Джеймс Паттерсон - Последнее предупреждение

— В Южную Америку, — отвечает доктор Двайер, старательно отводя от меня глаза. — В Аргентину.

— В джунгли? — гадаю я. — В Аргентине, по-моему, тепло?

Вот где немного образования, пусть даже и самого среднего, вполне могло бы мне пригодиться. Как-то мне в последнее время все чаще становится неуютно от моего невежества.

— Нет, — говорит доктор Двайер. — В Аргентине мы пересядем на корабль.

— На корабль? И дальше куда? — ошарашенно спрашивает Клык.

— Как насчет пообедать? — не отвечая, она отстегивает ремень и поднимается на ноги.

Мы с Клыком переглядываемся и согласно друг другу киваем.

Внимание. Надо быть настороже.

— Мы что, уже прилетели? — брюзжит Тотал, когда я беру его на руки.

В Аргентине ночь. Запереть на много часов шестерых детей-птиц в крошечном самолетике было большой ошибкой. С каждым следующим часом этого длинного перелета все мы дергаемся и психуем все больше и больше. Наконец, едва только мы опустились в Сан Джулиане, как Газзи так дернул через запасной выход, что надувной трап пришел в действие, а все сирены заорали как сумасшедшие.

Потом мы всячески противились тому, чтобы нас снова запихали в машину. Хоть мы и подписались спасать мир, это совершенно не значит, что мы готовы провести лишний час в замкнутом пространстве.

Поэтому мы договорились лететь над джипом доктора Двайер, держась в стороне от редких автомобилистов на извилистой узкой дороге. Было темно, холодно и ветрено. Может быть, где-нибудь на севере Аргентины и будет тепло, но здесь, на самом южном ее окончании, ужасный холод. Только этого мне и не хватало.

Полет наш был совсем недолгий. Минут десять — и мы оказались на берегу океана. Того же самого океана, в котором мы купались на восточном побережье Америки. Но то был Северный Атлантический океан, а это — Южный. В Южном Атлантическом океане плавают здоровенные глыбы льда. Я скрипнула зубами: теперь понятно, почему мама держала от меня в секрете место нашего назначения.

Доктор Двайер завела свой джип в широкий док. На самом конце его пришвартован то ли очень большой катер, то ли средних размеров корабль. Джип останавливается, доктор Двайер выходит и смотрит в небо — нас ищет. А мы, в свою очередь, ищем любые приметы возможной опасности и кружим высоко над землей. Но все вокруг спокойно, и мы, наконец, приземляемся от нее футах в тридцати. Тотал немедленно прыгает на землю и начинает обнюхивать док, джип и все на свете.

— А вы и вправду летаете, — замечает доктор Двайер чуть слышно, точно сама с собой разговаривает.

Я встряхиваю крыльями, чувствуя, как они разогрелись от полета:

— А разве мы кого-нибудь когда-нибудь обманывали?

— Это очень… красиво, — говорит она и, похоже, сама удивляется сказанному. — Вы простите меня. Я знаю, вы не выбирали умение летать, и мне немного известно, что вам пришлось из-за этого пережить. Но я — человек со стороны. Все, что я вижу, — это то, как прекрасен ваш полет. И мне даже… завидно.

Такого нам еще никто никогда не говорил. Я растерялась и не знаю, что ей ответить. В двух словах у нее уместились и плюсы и минусы нашей мутантской жизни. А их не то что высказать, а даже понять мало кто может.

Тряхнув косой и улыбаясь, она, наконец, направляется к лодке:

— Добро пожаловать на наше научно-исследовательское судно. Мы из Международного Фонда Научного Изучения Земли.

Честно говоря, «научно-исследовательское судно» — это громко сказано. Как рублевое имя для копеечной посудины. Корабль был большим, наверное, футов сто пятьдесят в длину, но старым и видавшим виды. Огромные ржавые пятна расползлись по его голубым бокам. И даже съели чуток от имени: «Венди К». Сзади у него кран, а спереди кабина-надстройка с тьмой разномастных антенн на крыше.

Интересно, где был Нино Пиерпонт, когда требовалось профинансировать оснащенный по последнему слову техники научно-исследовательский корабль?

— Мы купили списанный рыбацкий траулер и переделали его для своих целей, — объясняет доктор Двайер. Между тем, на палубу выходит человек и машет нам рукой. — Привет, Майкл.

— Хелло, Бриджит! — кричит он, улыбается, и я чувствую, что он разглядывает нас с нетерпеливым возбужденным любопытством.

— Мы оборудовали эту посудину в основном на средства спонсоров, и теперь это одна из лучших исследовательских плавучих станций.

Доктор Двайер подошла к краю дока, вытащила легкую металлическую лестницу и перекинула ее на борт «Венди К» . Она полезла по ней на корабль. Уверена, когда она долезет наверх, руки у нее будут все в ржавчине.

— Идите сюда, не бойтесь. Трап абсолютно надежный, — бросает она нам через плечо.

Ага… значит, лестница называется трапом.

— Может, и безопасная, — пробормотал Газзи, встряхнул крыльями, подпрыгнул и взлетел на палубу, поднявшись у нас над головами футов на восемнадцать.

Доктор Двайер и Майкл уставились на него, потом переглянулись и радостно заулыбались, точно только что обнаружили доселе неведомую науке форму жизни.

Тотал прыгнул мне на руки, и все мы один за другим перелетели на палубу.

— Вот это да! — восхищается Майкл. — Выходит, все правда!

— Они никого никогда не обманывали, — говорит доктор Двайер. — Майкл, знакомься, это Макс, Клык, Игги, Газман, Надж и Ангел. Ребята, знакомьтесь, Майкл Папа, один из наших ведущих ученых.

Тотал сердито заворчал, и Бриджит быстро спохватилась:

— Ой, это Тотал, их собака.

Тотал презрительно отвернулся.

— Очень рад, что вы приехали, — сказал просто доктор Папа и по очереди пожал нам всем руки. Очень официально, но в то же время очень тепло, искренне и по-дружески. Совершенно не похоже, чтобы у него было желание запереть нас в клетку и натолкать в нас побольше иголок.

— Мы все еще не знаем, зачем мы здесь, — напоминаю я ему, что нам бы хотелось получить несколько немаловажных ответов на наши вопросы.

— Что же вам Бриджит не сказала? — удивляется Майкл. — Вы здесь, чтобы помочь нам собрать данные для нашего исследовательского проекта о глобальном потеплении и его влиянии на Антарктику. — Он улыбнулся, и зубы его сверкнули в темноте. — Вы здесь, чтобы помочь спасти мир.

— Это же настоящий Моби Дик, [6] «Моби Дик, или Белый кит» ( англ. Moby-Dick, or The Whale, 1851) — роман американского писателя Германа Мелвилла. — хлопает в ладоши Надж, подпрыгивая на своей узкой койке, которая здесь называется «банкой». — Там был рыбацкий корабль — и у нас рыбацкий корабль. Только там был деревянный, а наш железный. И на нашем парусов нет. Зато всякие компьютеры-локаторы есть. А еще здесь есть матросы настоящие, банки — я уже знаю, что койка банкой называется. Я еще много новых слов выучила: мы едим в кубрике, а ванна — это гальюн по-тутошнему. И вообще, здесь все, как на настоящем корабле.