Джеймс Паттерсон - Макс

Надж переводит дыхание. В кои веки я не возражаю против ее красноречия — сейчас каждая деталь важна. Чем их больше, тем лучше.

— А в полицию они заявили? Или в ФБР? — Я спрашиваю, а про себя уже вычисляю, сколько у меня займет долететь до моей сводной сестры.

— Мы не знаем, — успевает ответить Надж, и в это время в доме раздается телефонный звонок. Несусь к аппарату и хватаю трубку.

— Макс? Макс! Але! Это Доктор Абейт, коллега твоей мамы по КППБ. Макс, вы в порядке? Все живы?

— Да, живы, — отвечаю я в трубку и жестом показываю нашим, чтобы заперли двери и погасили всюду свет. Мы вполне можем оказаться следующей мишенью. — Вы знаете, что произошло с мамой?

— В офис КППБ только что пришел факс, — говорит доктор Абейт. — Обычно в это время здесь никого нет. Но сегодня как раз пара человек составляла отчет для прессы. Короче, в факсе сказано, что доктор Мартинез похищена.

— Я знаю, мне Элла звонила. — Я хожу из угла в угол и кусаю ногти. — А факс от кого?

— В том-то и дело, что мы не знаем. Похоже, что номер отправителя оказался отрезанным в распечатке. Но в факсе написано, что доктор Мартинез похищена и будет оставаться в заключении, пока КППБ не прекратит давление на крупный бизнес.

У меня помутилось в глазах. Вспоминаю, как мистер Чу говорил мне, что он найдет способ заставить меня перестать сотрудничать с КППБ. Кажись, он уже осуществил свой план.

— А что-нибудь еще там есть?

— Да, есть. Пока мы с тобой разговариваем, пришел новый факс. В нем фотография Валенсии. Когда ее снимали, она была жива. Но непонятно, когда сделана фотография. Ее прямо сейчас у меня на глазах увеличили. Знаешь, что странно? Там на заднем плане — море. Валенсию, кажется, держат на корабле.

— На корабле?

Я ничего не пойму. Хотя подождите, подождите… Когда робиоты доставили меня к Чу-дищу, они приволокли меня на корабль. Я помню, как пол качало. Вот черт!

— Мы, конечно, позвонили в ФБР, — говорит Джон. — Они уже начали расследование. Сотрудник отправлен к Элле в Аризону — она, возможно, помнит какие-нибудь важные подробности. Но я хотел убедиться, что с вами все в порядке.

— Не волнуйтесь. С нами все о'кей, — кричу я в трубку. Если, конечно, «о'кей» означает, что из груди вырвали и растоптали твое сердце.

Насколько же было проще жить, когда нас было всего шестеро и у меня было всего пять членов стаи-семьи, о которых надо было волноваться, заботиться и защищать. Сначала прибавился Тотал — даже не помню, как он к нам прибился и как я, будучи в здравом уме, могла согласиться взять собаку. Теперь еще мама и Элла. Круг мой растет, и защитить всех я не в состоянии. С мамой я точно дров наломала. Это все я виновата. Надо было всех сразу предупредить про мистера Чу. А я никому ничего не сказала. Теперь маме это жизни может стоить.

— Макс, ты меня слышишь? — кричит в трубку доктор Абейт.

— Слышу.

— Здесь ФБР звонит. Я должен им ответить. Они, наверное, и с тобой потом поговорить захотят. Ты видела Валенсию одной из последних. Так что вы сидите на месте и ждите звонка. Договорились?

Это как раз то, чего мне бы очень не хотелось ему обещать.

— Вы там окопайтесь хорошенько и носа никуда не суйте. Дайте я сначала хоть что-то проясню, прежде чем вы очертя головы рванете.

— Я никогда очертя голову ничего не делаю, — обиженно цежу ему сквозь зубы.

— Делаешь! — отрезал Джон на другом конце провода ровно в тот момент, когда моя стая хором говорит то же самое у меня под носом.

— Делаешь-делаешь-делаешь, — шипит Тотал, к счастью для себя находящийся вне досягаемости от моей ноги.

— Ну все, мне пора, — прощается Джон. — Мы постараемся по фотографии вычислить, где находится этот корабль. Будут какие-нибудь известия — я тебе сразу позвоню. Жди у телефона.

— Ладно.

Я вешаю трубку. Клык поворачивается ко мне от окна:

— Должен вам сказать, что мы окружены. Теми же самыми существами, что и в Мехико.

Сидеть смирно? Дожидаться ответов? Ничего не предпринимать?

Это все то, в чем я особенно не сильна.

А вот готовить массированную атаку на робиотов — пожалуйста. Особенно если меня и так уже распирает от ярости и руки чешутся размозжить кому-нибудь голову.

Поднимаю голову и вижу, что на меня устремлены пять пар глаз. Взгляд Игги направлен инчей на пять выше моих бровей. Чутье его все-таки иногда подводит.

— Что? — Я вопросительно поднимаю брови.

— Доктор Абейт сказал сидеть и ничего не предпринимать, — говорит Надж.

— Не кажется ли тебе, что доктор Абейт не знает, что нас посланы уничтожить роботы-убийцы?

— Они нас пока не атакуют, — констатирует Игги.

— Ну раз пока не атакуют, значит, они на экскурсию сюда приехали. Кстати, Клык, сколько их там?

— Я бы сказал, штук… восемьдесят. — Клык прикинул расклад сил и кивнул. — Думаю, справимся.

Начинаю придумывать план атаки.

— Махимум Райд! — доносится снаружи металлический громкий голос. Который к тому же неправильно произносит мое имя: Махимум. Вот долдоны.

Газзи сидит на корточках под окном. Проделал щелку в складках занавески и ведет наблюдение:

— Вот это да! Похоже, у них УЗИ в руки встроены. Знаете, УЗИ, автоматы такие израильские?

Он смотрит на меня, проверяя, дошло ли до меня, что нас ждет отнюдь не рукопашный бой. Да-а-а! Восемьдесят с хвостом автоматов, поливающих огнем шестерых детей-мутантов, — такое удовольствие ни в какое сравнение не идет с нарисованной было мной картинкой разбитых кулаком железных черепушек и перебитых пинком щиколоток.

— Охо-хо… — ошарашенно чешу я в затылке.

— Махимум Райд, — продолжает гундеть голос из-за окна.

Я выдыхаю и командую стае:

— Немедленно все наверх, туда, где нет никаких окон. Сидите тихо, на лестницу не высовывайтесь. Но будьте готовы делать ноги, если услышите звон разбитого стекла.

Смотрю на Клыка. Не верится, что с тех пор, как мы целовались в пустыне, прошло не больше часа. Сейчас мне кажется, что это было в прошлой жизни. Или даже в позапрошлой.

— Что, ты думаешь, мне ему ответить?

— Я думаю, тебе стоит на него глянуть.

Что-то в голосе Клыка заставляет меня нахмуриться.

Стая уже сиганула наверх. Сажусь на корточки и подползаю к окну. Хоть Газзи и канючит беспрестанно и просит купить бинокль ночного видения, он нам совершенно не нужен — мы и сами прекрасно видим в темноте. Так что рассмотреть стоящего впереди и выкрикивающего мое имя командира мне раз плюнуть.

Когда я в него вгляделась, на меня как будто ушат холодной воды вылили.

Смотрю, как Клык в темноте сел на корточки и ждет.

— Но он же умер… — говорю я дрожащим голосом. — Умер уже во второй раз.

— Они просто сделали его похожим, чтобы тебя напугать.