Илья Подольский - Ожившая головоломка

– А с помощью чего она гадала, ты не знаешь? – гнул я свою линию.

– Много чего у нее было, так сразу и не припомнишь, – задумался он.

– Пап, ну вспомни, постарайся, мне так интересно, – заявил я с жалобным видом.

– Ну, была у нее книга такая большая, я бы даже сказал, огромная, – вспомнил отец. – В нее она часто заглядывала, но что там было, я не знаю. И тем более, где она сейчас, тоже не имею ни малейшего представления.

Я открыл было рот, чтобы сказать, что она лежит сейчас у меня в комнате, но вовремя спохватился. Мы же договорились с Юркой, что никому из взрослых не будем ничего говорить. А я чуть было не проболтался.

– Ну и, конечно, карты у нее были, не такие обычные, которые в любом киоске можно купить, а другие, и размером они были побольше, – продолжал отец рассказывать.

– А еще что-нибудь интересное у нее было? – не отставал от него я, намекая на доску.

– Травки она разные сушила, корешки, но в этом нет ничего особенного, бабульки часто этим занимаются, – ответил отец. – Больше и не припомню, что интересного у нее было. А тебя что-то конкретное интересует?

– Нет, ничего такого, – закачал я головой. – Любопытно просто, все кругом говорят, что она колдунья была, вот я и хочу побольше узнать.

– Это надо с кем-нибудь пообщаться, кто хорошо ее знал, – посоветовал отец. – Что-то прохладно стало, и темнеет уже, не пора ли нам домой, сын?

– Пойдем, а то завтра вставать рано, – согласился я.

Вернувшись, мы еще выпили по чашке горячего ароматного чая с бутербродами, и я пожелал отцу доброй ночи. Я включил компьютер. Подумал, почему бы мне не поиграть немного перед сном. Я загрузил одну из бродилок и начал проходить первый уровень. Я знал здесь все примочки, поэтому делать это было легко и просто. Приятно было осознавать, что я такой умный.

В какой-то момент мне показалось, что в комнате что-то светится. «Напряжение, наверное, скачет», – подумал я и продолжил геймиться дальше. Но вдруг снова краешком глаза я заметил какой-то красноватый свет и обернулся. На нашей загадочной доске от одного из камней исходил красный свет. Я немедленно вскочил из-за стола и подбежал к доске. Светился один из обведенных камней, а именно тот, который я про себя обозвал красно-коричневым. Впечатление было такое сильное, что в первые секунды я ничего не делал, а только сидел и смотрел, как он светится. Потом я вышел из оцепенения и протянул руку. Каюсь, мне так захотелось до него дотронуться, просто сил нет никаких.

И я сделал это. Меня обожгло, и я тут же отдернул руку. Но никакой боли или покраснений на пальцах не было, и я рискнул проделать это еще раз. Теперь от камня просто исходило тепло, и он как будто пульсировал. Было такое ощущение, что он хочет мне что-то поведать или предупредить о чем-либо. Я немного разволновался и даже сам не понял, почему. Неожиданно я вспомнил про сынка Бульдозера. Вот так, ни с того, ни с сего. Давно он что-то не высвечивался, а грозил прошлый раз. Тупомордый он и есть тупомордый. Самое страшное, что такие субъекты обычно исподтишка действуют, не станут прилюдно разборки устраивать. А наоборот, встретят где-нибудь в темном углу, да еще с дружками, у которых такие же морды, не объедешь. «А вдруг, когда Юрка домой пошел, они его у подъезда встретили?» – поймал я себя на такой недоброй мысли. С одним-то тупомордым он бы справился, это он уже доказал, а если этот придурок с собой тех здоровых оболтусов опять привел, то дело может плохо кончиться.

Чтобы не переживать понапрасну, я решил выскользнуть потихоньку из дома, чтобы позвонить Гислеру. Так, где у меня его номер? Не зря все-таки записал. Захватив с собой записную книжку, я выбрался из дома и нашел ближайший телефон-автомат. Опустил жетон, который только сегодня купил на всякий случай, как знал.

– Алле, – послышался на другом конце провода женский голос. Очевидно, это его мать сняла трубку.

– Добрый вечер, – проговорил я елейным голоском. – Позовите, пожалуйста, Юру.

– А кто его спрашивает? – допытывалась мать.

– Это его одноклассник, Антон, – честно признался я.

– Минуточку, – послышалось в трубке.

– Антон, это ты? – подошел наконец Юрка.

– Да, я, привет.

– Ты чего звонишь, что-то случилось? – спросил он.

– У меня нет, – ответил я. – А вот ты нормально до дома дошел?

– До дома? – удивился Гислер. – Вроде нормально. Хотя погоди. Серый, сын Бульдозера, физрука нашего, с дружками меня возле дома поджидал.

– Так и знал, – выдохнул я. – И чем дело кончилось?

– Да никакого дела не было, – ответил Юрка. – Я еще по дороге к дому соседа своего встретил, Женьку. Он бодибилдингом занимается. Неслабый такой паренек, можешь мне поверить. Мы с ним с детства еще дружим. Ну, идем мы, мирно болтаем о том о сем, заворачиваем за угол, а там тупомордый со своими гориллами околачивается. Наверное, меня поджидали, но как увидели меня вместе с Женькой, сразу сделали вид, что они не при делах и как будто меня вообще первый раз в жизни видят. Даже смешно стало.

– Ясно, – ответил я. – Повезло тебе. А если бы ты один шел?

– Пришлось бы кулаками немного поработать, куда ж деваться, – сказал Юрка, а сам небось задумался, чем бы такая встреча закончилась.

– Ну ладно, раз все в порядке, то пока, завтра в школе увидимся, – попрощался я.

– Пока, – откликнулся в трубке Гислер. – А ты вообще зачем звонил-то?

– Да так просто, – сказал я и повесил трубку.

Слава богу, все в порядке. Я направлялся к дому, и вдруг вдалеке показались три темные фигуры. Много ума не надо было, чтобы сообразить, что это тупомордый с дружками. Я решил не нарываться и притаился за углом. Один из них что-то рассказывал, а остальные дружно гоготали. И смех был какой-то дебильный. Кажется, Юрка говорил, что этот Серый колется, наверное, и дружки такие же. Я дал им спокойно пройти мимо, самого меня видно не было, только взглядом их проводил и бодро зашагал к дому. Нет, это не было проявлением трусости. Это называется иметь голову на плечах. Зачем связываться одному с тремя идиотами, да еще с такими, которые наркотиками балуются.

Быстро добравшись до дома, я незаметно, стараясь не шуметь, проскочил к себе в комнату. Камень не светился, и когда я дотронулся до него, то он оказался на ощупь холодным, словно айсберг. И на душе у меня было так спокойно, что я с чувством выполненного долга нырнул в кровать. Тут же на меня запрыгнул наш желтоглазый питомец. И откуда только взялся? Минуту назад и духу его не было. Как он определяет, когда я спать ложусь? А тяжелый, как слоник. И спать норовит лечь прямо на живот. Я осторожно переместил его к себе в ноги. Он смирился, зевнул мне в ответ, показав свою пасть, и свернулся в клубок.