Вольфганг Колльберг - Хранители жемчужного жезла

— Смотри-ка, Ванезия, это же Вундуд!

— Привет, Ванезия, — смущенно покраснев, Вундуд приветствовал прелестную девушку-гнома, которая шла ему навстречу со своей подругой. Девушка радостно бросилась к нему, обняла и страстно поцеловала.

— О, Вундуд, я так боялась за тебя!

— Щелк! И ловушка захлопнулась, — хохотнул Вазир.

— Что еще за ловушка? — наивно спросил Вундуд.

— Нууу, ловушка!

Ванезия сердито глянула на Вазира:

— Не болтай чепуху, я не расставляю ловушек. От твоих шуточек он совсем оробеет.

— Я оробею? С чего это? Я не робкий!

Вазир еще долго потешался бы, но тут из облаков раздался голос орион-альбатроса:

— Гномы, готовьтесь! Я отправлю вас домой по просьбе вашего иллантина. Пожалуйста, все соберитесь на просеке и возьмитесь за руки. Я уже на подходе.

— Пойдем! — крикнула Ванезия, схватив Вундуда за руку. Все побежали на середину просеки.

Бесшумная Смерть, едва опомнившись после нападения муравьев, в ярости вылетела на просеку и теперь была на другой ее стороне. Она устроилась на высоком дереве на краю леса, не желая упустить лакомых гномов. Своими острыми глазами она оглядывала толпу красных колпаков и местность, прикидывая, сколько вылетов ей придется сделать, чтобы переловить всех. Сова решила, против обыкновения, сделать запасы.

— Так-так, и что же делает здесь старая пройдоха? — Дерзкая белка смотрела на нее с ветки соседнего дерева. — Охотимся? Захотелось мяса гномов?

— Хитрая белка! Угадала. А теперь исчезни, иначе…

— Иначе что? Забудь об этом. Меня ты никогда не поймаешь: слишком ты ленивая.

— Да ладно, не тебе меня учить. Строишь из себя Рюбецаля!

— В точку. Так вот, насчет твоей охоты — она не состоится! — Тон белки стал жестким, не терпящим возражений.

— И кто же мне может в этом помешать?

— Я. Или ты видишь здесь еще кого-то? — Белка осмотрелась.

— Ты не знаешь, кто перед тобой, ты, ерш бутылочный! — Бесшумная Смерть разозлилась не на шутку.

— Знаю — большая сова, потерявшая представление о реальности. Короче, оставь моих гостей в покое!

— Какие гости! Я вижу только добычу!

— В последний раз предупреждаю: это мой лес, это мои гости, и с ними следует обращаться по общепринятым правилам гостеприимства. Жители Великановых гор не варвары, тебе придется с этим считаться. Охота не состоится — это так же верно, как и то, что я — Рюбецаль.

— Не смеши! Если ты Рюбецаль, сосчитай-ка морковки на просеке.

Белка скользнула взглядом по полю красных колпаков.

— 2442 гнома. Из них 837 женщин и 538 детей. Что еще тебя интересует?

Бесшумная Смерть расхохоталась:

— Ты врешь. Так дурачить я и сама могу.

И тогда дух принял свое истинное обличье. Сова было стушевалась, но темперамент и жадность одолели ее. Забыв всякую осторожность, она выпалила хозяину Великановых гор:

— Я верно расслышала — правила гостеприимства? И о них я слышу от тебя, который веками дурачит каждого безобидного путника! Ха, это ж надо — белочкой прикинулся! И ты еще смеешь лишать меня честной добычи? Шел бы ты отсюда, а я займусь охотой.

Огромная сова решительно встряхнулась и настроилась на первый из серии смертоносных вылетов. Она спланировала с дерева (во всяком случае, намеревалась это сделать), но тут на нее обрушилась вся мощь дубины великана…

В тот же момент небо потемнело. Послышался едва слышный шорох — и все красные колпаки внезапно исчезли с просеки. Орион-альбатрос, который никогда не приземлялся, на бреющем полете пронесся над просекой, при этом выставив двенадцать перьев из своего оперенья таким образом, чтобы они мягко сгребли всех крохотных гномов и поместили их в мягкий и теплый пух. Все произошло так быстро, что ни один глаз не был в состоянии заметить, что случилось.

В последний момент Вундуду показалось, будто на опушке леса стоит гигантская фигура с длинной бородой и огромной дубиной и приветливо кивает ему.

Едва пассажиры устроились в мягкой, теплой постели Нандурова пуха, снова раздался его голос:

— Все приготовьтесь к прыжку. Считаю до нуля, потом сбрасываю вас над вашим островом-континентом. Передавайте сердечный привет камарину. ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ… ТРИ… ДВА… ОДИН… НОЛЬ! — Нандур расправил свои перья, и все оказались в небе, держа над собой колпаки как парашюты…

Голиаф выждал, пока приземлится последний из гномов, и крикнул в облака:

— Большое спасибо, Нандур!

Камарин был счастлив: большая часть народа вернулась домой.

— Будь здоров, Дикен Энно. Ты действительно классный парень, и я рад, что ты стал нашим другом! Мы обязательно снова встретимся.

Лицо гнома дамбы покраснело от смущения.

— Могу только присоединиться. — Вальмин ткнул растроганного гнома в плечо раненой руки. Тот вздрогнул. — Ой, прошу прощения, Дикен. — И Вальмин непроизвольно погладил забинтованную руку нового друга.

Вильдо с Вугуром дружески хлопнули его по плечу, но уже по здоровому:

— Всего хорошего, парень. Оставайся таким, какой ты есть!

— Ну какие же вы болваны неотесанные! Разве вы не видите, что ему больно? — Ринхен поцеловала своего смущенного спасителя в щеку. — Я никогда не забуду, как ты обратил в бегство огненного вексана. Даже думать не хочу, что было бы со мной… — Ринхен запнулась и сочувственно посмотрела на забинтованную руку. — Сильно болит?

— Да все уже прошло. Подумаешь, какое-то время не смогу копать, а так все нормально.

— Я хотел бы, чтобы ты принял от всех нас маленький подарок. Ты его заслужил. — Оливер вложил в руку Дикену Энно рубин, служивший залогом в пари.

Глаза гнома дамбы округлились:

— Олли, я не хочу и не могу это принять. Камень слишком ценен!

— Нет, мой друг. — Клининг взмахнул рукой, и над ладонью гнома возникла яркая радуга, сиявшая над рубином. Потом Клининг немного пошевелил пальцами, и радуга превратилась в драгоценные камни, осыпавшиеся в ладонь Дикена Энно.

Он оторопел:

— С ума сойти! Это же целый клад!

Клининг улыбнулся:

— Это лишь скромная благодарность спасителю Валентирины!

Ринхен, польщенная, опустила глаза.

Потом друзья распрощались с верховной жрицей Народа Травы, которая все это время с улыбкой наблюдала за происходящим, и взглянули на небо, которое в тот же момент потемнело. Раздался тихий шорох — и друзья исчезли.

Дикен Энно озадаченно вглядывался в тучи, но так ничего и не увидел.

— Творение гордится тобой, Васкелинданья из Готима, — раздался голос из пространства, а она стояла, смиренно склонив голову, с закрытыми глазами и сложенными ладонями.

Потом Васкелинданья взглянула на гнома дамбы:

— Дай мне, пожалуйста, свою раненую руку, добрый друг.