Владислав Крапивин - Фрегат Звенящий

А риск оказаться в воде у яхтсмена есть всегда. Особенно на швертботе. Не обойтись без этого дела и вам. «Киляние», то есть переворачивание швертбота, дело обычное, оно даже не считается аварией, если все обошлось без беды…

— Если я окажусь в воде, то все равно, в каких штанах и куртке, — печально признался Антон. — Я ведь почти не умею плавать.

— Ты же ходил в бассейн! — возмутился Вася.

— Ну и что? Я там научился слегка барахтаться, вот и все…

— Придется заняться и вашим плаванием, — вздохнул Яков Платонович. — Однако хочу сказать вот что. Люди чаше всего тонут не от неумения, а от страха. Человек, на котором спасательный жилет или пояс, утонуть и захлебнуться не может. Если, конечно, он не ударится в панику, будет держать голову над водой, не станет кричать во весь голос (потому что в этом случае гребни волн могут захлестнуть рот). Не надо быть рекордсменом по плаванию, главное — не бояться воды, сохранять самообладание и уверенность.

Вот что вам надо запомнить, господа гардемарины. Есть такое понятие: психологическая готовность. Вы должны знать, когда садитесь на яхту, что можете в любую минуту оказаться в воде. И что в этом нет ничего страшного, даже в холодную погоду. Такая уж ваша мореплавательская доля. Когда ты готов к какой-нибудь неприятности — она не такая уж большая неприятность. Готовность нужна, чтобы при переворачивании вы не думали «ой, мама, погибаю», а спокойно держались на воде и проявляли все старания для правильных действий:

а) поставить яхту снова на «ровный киль»;

б) не упустить ее, а то убежит без экипажа в самостоятельное плавание;

в) забраться в кокпит;

г) привести яхту к ветру и осмотреться — где что запуталось и сломалось;

д) распутать шкоты и, если нет поломок и погода теплая, идти дальше, обсыхая на ходу; а если что-то нарушено или сильно прохватывает зябким ветром — двигаться к своей базе или к ближайшему берегу, чтобы ремонтировать яхту, сушиться и греться…

Повторяю: главное — не бояться, не терять головы. И помогать друг другу, особенно тем, кто помладше и послабее.

При любой неприятности на воде ваш верный друг — спасательный жилет… Вот Антон говорит: спустим яхту сегодня. Но ведь жилеты мы оставили дома.

— Мы же хотели пройтись на «Звонке» только у самого берега, — осторожно заметила Ксеня.

— Стоп, друзья! — голос Якова Платоновича стал таким… таким боцманским, что Василиса и Синтаксис прижали хвосты. — Договоримся с железной твердостью раз и навсегда: никаких исключений. Никаких «у самого берега». Были случаи, когда опытные яхтсмены, даже кругосветные путешественники, гибли у собственных причалов из-за неосторожности: оступятся, упадут в воду между причалом и судном, ударятся головой… а жилета на них нет.

В некоторых яхт-клубах, где много пирсов, у которых тесно стоят суда, есть даже такое правило: все дети при входе на территорию клуба должны быть в жилетах. А уж когда речь идет о плавании — тут вообще никаких разговоров, без жилета на борт ни ногой.

В нашем детско-юношеском клубе был закон: если кто-то по разгильдяйству или забывчивости сунулся на яхту без спасательного жилета — на первый раз неделю сидит без выхода на воду: драит в клубе палубы и медяшки…

— А на второй раз? — опасливо спросила Ксеня.

— Ну… «вторых разов» я, по правде говоря, не помню. Так что не будем об этом. Надеюсь, у нас и первого раза не случится.

Кроме индивидуальных спасательных средств, на яхте должно быть и коллективное: спасательный круг или длинный конец с поплавком — чтобы бросать тому, кто оказался за бортом.

А если пойдем в поход, надо будет прихватить аптечку и набор инструментов для ремонта. В плавании может случиться всякое…

Ксеня погладила Синьку, который пристроился рядом.

— Придется и вам с Василисой шить спасательные пояса. На всякий случай.

— Не помешает, — сказал Яков Платонович.

«У меня есть три друга: Вася Лисов, Ксеня Пёрышкина и Антон Штукин, который умеет писать стихи. А у Ксени есть дедушка. Его зовут Яков Платонович. Он старый моряк, много лет он ходил на учебных парусных судах. Однажды мы попросили Якова Платоновича рассказать нам, как устроены парусные корабли и как на них ходят по морям.

Яков Платонович занимался с нами всю весну, и мы узнали много интересного. А еще с нами занимался один друг Якова Платоновича, и от него мы тоже узнали много интересного.

Другой друг Якова Платоновича подарил нам старую яхту-швертбот, которую мы починили и назвали «Звонок», потому что большой фрегат, который мы строили весной в своем воображении, назывался «Звенящий». «Звонок» стал младшим братом «Звенящего».

В начале июня наконец настало утро, когда мы собрались в первое плавание на «Звонке».

Была солнечная погода, и дул несильный теплый ветер. Мы по флюгеру на лодочной станции определили, что это ветер зюйд-вест, а Яков Платонович сказал, что у него сила два балла.

Силу ветра определяют по специальной шкале, которая называется «шкала Бофорта». Один балл — это совсем слабый ветерок, а двенадцать баллов — это такой ураган, когда могут перевернуться и утонуть даже океанские суда.

Яков Платонович еще сказал, что для новичков два балла в самый раз.

Мы легко спустили «Звонок» на воду по дощатому наклонному настилу, который называется слип. При этом я чуть не упустил швартовый конец, но в последний момент поймал его, а Вася Лис мне помог. А то яхта уплыла бы без нас. Но меня не ругали.

Яков Платонович скомандовал всем по очереди садиться. Антошке — на нос. Ксене взять стаксель-шкоты. Васе — взять гика-шкот. А мне велел беречь очки и еще велел опустить специальный плавник шверт, как только мы отойдем от пирса.

Сам Яков Платонович сел на корме и взял румпель.

С нами пришли на станцию два наших кота: Синтаксис и Василиса (Василиса — это кот, а не кошка, просто у него такое необычное имя). Они тоже просились на яхту и жалобно мяукали. Но на первый раз их оставили на берегу под присмотром нашего знакомого, который их уговаривал не волноваться.

Я садился последним. Когда я прыгнул в кокпит (это внутренность яхты), «Звонок» закачался и у меня внутри екнуло. Я вдруг сразу почувствовал, что парусное судно — это совсем не то, что твердая земля. Здесь все по-другому. Я даже вспомнил песню:

И хотя я был в спасательном жилете, было немного страшновато. Мои друзья потом сказали, что им тоже…