Йен Макдональд - Будь моим врагом

Гранаты взорвались с негромким хлопком, словно в игре «Halo». Оглянувшись, Эверетт увидел, как маслянистая волна наномассы застряла в дверях, а искаженные страданием лица навечно застыли в неумолчном крике.

«Эвернесс» нависала прямо над ним, однако наномасса была повсюду: она вытекала из водосточных желобов, капала с фальшивых викторианских горгулий, принимая их облик и взмывая в небо. Нанодемоны обрушивались на отряд с воздуха, солдаты отстреливались. При попадании импульса демоны взрывались, превращаясь в странные, похожие на воздушных змеев прямоугольники, которые, падая, разбивались, словно стеклянные.

— Запас мощности — сорок процентов, — доложила рядовой Уинкельман.

Елена Кастинидис бросила взгляд на запястье и посмотрела вверх. Удар ее кулака сшиб Эверетта на землю. Лейтенант прицелилась и выстрелила. Осколки мертвых Нано со звоном посыпались вниз. Эверетт принялся с отвращением отряхиваться, а Шарки уже тянул его за собой. Елена Кастинидис замешкалась, чтобы прочесть информацию на запястье, и дважды нажала на табло. Эверетту показалось, что она чертыхнулась.

Они выбежали на лужайку. Подняв глаза, Эверетт заметил Сен у большого обзорного окна. Она стояла, приложив руки к стеклу, на лице застыли страх и беспомощность. Спуститься бы вниз, метким выстрелом из бумкера отправить в отключку плохих парней и молнией взмыть в небо, забрав с собой всех!..

Между ними бесновались черные крылья оживших нанотехнологий, но вид Сен, такой далекой, такой слабой и такой сильной, придал его ногам крепости, духу — стойкости, сердцу — огня. Без меня ты не сможешь вернуться домой. А значит, я иду к тебе.

И вот они у подножия башни. Долой дверь!

— Сюда, быстро, все внутрь! — Лейтенант Кастинидис втолкнула гражданских в башню.

Едва Эверетт успел протиснуться мимо нее, как с неба обрушилась чернота. Лейтенант прикрылась локтем, и тварь вцепилась ей в руку. У чудища было лицо двухлетнего ребенка. Свободной рукой Елена оторвала его от себя, подбросила в воздух и выпустила заряд генератора. Тварь разлетелась на куски.

— Отличный бросок, — похвалил Эверетт. Ступеньки все не кончались. Выше и выше, круг за кругом. Затем глаза привыкли к темноте, и Эверетт увидел то, о чем успел забыть. Со стропил и балок, словно гирлянды, свисали тысячи Нано.

— Просто считай ступеньки! — крикнул Шарки.

Поворот, еще один. Икры сводило. Даже Шарки дышал с трудом. Но хуже всего приходилось Теджендре: он отдувался и закатывал глаза, из последних сил превозмогая боль.

— Я подстрахую! — крикнула лейтенант Кастинидис. — Я его не брошу!

Где-то наверху ударил колокол. Тихий высокий звук, пришедший из ниоткуда.

— О нет, — пробормотал Эверетт.

Деревянные стропила взорвались Нано. Колокола жалобно звонили, а вокруг них бушевал ураган.

— Отстреливайся! — заорал Шарки.

Эверетт скинул с плеча дробовик, о котором успел забыть.

— Гражданским держаться солдат! — крикнула лейтенант. — Мистер Шарки, помните мои слова? Не если, а когда!

Перестроившись на манер греческой фаланги, отряд пробивал себе путь наверх. Разлетающиеся от электромагнитных импульсов осколки Нано ударялись в колокола, раскачивая их. Лица, вокруг мелькали лица. Это походило на затянувшийся кошмарный сон. Ступенька за ступенькой, пролет за пролетом.

— Осталось мало энергии! — прокричала рядовой Уинкельман.

Что-то обрушилось прямо на голову Эверетта. Лейтенант Кастинидис прицелилась. Тварь с лицом старой женщины развернулась и бросилась на нее. Недолго думая, Эверетт вскинул дробовик и выстрелил. Наномасса разлетелась на осколки и тут же начала перестраиваться. На перчатке лейтенанта Кастинидис зажегся светодиод. Кончалась энергия.

— Отличный выстрел, мистер Сингх! — похвалила лейтенант Кастинидис. — Я почти на нуле. Переключиться на резервное питание и вперед! — скомандовала она отряду и подняла забрало. — По крайней мере, буду видеть, что под ногами. Доктор Сингх, как вы?

Теджендра остановился и согнулся напополам, с трудом переводя дыхание.

— О боже… я не могу…

— «И стал я на песке морском и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные». — В голосе Шарки сквозил благоговейный ужас.

Эверетт обернулся. Летучие мыши были уничтожены, но снизу, по ступеням, стенам и вдоль перекладин, тянулись извивающиеся черные щупальца.

— Убираемся отсюда к чертовой матери! — крикнула лейтенант Кастинидис.

Эверетт побежал. Дыхание перехватывало, кровь глухо стучала в висках. Быстрее, еще быстрее!.. От балконной двери исходил свет. Свет — спасение, свет — надежда. Свет олицетворял «Эвернесс» и Сен. Тридцать шагов. Двадцать. Десять. Белый свет ослепил, в лицо ударил холодный ветер. Солдаты уже взбегали по трапу. Дирижабль готовился взлететь в любую секунду.

— Давай сюда, Эверетт! — крикнул Шарки. Одной рукой он схватился за парапет, другой придерживал щегольскую шляпу.

— Я должен… — Эверетт оглянулся.

Теджендра упал. Лейтенант Кастинидис пыталась обвить его руками свои громоздкие плечи в защитном костюме. За спиной Теджендры извивались щупальца, разделяясь на мелкие усики.

— Сюда! — крикнул Эверетт.

Теджендра слабо улыбнулся.

— О, — пробормотал он еле слышно. На лице ученого появилось удивленное выражение. Затем на его груди возникла черная точка и, раскрываясь, словно оригами, начала расползаться в ширину. Жидкая маслянистая чернота Нано.

— Нет! — Лейтенант Кастинидис перерубила щупальца, пронзившие Теджендру насквозь, но из обрубков лезли новые завитки. — У меня кончилась энергия!

— Как странно, — промолвил Теджендра. Щупальца уже расползались по его шее. — Мне совсем не больно.

— Я ничего не могу сделать, — пробормотала лейтенант Кастинидис с изменившимся, смертельно бледным лицом.

— Эверетт… — взмолился Теджендра.

Эверетт понял сразу. Страшней этой просьбы не было ничего на свете. Он вспомнил слова Шарки: «Ешь мясо только убитых тобой зверей. Убивай только по необходимости».

Чья-то рука схватила его дробовик. Шарки выдернул короткостволку из пальцев Эверетта.

— На корабль, мистер Сингх.

— Теджендра…

— Эверетт, на корабль!

Он смотрел, как смуглое лицо Теджендры поглощает густая маслянистая чернота. Он смотрел в его глаза. Глаза говорили: я все понимаю. Эверетт обернулся и шагнул к свету. Он не услышал привычного: «За Данди, Атланту и святого Пио!» Шарки лишь тихо промолвил:

— «Да благословит тебя Господь и сохранит тебя. Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя».

Раздались два выстрела.

С лицом мрачней тучи Шарки последним ступил на борт, и за ним втянули трап. Он не смотрел ни на Эверетта, ни на лейтенанта Кастинидис, ни на солдат. Американец прямиком направился на мостик, где молча занял место за своим монитором. Остальные последовали за ним.