Ойзин Макганн - Сердце Абзалета

— Ты еще смеешь торговаться? — грозно промолвил Луддич-младший. — Вы не в том положении, чтобы ставить условия!

— Я всего лишь взываю к великодушию, ваше величество, — вздохнул Эмос, разводя руками.

Пробравшись в часовню на вершине кладбищенского холма, Тайя и Локрин осторожно выглянули в окно: ни вождь, ни его люди даже не подозревали, что внутри кто-то есть. Менять тела, превращаться в людей, а затем снова в летучих мышей не было ни времени, ни возможности. От одной мысли о том, что им сейчас предстояло сделать, у детей по коже бежали мурашки.

— А она не рассыпется, как ты думаешь? — шепотом спросил Локрин у сестры.

— Понятия не имею, — пожала плечами та. — Я ведь еще ни разу не крала мумии.

В центре часовни на высоком троне восседала древняя мумия — особо почитаемая рэнсниками Великая Праматерь. Считалось, что Праматерь из загробного царства помогает и охраняет свой народ от всяческих напастей.

Мумия была наряжена в старинные одеяния со множеством украшений. Несмотря на обильные умащения, призванные отбить отвратительный трупный запах, Тайя и Локрин едва сдерживали приступы тошноты.

— Нужен какой-нибудь мешок или что-нибудь в этом роде, — сказал Локрин.

— Можно завернуть мумию в ее же плащ.

— Правильно!

Поскольку дети были вынуждены оставаться в обличье летучих мышей, это оказалось не такой уж простой задачей. Расстегнув и стащив с мумии плащ, они расстелили его на полу перед троном, а затем, спихнув на него мумию, запахнули и застегнули полы плаща при помощи тех же драгоценных булавок и брошей.

— Нужно было сначала снять с нее часть украшений, — запоздало спохватилась Тайя. — Легче было бы нести…

— Нет уж, — поморщился Локрин, — не хватало еще прикасаться к ней руками. Пусть уж лучше остается с этими чертовыми украшениями!

Молодые рэнсники заметно нервничали. С одной стороны, они не имели права заходить на священную для них территорию кладбища, а с другой — им не терпелось разделаться с пришельцами.

Эмос по-прежнему взирал на них с абсолютным спокойствием. За его спиной, неподвижная, словно каменная статуя, высилась мощная фигура Дрейгара. А чуть дальше, с арбалетами на изготовку, невозмутимо стояли Калам и Казиль. Только Джуб и Тряпичник тревожно переглядывались: оказаться лицом к лицу с беспощадными убийцами для обоих было в новинку. К тому же им казалось, что положение безвыходное. Луддич прав: не могут же они отсиживаться на кладбище вечно!

— Если твои близкие оказались в пещерах, — продолжал вождь, — их уже не спасти. Ты и понятия не имеешь, что это за ужасное место. Тысячи извилистых туннелей, бесконечные лабиринты, населенные всякой нечистью, — сущий ад!.. Ты меня слышишь, Гарпраг?

— Тем более я не имею права бросить там моих близких, — ответил Эмос. — Если проникнуть в лабиринт через Пещеру Отшельника, можно сориентироваться по особым меткам. Отшельник научил меня, как это сделать…

— Отшельник?.. А мне он ни о чем таком не говорил! — вырвалось у Луддича.

— А с какой стати он должен был с тобой откровенничать, негодяй?

— О, я умею развязывать людям языки! — самодовольно ухмыльнулся Луддич.

Окинув вождя мрачным взглядом, Эмос промолвил:

— Отшельник исчез несколько лет назад… Уж не твоих ли рук это дело, Лирап?

— А чьих же еще, Гарпраг? Я придушил его вот этими самыми руками. А тело бросил в чаще — на съедение диким зверям…

Лицо Эмоса было по-прежнему невозмутимо. Но в его глазах сверкала ненависть.

— Тебе это даром не пройдет, Лирап. Рано или поздно придется отвечать за свои преступления.

— Это вряд ли, — захохотал вождь. — По крайней мере, не перед тобой, мьюнанин! Если бы не мое почтение к мертвым, я бы убил тебя, не сходя с этого места… Что ж, придется немного подождать. Какая настоящая охота без ожидания, не так ли?..

В этот момент из окна часовни выпорхнула пара больших летучих мышей, несущих какой-то объемистый тюк. Вождь обомлел от изумления. Хлопая крыльями, летучие мыши поднялись над лесом и стали удаляться.

— Что это?! — хрипло выдохнул Лирап.

— Если я правильно прочел надпись на воротах кладбища, — как ни в чем не бывало ответил Эмос, — здесь находится усыпальница вашей Великой Праматери Элдрид.

Старый и молодой вожди в ужасе посмотрели друг на друга, а затем разразились адскими проклятиями в адрес мьюнанина, которого, однако, это нисколько не тронуло: Эмос спокойно стоял перед ними, скрестив руки на груди.

— Поберегите силы, — посоветовал он едва не лопавшимся от злости монархам. — Вы угрожаете нам пытками и расправой с тех пор, как мы оказались в ваших лесах. Вы намерены предать нас мучительной и медленной смерти… Однако теперь вам придется принять к сведению следующее. Если вы хотите получить назад свою Великую Праматерь Элдрид, то позаботьтесь о том, чтобы мы беспрепятственно проследовали к Пещере Отшельника, отыскали наших людей и так же беспрепятственно дошли до южной границы… Когда мы окажемся на земле мьюнан, мы немедленно возвратим вашу старушку Элдрид в целости и сохранности… Но если вы попытаетесь нам помешать, мои племянники тут же развеют ее прах над лесом… А еще, — прибавил в заключение Эмос, — советую разослать во все концы почтовых птичек: чтобы ваши горячие подданные не принялись ненароком палить в детей. В противном случае они просто уронят мумию на землю, и старушка Элдрид разлетится на тысячу кусков…

— Гарпраг! — прохрипел Лирап-Луддич. — Да я тебя…

— Ты будешь охранять меня и заботиться обо мне, — любезно подсказал мьюнанин. — А теперь нам пора прощаться. Прочь с дороги!

Эмос развернулся и уверенным шагом направился к грузовику, за рулем которого сидел, дрожа как кролик, Джуб и, как в лихорадке, горячо молился своему Вечнозеленому богу.

— В жизни не попадал в такую передрягу, — пробормотал рудокоп. — Теперь они нас порвут на части, можешь быть уверен!

— Чему быть, того не миновать, — кивнул Эмос. — Впрочем, у меня другое мнение. Ни Луддич, ни его люди не посмеют рисковать драгоценной мумией. Не сомневаюсь, что они немедленно оповестят все дозоры и засады. За нами будут ходить по пятам, следя, чтобы с нашей головы не упал ни один волос. Теперь мы в большей безопасности, чем когда пересекли границу.

— Может, и так, — не стал спорить Джуб. — Только у меня от одних их взглядов мороз по коже дерет!

— Гм-м… А по-моему, ты просто чересчур впечатлительный, дружище.

— Что ж, тогда командуй! Куда теперь?

— Туда, куда мы и ехали. Снова на главную дорогу, — сказал мьюнанин. — К полудню мы должны быть на месте.

Джуб выжал сцепление, и грузовик покатил навстречу толпе рэнсников. Медленно расступаясь в стороны, каждый из них непременно хотел заглянуть в глаза беглецам, чтобы те увидели их беспредельную ненависть и решимость при первой же возможности поквитаться за разоренную усыпальницу.