Йен Макдональд - Странник между мирами

— Они пытались за мной проследить, когда я сюда шел, — сказал Эверетт. — Наверное, ждали около школы. Они не знали, что я пойду домой прямо из физкультурной раздевалки.

— Мне нравится, как ты выразился: «пытались», — усмехнулась Колетта Харт.

По залам разнеслось объявление: музей, кафе и сувенирные прилавки закрываются через пять минут.

Пять минут.

— Ну так как?

— Что — как?

— Есть у тебя это «что-то»?

Эверетт вытащил из рюкзака «Доктора Квантума» и включил. Потом активировал иконку «Инфундибулум». Колетта наклонилась посмотреть поближе и еле слышно выругалась.

— Закрой немедленно!

— Это то, что им нужно, да? Об этом Маккейб говорил?

Эверетт выключил планшетник и снова запихнул его в рюкзак.

— Да.

Впервые в жизни он услышал страх в голосе Колетты.

— Не здесь, Эверетт. Пойдем.

Смешавшись с последними посетителями, они неспешным шагом вышли из музея. На улице Колетта сразу закурила. Другие посетители раскрывали зонтики и поднимали воротники, горбясь от ветра и дождя.

— Ты голодный? Пойдем куда-нибудь, поедим. Ты к суши нормально относишься? Я знаю хорошее местечко, совсем недалеко к западу.

— Ага! Да тут «Мама» совсем рядом.

Тоже вполне хорошее место. Эверетт бывал там с папой и Колеттой и прочно усвоил основные правила суши. Правило номер один: не брать еду с конвейера. На вид-то она красивая, да только неизвестно, сколько времени эти симпатичные пластиковые упаковки здесь крутятся. Правило номер два: васаби и соевый соус идут к рыбе, но ни в коем случае не к рису.

— Слишком близко, Эверетт. Не хотелось бы наткнуться на любимых коллег.

Пока поймали такси, оба промокли насквозь. Уютный семейный ресторанчик располагался чуть в стороне от Тоттенхэм-Корт-роуд. В отдельных кабинках можно было спокойно поговорить. Эверетту пришлось оставить бутсы у входа. Он сидел на циновке, скрестив ноги по-турецки и постепенно обсыхая.

— Так, ну давай, посмотрим.

Эверетт вывел на экран программу «Инфундибулум» и передал Колетте планшетник. В кабинке было полутемно, движущиеся по экрану полотнища бросали на лицо Колетты причудливые отсветы.

— И как, есть у меня «что-то»?

— У тебя не просто «что-то». — Колетта положила «Доктора Квантума» на низенький столик в японском стиле. — У тебя тут всё.

Принесли суши — аккуратные, плотные, рис блестящий, кусочки рыбы не тусклые. Хорошие суши. Эверетт палочками смешал васаби с соевым соусом.

В нише стояла статуэтка кошки, манеки-неко, с поднятой левой лапкой. Правая лапка приманивает Деньги, левая — посетителей.

Колетта снова заговорила.

— Мы с Полом и с твоим папой участвовали в долгосрочном проекте. Цель проекта — получить экспериментальные данные, подтверждающие существование параллельных вселенных.

— Это все я знаю. — Эверетт обмакнул кусочек морского окуня в соус.

— Нет, Эверетт, ты не все знаешь.

Эверетт мгновенно ощетинился. Все, ну буквально все считают себя вправе высказывать свое мнение о нем. А его мнение кто-нибудь спрашивал?

— Папа рассказывал мне теорию. Я решаю уравнения квантовых полей лучше, чем наш учитель физики. Он, по-моему, даже не рубит, что это за уравнения.

— Очень может быть, что ты их решаешь лучше меня, но ты не слушаешь, о чем я говорю. Я сказала: «экспериментальные данные».

— Доказательства.

— Физические доказательства. Так вот, они у тебя на планшетнике.

Эверетт владел палочками для еды не хуже, чем мастера из монастыря Шаолинь — своим оружием. Он умел есть ими сырые водоросли и даже скользкую лапшу. Он никогда не ронял еду. А сейчас уронил. Палочки скрестились, и комочек риса шлепнулся на тарелку.

— У тебя здесь, по сути, адресная книга вселенных. Я не знала, что твой папа дал ей имя. Инфундибулум… Здесь указано точное местоположение известных нам параллельных вселенных. Не всех — все на твоем компьютере не поместятся.

— А много вы уже открыли?

— Десять в восьмидесятой степени.

Эверетт был знаком с математической системой обозначений. Его друзья-умельцы расширили встроенную память «Доктора Квантума» до одного терабайта. Десять в двенадцатой степени байтов информации. Если отвлечься от мира компьютеров, это число записывается как единичка с двенадцатью нулями. Тысяча миллиардов. Такое число худо-бедно можно себе представить. А десять в восьмидесятой — единица с восемьюдесятью нулями — уже не поддается воображению. Никаких квадрильонов миллиардов не хватит. У Эверетта екнуло под ложечкой, голова закружилась. Он словно вновь провалился в бесконечно разворачивающееся множество Мандельброта. Огромные, волнующие, пугающие числа.

— И все это нашел папа?

— Твой папа работает над этим значительно дольше, чем ты думаешь.

Эверетт вспомнил лето — оно казалось бесконечно далеким от холодной темной зимы на излете года. Другой мир. Школьные и университетские каникулы приблизительно совпадают. По соглашению о разводе, Эверетт мог проводить целые недели в папиной новой квартирке в Кентиш-Тауне. По вечерам они гуляли по Хемпстед-хит до Парламент-Хилла и, затерявшись среди любителей бега трусцой и воздушных змеев, смотрели сверху на Лондон. У Эверетта было отчетливое ощущение, что Теджендра видит какой-то другой город, попавший сюда из иной вселенной. На обратном пути по темным улицам папа говорил без перерыва — слова перекипали через край, обгоняя друг друга. Он рассказывал о мирах, близких к нам, как собственное дыхание, и в то же время дальше самых далеких звезд. Иные из этих миров похожи на наш до такой степени, что и там Теджендра с Эвереттом гуляют по Хайгету, отличающемуся лишь самой крохотной деталью: вот в этом доме по телевизору сейчас смотрят Рассела Бренда, а не Рики Джервейса. А есть и непохожие миры, в некоторых еще даже не возникла жизнь, не образовались звезды и планеты. Папа говорил так живо и убедительно, что Эверетт невольно оглядывался — ему слышалось, что те, другие Эверетты шепотом окликают его по имени.

— Я знал! — сказал Эверетт. — Я знал!

— Он часто мне говорил, что ты талантливее его, — отозвалась Колетта. — Ему приходилось выводить умозаключения, а ты просто видел. Он все отдал тебе, Эверетт. Множественная вселенная — в твоих руках, вот на этом планшетнике. Вопрос в том, что со всем этим делать. По сути, тут просто графики волновой функции. С таким же успехом можно изучать Лондон, имея в своем распоряжении справочник, где указаны только имена людей вместе с их адресами и номерами телефона. Есть Сингхи, которые живут в доме 43 по Родинг-роуд, а есть Сингхи с Ормонд-плейс и с улицы Королевы Елизаветы, но по справочнику невозможно определить, живут они в восточной или западной части Лондона, к югу или к северу от Темзы и как до них добраться. По адресу невозможно узнать, какой у них дом — роскошный особняк или наркопритон. Понимаешь, к чему я, Эверетт?