное бормотание и шаркающие шаги, доносящиеся с лестницы, ведущей из кают внизу.

«Ага! Это Шляппенглоттеры!» — подумала Корби, захлопывая путеводитель Хоффендинка.

На верхней площадке лестницы действительно показались мистер и миссис Шляппенглоттер. На обоих были высокие, сужающиеся кверху шляпы с завязками и тесные, доходящие до щиколоток пальто со множеством карманов. Всякий раз, повстречав Корби, мистер Шляппенглоттер щелкал каблуками и вежливо кивал, а миссис Шляппенглоттер улыбалась. А еще они никогда не упускали случая обменяться с Корби любезностями — и в этом-то и заключалась основная проблема: как бы Корби ни прислушивалась, ей ни разу, ни единого разу не удалось понять, о чем они ей толкуют.

Иногда слово брал мистер Шляппенглоттер, и тогда его жена понимающе улыбалась, как если бы он излагал наиумнейшие вещи. Но Корби слышала лишь невнятное бормотание. А иногда говорила миссис Шляппенглоттер, и ее муж неистово кивал, соглашаясь с ней. Но опять же Корби слышался лишь негромкий шелест.

Однажды, улучив момент, Корби ответила, что у нее «все в порядке, спасибо», но оба Шляппенглоттера поглядели на нее так, словно сочли, что та не в себе. Брови мужа поползли вверх, а улыбка застыла у его жены на губах, после чего странная парочка продолжила свой маршрут, на ходу обмениваясь замечаниями, которых Корби, конечно же, разобрать не могла. «Нет, для всех будет лучше, если мне удастся избежать этой встречи», — подумала Корби, ныряя в дверь, ведущую на располагающуюся вдоль правого борта палубу.

Снаружи оказалось тепло. С безмятежного неба светило солнце, особенно яркое после полутьмы коридора. Корби, сощурившись, почти вслепую двинулась вперед и тут же споткнулась обо что-то находившееся у нее на пути.

Это была нога, а точнее, пара ног, принадлежавших человеку из каюты 21. Он сидел в шезлонге, и на нем были темные очки, белый костюм и синие туфли. Человек из каюты 21 всегда носил темные очки, белый костюм и синие туфли и сидел в том же самом кресле на той же самой палубе каждый день, если только не находился в каюте 21.

— Прошу прощения, — вежливо сказала Корби, хотя вовсе не считала случившееся своей виной. Более того: сказать по правде, она считала, что это как раз человеку из каюты 21 следовало бы извиниться перед ней.

Но он никогда сам не извинялся и не реагировал на извинения Корби. Было невозможно определить, слышал ли он ее или хотя бы отдавал себе отчет в том, что произошло. Таков был человек из каюты 21. Он целыми днями сидел в своем шезлонге на палубе, глядя на море, и никто не мог сказать, высматривает ли он на горизонте острова или же созерцает волны, а может, и попросту спит.

«Стоило ли, — подумала Корби, — избегнуть встречи со Шляппенглоттерами только лишь для того, чтобы споткнуться о человека из каюты 21?»

Покачав головой, она пошла по палубе вдоль правого борта, мимо труб, спасательных шлюпок, множества лестниц и трапов, по направлению к носу корабля.

Именно там когда-то располагались действительно большие каюты — каюты с гигантскими гостиными, спальнями размером с танцевальные залы и огромньшиванньши комнатами. Теперь каюта 21 была единственной из оставшихся на корабле больших кают. Остальные снесли, чтобы освободить место для чудовищных размеров грузового трюма.

Корби вышла на нос корабля, где, как обычно, не было ни души. Именно поэтому ей и нравилось здесь бывать.

Шляппенглоттеры редко отходили далеко от своей каюты, то же относилось и к человеку из каюты 21. Что же касается семьи Корби, то они всегда были слишком заняты, чтобы тратить время на пустые прогулки. Оставались еще пятеро зловещего вида джентльменов в элегантных костюмах и шляпах темно-зеленого цвета, которые устроили всю эту суматоху из-за погрузки своего багажа, когда садились на корабль в Дандуне. Они не только держались все время вместе, но и всякий раз замолкали, когда Корби или кто-нибудь другой проходили мимо.

Больше всего Корби нравилось стоять у самого борта, так чтобы ветер мог играть ее волосами, а солнце светило прямо в глаза, и глядеть, как заостренный, выступающий нос корабля вспарывает набегающие на него бирюзовые волны. Ей чудилось, что это лезвие ножа, которое идеально ровно разрезает бесконечное волнистое шелковое полотно.