Анатолий Воронин - Второй пояс. (Откровения советника)

В основу книги легли реальные события, имевшие место в жизни и воспроизведенные с максимально возможной точностью, какую может позволить человеческая память, спустя много лет после той войны. Восстановлению этих событий в хронологическом порядке способствовали сохранившиеся документы, рабочие записи, фотографии и письма на Родину.

«Второй пояс» — кодовое название одной из многочисленных операций, проведенных Сороковой Армией во взаимодействии с афганскими силовыми структурами. Но было бы ошибочным полагать, что в этом повествовании пойдет речь только о войсковой операции. Все намного сложней и запутанней чем можно себе представить. В книге раскрываются некоторые моменты того, что на самом деле происходило в Афганистане незадолго до вывода оттуда советских войск. В определенной мере приоткрывается завеса таинственности и секретности, сопровождавшая деятельность советников силовых структур СССР.

Но и это не все. В книге предпринята попытка, понять истоки той войны, разобраться в причинах подтолкнувших афганцев на братоубийственное противостояние друг другу. В доходчивой форме рассказано как это происходило на примере жизни простых афганцев.

Все персонажи повести — реальные люди, поэтому их имена в основном остались в оригинале, за исключением отдельных сотрудников силовых ведомств СССР и Афганистана, чьи истинные фамилии и имена по понятным причинам еще много лет останутся закрытыми для широкой общественности.

Эта книга, дань памяти советским и афганским людям, в чью жизнь эта страшная война конца второго тысячелетия принесла не мало горя и слез.

Операция, план проведения которой осенью 1987 года разработали штабные аналитики 40-й Армии, преследовала далеко идущие планы военного и политического руководства СССР и должна была стать точкой отсчета в долгой череде подготовительных мероприятий, направленных на обеспечение безопасности вывода советских воинских подразделений, дислоцировавшихся в южных провинциях Афганистана.

Для придания наибольшей значимости данному мероприятию общее руководство операцией было поручено не кому-нибудь, а лично генералу армии Варенникову Валентину Ивановичу. Эта фамилия всем знакома в связи с известными событиями 1991 года (надеюсь, читатель еще не забыл, что такое ГКЧП).

К сожалению, а может быть — к счастью, я не был в Москве в августе 1991 года и поэтому не могу ни засвидетельствовать, ни проанализировать с чужих слов, как всё происходило на самом деле в те три смутных дня. Но зато я точно могу сказать, что в 1987 году генерал Варенников показал себя крутым военным ястребом, для которого интересы СССР были превыше всего.

Являясь руководителем Представительства Министерства обороны СССР и одновременно личным советником Горбачева по военным вопросам в Афганистане, Варенников В. И. был, пожалуй, единственным человеком, кого побаивались руководители всех советских представительств в Кабуле. Обладая неограниченными полномочиями, он мог отдавать приказы и распоряжения любому высокопоставленному лицу «в погонах», вне зависимости от его ведомственной принадлежности. Про военных я уж и не говорю. Для них любое произнесенное Варенниковым слово было приказом и руководством к немедленному действию…

На рабочем совещании, проходившем на ЦБУ 70-ой ОМСБ, кроме военных присутствовали руководители всех советнических групп, чьи представительства имелись в Кандагаре. На повестку дня был вынесен один единственный вопрос — предстоящая в провинции крупномасштабная многоэтапная войсковая операция, для участия в которой привлекались значительные силы советских и афганских подразделений.

Для окончательного утверждения плана проведения операции требовалось совсем немного — увязать его с реалиями «текущего момента» и уточнить некоторые детали.

Военные — они и в Африке военные. Через кабульских коллег они без особых проблем разузнали содержание «легенды» предстоящей операции. Составлявшаяся на основании аналитических материалов месячной давности, она была адаптирована к складывающейся на ту пору в провинции военно-политической обстановке. Зная заранее, что от них хочет слышать высокое начальство, «кандагарцы» пришли на заседание Военного совета с заблаговременно сделанными выводами.

Зная об особенности «красных командиров» — врать, не моргнувши глазом, — Варенников сразу поставил все точки над «i», предупредив присутствующих о персональной ответственности за свои слова, и недвусмысленно намекнув на то, что он в достаточной мере располагает информацией и о противнике, и о том, что творилось в провинции в последние месяцы.

Потом началось что-то непонятное. Все заранее приготовленные рапорта почему-то застревали у докладчиков в горле, а все их речи сводились максимум к пятиминутной перетасовке различных военных терминов в сочетании со словами «товарищ генерал армии».

Где-то после пятого или шестого доклада Варенников не выдержал и, прервав очередного выступавшего, перешёл на отборный мат. Его «красноречивое» выступление продолжалось минут пятнадцать. За это время генерал успел навешать кучу ярлыков на докладчиков, не упустив возможности пригрозить им понижением в звании, увольнением со службы, досрочной отправкой в Союз и ещё много чем.

Спустив пар и немного успокоившись, генерал попросил доложить руководителя группы советников МВД. Стало быть — меня.

Как и положено, я встал и представился по всей форме. К докладу приступать не спешил, следя за ответной реакцией генерала. Мне впервые вот так вот близко, за одним столом, довелось встретиться с военным руководителем столь высокого ранга, и я не знал, как он отреагирует на появлении в штабе совершенно незнакомого ему человека.

Не отрывая ручку от своего блокнота, генерал несколько секунд изучал меня взглядом, после чего коротко спросил:

— А где полковник Денисов?

Денисов — руководитель группы советников МВД СССР в Кандагарской провинции — буквально на днях убыл в Союз. В январе 1988 года у него подходил срок отпуска, который полагался всем советникам по истечению одиннадцатимесячного пребывания в Афгане. А тут еще вышла оказия, благодаря которой можно было ускорить отъезд на Родину…

…Используя доверительные отношения с командиром одной из договорных банд, командование провинциального Царандоя вышло на торговцев оружием в Пакистане, изъявивших желание продать ПЗРК «Стингер». Главарь договорной банды, выступавший посредником в этой сделке, запросил за комплекс три миллиона афгани, что по тем временам было эквивалентно ста восьмидесяти тысячам долларов США. Для нищего Афганистана это были огромные деньги.