Филип Керр - Джинн в вавилонском подземелье

— Мне действительно как-то… странно, — признался Джон, когда они уже сидели в такси. — Голова идет кругом, и мысли путаются.

— Тебе не привыкать, — вяло съязвила Филиппа, но Джон был не в силах ответить на укол сестры.

— Мне следовало это предвидеть, — досадуя на себя, сказала миссис Гонт. — СМЖ — наш бич в это время года. В Лондоне, когда я была такой же юной, как вы, я ужасно страдала от СМЖ.

— СМЖ? — шепотом повторила Филиппа. — Что это значит?

— Слишком Много Желаний, — пояснила мама.

Филиппа кивнула. Она знала о бессознательном выполнении желаний, когда джинн, сам того не подозревая, воплощает в жизнь высказанное человеком желание. Собственно, Филиппа и сама так однажды поступила: помогла их домработнице, миссис Трамп, выиграть лотерею штата Нью-Йорк. Однако с понятием СМЖ она еще не была знакома.

— Вы скоро придете в себя, буквально через минуту, — сказала миссис Гонт. — Главное — согреть вас побыстрее. Но, пожалуй, стоит показать вас джинн-доктору. Чтобы помочь вам справиться с зимним ступором.

— Зимним чем? — со стоном спросил Джон.

— С застоем джинн-силы, — объяснила мать.

Несколько минут спустя такси остановилось возле их дома. Миссис Гонт поспешно открыла перед детьми арочную дверь черного дерева и провела их прямо в гостиную, где за каминной решеткой тлел огонь.

— Сядьте поближе к камину, — сказала мама. — Мы вас живо согреем.

Но дровяная корзина оказалась пуста, а на дне ведерка чернело лишь несколько жалких угольков, поэтому миссис Гонт призвала на помощь миссис Трамп. Несмотря на выигрыш в лотерее, миссис Трамп продолжала работать у Гонгов. Она очень любила своих хозяев и особенно их детей, хотя понятия не имела, что они на самом деле джинн и что именно благодаря Филиппе сбылось ее заветное желание и она выиграла тридцать три миллиона долларов.

Миссис Трамп тут же появилась на пороге. Она широко улыбалась, с удовольствием демонстрируя результат похода к дорогому дантисту. Из-под рабочего фартука выглядывало платье от модного дизайнера и жемчужное ожерелье в пять нитей. Стриглась и красилась она теперь исключительно в салонах на Пятой авеню и выглядела лучше, чем когда-либо прежде.

— Миссис Трамп, близнецы простудились, — сказала миссис Гонт. — Надо развести огонь посильнее, чтобы они быстро согрелись. Вы не могли бы принести еще немного угля, а я займусь дровами.

— Хорошо, миссис Гонт.

Женщины отправились за дровами и углем, а близнецы все теснились поближе к огню. Спустя мгновение в комнату вошли две огромные собаки. Быстро поняв, в чем проблема, они ненадолго исчезли и возвратились с большими поленьями, зажатыми в мощных челюстях. Собаки опустили дрова на угли и замерли по обе стороны камина, охраняя детей, точно часовые.

Джон с трудом улыбнулся; зубы его клацали от холода, как кастаньеты. Поверить в то, что Алан и Нил были когда-то людьми, — еще куда ни шло, но то, что они когда-то пытались убить их отца, было выше его понимания. Ведь с самого рождения близнецов собаки заботились о них так истово, что если во что-то можно было верить до конца, так это в их бесконечную преданность семье Гонтов. Как-то Джон и Филиппа спросили маму, нельзя ли — учитывая столь длительный период верной службы — превратить Алана и Нила обратно в людей. Но миссис Гонт сказала, что сделать этого, увы, не сможет, поскольку приговор был пожизненным. Кроме того, она ведь дала клятву больше никогда не применять свою джинн-силу.

Тогда Джон спросил, может ли он сам возвратить Алану и Нилу человеческий облик. Хотя бы летом, когда станет намного теплее и он вновь обретет джинн-силу. Миссис Гонт ответила, что, к сожалению, невозможно и это, поскольку такого рода заклятие может снять только тот джинн, который его наложил. Весь этот разговор побудил Филиппу задать матери еще один вопрос. Возможна ли такая ситуация, когда она, Лейла Гонт, будет снова готова применить свою джинн-силу?

— Только в одном случае, — ответила мама. — Если вам или вашему отцу будет грозить опасность.

В гостиную вернулась миссис Трамп и подкинула в камин угля. Следом вошла и миссис Гонт с поленьями, и скоро огонь разгорелся вовсю. Довольные близнецы по-кошачьи позевывали, жар пламени проникал до самых костей, и от него внутри у них потихоньку разгорался тот огонь, который горит во всяком джинн, не важно — молодом или старом.

Миссис Гонт сняла телефонную трубку и начала набирать номер.

— Кому ты звонишь? — спросила Филиппа.

— Джинн-доктору.

— Вот уж незачем, — сказал Джон, который ненавидел не только зубных, но и всех прочих врачей.

Но на другом конце уже ответили, и мама начала с кем-то беседовать.

— Какая удача! — воскликнула она, закончив разговор. — В Нью-Йорк как раз приехала Дженни Сахерторт вместе с сыном Дыббаксом.

— Кто такая Дженни Сахерторт? — спросил Джон.

— Миссис Сахерторт — джинн-доктор. Она заправляет целым спа-курортом в Палм-Спрингс куда ездят исключительно голливудские звезды хотя большинство практикуемых там методик были изобретены для джинн. Оказывается, Дженни открывает здесь, в Нью-Йорке, новую клинику. Именно поэтому они и приехали. Ну, есть и другая причина — миссис Сахерторт рассталась с мужем и во время каникул вынуждена привозить сына для встреч с отцом. Вы уж будьте с мальчиком поласковее, ладно? Он, наверно, еще не вполне оправился после развода родителей. Одним словом, они будут здесь с минуты на минуту.

Не успела она договорить, как позвонили в дверь.

— Вот это скорость, — сказал Джон.

— Миссис Сахерторт не верит в мундусянский транспорт, — объяснила миссис Гонт. — Она по-прежнему путешествует традиционным для джинн способом.

— А именно? — поинтересовалась Филиппа, но миссис Гонт уже пошла открывать дверь.

— Небось на ковре-самолете. — Джон наконец согрелся и сбросил с себя последнюю куртку.

В гостиной появились дама и мальчик. Их сопровождала миссис Гонт, объяснявшая, что в дополнение к зимнему ступору у близнецов есть и другая сложность: они дали обещание не использовать джинн-силу без материнского разрешения. Миссис Сахерторт серьезно кивала, в то время как ее сын, Дыббакс, хоть и пытался сдерживаться, все время хихикал.

— Дети, знакомьтесь, это — миссис Сахерторт, джинн-доктор, о которой я вам рассказывала. Дженни, это — Джон и Филиппа.

Миссис Сахерторт сняла большие черные очки и тепло улыбнулась близнецам. Ее длинные волнистые волосы сияли и были тоже черны, словно сделанные из той же пластмассы, что и очки. В синем брючном костюме с нашитыми на нем голубоватыми стразами и в синих туфлях на высоких каблуках доктор джинн-медицины Дженни Сахерторт была, пожалуй, даже более блестящей дамой, чем сама Лейла Гонт: она будто только что сошла со сценических подмостков.