Сергей Верник - Император и Пустота

— Вот, это единственное помещение, которое не заражено, — Радов сделал круговой жест. — Если не считать мелких технических отсеков, конечно.

— Заражено?! — я удивленно приподнял бровь. — По моим данным, на станции нет никакой инфекции.

— Ну, здесь не совсем инфекция, — замялся лейтенант, облизывая губы. Он делал это часто и, скорее всего, неосознанно. — Вам сейчас все объяснят. Вон, консультант по научной части, — Радов указал на стоявшую неподалеку молодую девушку.

Девушка оказалась вполне симпатичной брюнеткой лет тридцати, загорелой и, судя по тому, как сидел на ней стандартный балахон химзащиты, обладала неплохой фигурой. Чуть раскосые глаза, отражавшие глубокую печаль, придавали ее лицу некий восточный шарм, а пухлые губы… Вот губы были в мелких язвочках и ранках от частых покусываний, кое-где белели крохотные лоскуты кожи. Она явно не пользовалась косметикой, и не особо переживала за свой внешний вид. Таких людей больше волнует их собственный внутренний мир, неспокойный, эмоционально нестабильный, свойственный меланхоликам.

— Доктор Джессика Форд, — без особого энтузиазма представилась она, не выпуская из рук молочно-белый прямоугольник планшета.

— А вы не родственница легендарного Генри Форда? — спросил я. Не из любопытства, а так, ради вероятной традиции. Ведь не стоило выделяться из толпы задававших ей этот вопрос ранее, и таких же кретинов, которые будут спрашивать потом.

— К сожалению, нет, — девушка покачала головой. Закусила нижнюю губу, и протянула мне планшет. — Сами все посмотрите, или вам нужна помощь?

— Если вас не затруднит, — я демонстративно убрал руки за спину.

Джессика едва заметно кивнула. Подошла ко мне ближе, почти вплотную. Локон ее темных волос коснулся моей щеки, даря щедрый фруктовый аромат. Надо же, апельсины… Не гниль и тлен, а сочные спелые апельсины…От неожиданной, но приятной близости ее теплого тела перехватило дыхание.

— Сохранилось совсем немного информации, — проговорила девушка, проводя длинным тонким пальцем по экрану планшета. Я обратил внимание на ее неухоженные ногти. — Объект «Андромеда-4» один из самых засекреченных. Не зря его маскируют под астероид в поясе Койпера. Здесь занимались такими исследованиями, что простым смертным лучше не знать.

— Ближе к делу, доктор Форд, — прервал я ее прелюдии. — На этой станции слишком много работы, и очень мало времени на все. Зачем же его тратить попусту?

Девушка посмотрела на меня, и в ее взгляде я мельком уловил оттенок сочувствия. — Шесть лет назад на орбите Урана обнаружили некий объект искусственного происхождения, не значившийся ни в одном каталоге. Ему присвоили кодовый номер PS-64776. Исследования показали, что возраст объекта около ста пятидесяти миллионов лет, и создан он был на одной из планет Солнечной системы. Предположительно, на Земле. Но самое интересное, внутри объекта, который мог являться древним космическим кораблем, находился пассажир.

— Живой? — я не смог сдержаться от провокационного вопроса.

— Относительно, — ответила Джессика. — Он, вернее она, находилась в криокапсуле, пока специалисты «Андромеды» не смогли запустить процесс разморозки. Потом связь со станцией пропала.

— Где сейчас это существо? — спросил я, бросая взгляд на стоявшего рядом Радова. Тот заметно нервничал, облизывая губы.

— Девочка, — вдруг произнесла Джессика. — Это была девочка, на вид лет семи — восьми. Вполне нормальный человеческий ребенок, если не считать ее фактического возраста.

Доктор Форд протянула мне планшет, на экране которого медленно вращалось трехмерное изображение симпатичной девчушки славянской внешности с длинными золотыми волосами, причудливыми кудрями падающими на хрупкие детские плечи. Одета она была в просторный белый балахон, расшитый серебряными узорами, а длинные прямые рукава скрывали ладони. Действительно, судя по картинке, такой могла бы быть моя собственная дочь, если б сложилась тихая семейная жизнь где-нибудь на периферии.

— Чушь какая-то, — я сглотнул подступивший к горлу комок, забрал планшет, и стал внимательнее разглядывать изображение. — Людей еще не могло быть в те времена. Здесь явно ошибка. Вы все расчеты проверили? Кто этим занимался?

— Никого из персонала станции теперь нет в живых, — ответил вместо Джессики лейтенант. Потом немного помялся, и добавил: — Наверное.

— Как это «наверное»? — для меня такая неопределенность была сравни саботажу. — Вы что, до сих пор полностью не осматривали объект?!

— Мы не смогли проникнуть на зараженную территорию, — Радов совсем по-детски потупил взгляд, облизал губы. — Те, кто подходил близко к запертой створке, сходили с ума. Я даже приказал заварить все швы, чтобы неповадно было туда соваться.

Я ничего не смог ответить. Стоял несколько секунд, глотая воздух. Затем спросил:

— Есть кто-нибудь из пострадавших, более-менее вменяемый? Для допроса.

— Есть, — тут же кивнул Радов. — Младший сержант Войкер. Сейчас он немного оклемался, и в принципе, способен говорить.

— Годится, — согласился я. — Ведите.

Младший сержант Войкер выглядел внушительно, словно древний викинг, сошедший со страниц энциклопедии. Ему бы еще соответствующую меховую одежду, и хоть сразу на съемочную площадку вези. Могучие плечи, светлые длинные волосы, и голубые беспокойные глаза, странно и неестественно шарящие по сторонам. Очередное проявление внутренней тревоги. Что же их всех так пробирает? Этот гигант, наверное, до высадки на «Андромеду» слыл спокойным и флегматичным малым, всегда исправно выполняющим приказы. Теперь же он превратился в какого-то затравленного параноика.

— Садитесь, сержант, — я указал на стоявший в одиночестве пластиковый стул. Тот подозрительно обошел вокруг него, осмотрел сиденье, затем обшарил спинку и, наконец, осторожно присел на край.

— Вы были рядом с карантинной зоной? — сразу начал я, смотря на него сверху вниз. — Вы что-то там увидели?

Вместо ответа сержант Войкер вдруг сморщился. Его пухлые губы скривились, к подбородку протянулась тонкая ниточка слюны. Какое-то время из горла доносились клокочущие звуки, а затем он заревел так, что ему бы позавидовал самый матерый як во время брачных игрищ. Басом, взахлеб, с соплями и завываниями.

От этого странного зрелища меня передернуло.

— Отставить, сержант! — рявкнул я, пытаясь вразумить парня. Но тот упал со стула, и принялся кататься по полу.

В дверь ворвался лейтенант Радов. Увидев истерику у подчиненного, он вызвал двоих дежурных, и сержанта Войкера быстро унесли, предварительно сделав укол успокоительного.

— Животное, — тихо проговорил я, массируя пальцами лоб. — Сопляк инфантильный, слабак, рохля…