Анатолий Димаров - Вторая планета

И солнце вон сияет… Непривычное тут солнце. Большое-большое, и какое-то размытое.

— Держи-дерево! — Тревожный вскрик Жорки звучит, как выстрел.

Я как раз задремал, и теперь аж подпрыгнул.

Тётя Павлина тоже поднялась на ноги: смотрит в ту сторону, куда показывает Жорка.

— Вон, в траве!..

Теперь вижу и я: оно надвигается прямо на нас, подминая под себя траву, тёмное и похожее на холмик.

Мы какое-то время стоим, онемев, а потом тётя Павлина резко хватает нас за руки:

— Быстро вниз!..

Кидаемся от скалы, откуда движется держи-дерево, но и там вырастает навстречу такой же тёмный холмик. Огромным полукругом, охватывающим берег потока, неумолимо подступает к нам, и мы снова отступаем под дерево. Я бросаю взгляд на поток: жёлтые пенистые валы так и бушуют, а берег аж дрожит под напором воды. Через него нам сейчас не перебраться ни за что, и держи-дерево, словно понимая это, не торопится: медленно и словно бы нехотя подступает к нам.

— Спасение одно: забраться на дерево, — говорит тётя Павлина. — Ну, Жора, выручай ещё раз!

Потому что на это дерево способен забраться только Жорка. И это ещё не факт: толстенный ствол словно отполирован, и самая нижняя ветка так высоко, что ни за что не достать. Но тётя Павлина уже что-то придумала: стала лицом к стволу, упёрлась руками в колени:

— Витя, залазь мне на плечи!

— Всё равно не достану, — мрачно отвечаю тёте.

— Залазь, говорю! — кричит она сердито, и я взбираюсь к ней на плечи.

— А теперь, Жора, ты!.. Лезь на Витю!.. Витя, прислонись к стволу, чтобы не упасть!

Прижимаюсь что есть сил к стволу. Жорка царапается, как кот, но я терплю.

— Ну как? — глухо спрашивает тётя.

— Достал!

Жоркины ноги, что топтались мне по плечам, исчезают.

— Не слазь! — кричит мне тётя. — Жора, тяни его к себе!

— Давай сюда руку! — Это уже Жорка.

Уткнувшись лицом в ствол, вслепую поднимаю руку. Жоркины пальцы обхватывают моё запястье, тащат наверх. Немного, ещё немного… Кто бы мог подумать, что Жорка такой сильный… Наконец!.. Обхватываю руками толстенную ветку, подтягиваюсь.

Ф-фу, аж спина взмокла.

А тётя Павлина внизу. И держи-дерево подступает к ней.

— Снимайте ремни и давайте сюда! Быстро!

Нас подгонять не нужно; сорвали ремни, кинули тёте. Она их связала вместе, добавила ещё и свой. С одной стороны сладила петлю, бросила нам.

— Обвяжите вокруг ветки! Только покрепче!

Мы, как могли, обвязали , тётя Павлина, подпрыгнув, ухватилась за кончик ремня, упёрлась ногами в дерево. Её лицо аж покраснело от натуги, она что есть сил вцепилась в ремень, подтягиваясь, ноги скользили по склизкому стволу, ища, за что зацепиться.

Вот она сорвалась, упала вниз.

Держи-дерево подступало всё ближе и ближе. Вот оно остановилось, стало расти вверх — сотни гибких, усеянных колючками плетей поднялись над тётей.

— Тётя, залазьте! — закричал я во всё горло.

— Ничего, Витя, ничего.

Тётя Павлина снова подпрыгнула, вцепилась в ремень, но ноги скользили по проклятому стволу, а держи-дерево было уже рядом: почти доставало её своими плетьми.

— Не могу! — простонала тётя Павлина.

Она всё ещё висела на ремне, из последних сил сжимая пальцы.

Я, кажется, закричал, а Жорка быстро скинул один ботинок, потом другой, перелез через меня, обхватил ветвь ногами, повис вниз головой. Протянул длинные руки и ухватил тётю за воротник штормовки.

Ткань аж трещала, так он её тянул, а я вцепился в Жоркины ноги, прижал их что есть сил к ветви.

Выше!.. Ещё выше!.. Тётя Павлина последний раз перехватила руками связанные ремни, её разбухшее лицо посерело… Ещё, Жора, ещё!.. Вот тётина рука достала до ветви, вот другая впилась в дерево, и я, оставив Жоркины ноги, вцепился в тётины руки.

Когда тётя Павлина наконец оказалась на ветке, у нас не было сил даже радоваться.

Держи-дерево тем временем подползло к стволу. Тыкалось вслепую ветками, ища добычу, которая вдруг куда-то пропала.

— Оно долго тут будет? — шёпотом спросил я тётю: мне уже казалось, что держи-дерево может нас услышать.

— Не знаю, — ответила тётя. — Жаль, что у нас нет мачете. — Смотрела на держи-дерево так, что если бы была хоть малейшая возможность, спустилась бы вниз, чтобы отломать хоть веточку. — Интересно, где у него расположены органы чувств? Неужели в этих плетях?

— Оно что, видит? Или запахи чует?

— Скорее, оно вооружено органами, воспринимающими тепло. Как у наших гадюк… Ведь оно охотится только на теплокровных животных.

В это время держи-дерево, опустив колючие плети, замерло. Оно будто раздумывало, что делать дальше.

Потом зашевелилось снова: плети, цепляясь колючками за ствол, поползли вверх, а вся тёмно-зелёная переплетённая масса словно начала набухать.

— Оно лезет за нами, — испуганно прошептав Жорка.

Мы посмотрели наверх: над нами был отполированный ствол и лишь высоко-высоко снова начинались ветви.

А держи-дерево было почти рядом: оплело весь ствол, нащупывало плетьми нашё ветку. Вот оно снова замерло, словно принюхиваясь, а потом двинулось прямо на нас.

Прикипев к нему взглядом, мы начали отползать к краю ветки. Всё дальше и дальше, цепляясь на сучки, а держи-дерево неумолимо ползло за нами. Ветка становилась всё тоньше и тоньше, потрескивала, а внизу ревел бурный поток.

И когда отступать было уже некуда, тётя Павлина скомандовала:

— Витя, прыгай!

Я уже приготовился прыгать, но посмотрел на Жорку: прижавшись телом к ветке, он цеплялся за неё руками и ногами. Я сразу же вспомнил, что он почти не умеет плавать, и закричал ему:

— Прыгаем вместе!

Жорка зажмурил глаза, замотал головой.

— Отрывай! — закричала тётя Павлина: держи-дерево шевелилось уже у неё за спиной.

Наконец нам с тётей удалось оторвать обе Жоркины руки от ветки, и я что есть сил потянул его за ноги — Жорка истошно заорал, и мы клубком полетели в поток. Я ещё в воздухе выпустил Жоркины ноги и бултыхнулся головой в воду. Меня сразу же закрутило, потянуло на дно. Я обо что-то больно ударился, оттолкнулся руками изо всех сил, стал отчаянно выгребать наверх.

Откашливаясь, я высунул голову из воды как можно выше, оглянулся вокруг. Кругом кипела мутная вода, высокий берег стремительно проносился мимо, дерево, на котором мы только что сидело, осталось далеко позади, а впереди надвигалась сплошная стена джунглей. Недалеко от себя по левую руку я увидел тётю Павлину: рассекая руками поток, она плыла почему-то не к берегу, а вдоль течения. Я глянул туда и увидел Жоркину голову: она то скрывалась под водой, то выныривала. Жорка, должно быть, тонул.

— Жорка, держись! — закричал я и рванулся к нему.

Если до сих пор у меня и был какой-то страх, то он тут же исчез: каждый раз, как Жоркина голова ныряла под воду, мне казалось, что он уже не выплывет. Я даже обогнал тётю Павлину и первый добрался до товарища.