Калеб Нэйшн - Бран Хэмбрик и проклятье Фарфилда

— Ужас! Кошмар! — запричитал Тролан. Бен вздохнул и открыл парадную дверь, которая выходила на Третью улицу. Уже смеркалось.

— Все-таки интересно, — пробормотал мистер Пивовар, — кто же такой Кларенс… и почему он мальчика-то не забрал?

— Боюсь, этого мы никогда не узнаем, — загадочно произнес Бен, надевая шляпу и выходя на улицу. Пока мистер Пивовар запирал дверь, ветер теребил полы их пальто.

— Ох уж эти Виломасы! — вздохнул Бен. — Были же нормальные люди. Но при нынешних обстоятельствах Болтон-роуд уже никогда не станет прежней.

На карте мира Дуралей выглядел как чересчур расползшаяся клякса. Он на сотни миль раскинул свои обширные земли, и многие стали подозревать, что это уже и не город, а самостоятельное государство. Лес окружал его с одной стороны, с другой — протекала река. По большей части город был довольно провинциальным, с горсткой разбросанных парков и двумя озерами. Мало кто приезжал сюда, а еще меньше — покидал его пределы, поэтому слухи о Дуралее разрастались.

В городе со столь дурной славой нашлось место скандальным улицам, но Болтон-роуд было суждено стать самой вопиющей. По тринадцать домов расположилось с каждой стороны. В самом конце, справа, стоял особнячок Виломасов. Этот двухэтажный дом из красного кирпича соседи обходили стороной с момента «Несчастного Случая».

Рядом с входной дверью висела табличка:

«Семейство Виломас

Суви

Мэйбел

Балдур

Балдуретта».

И все. Даже после восьми лет имя Брана нигде не значилось.

Но Бран был не единственной странностью Болтон-роуд. Как раз во вторник к их дверям принесли тринадцать красных роз для кузины Мэйбел — Рози Таттл, делающей всю работу по дому. Хозяйка попыталась забрать букет, но посыльный упрямо сказал, что ему строго-настрого запретили отдавать цветы кому-либо, кроме самой Рози. Как только виновница «происшествия» взглянула на карточку, где красовалась огромная витиеватая буква «Б», то покраснела и разорвала листок на клочки. По поводу же таинственной посылки Рози весь день молчала как могила.

Не удержавшись, любопытный Суви вознамерился собрать все кусочки воедино — как пазл. Он аккуратно склеил карточку и скрепил степлером. Узнав, в конце концов, что там написано, Суви устроил настоящий переполох, обзвонив полгорода в поиске всех Бобов, Бинкли и Балфредов. Соседи не вытерпели и обратились в полицию. В итоге Суви забрали на один день исправительных работ — чистить канализацию.

А в среду ночью в родительскую спальню ворвался восьмилетний Балдур. Мальчику показалось, что в дом пытается пробраться вор. Суви велел сыну немедленно вернуться в свою комнату и на целую неделю запретил смотреть ужастики. Пять минут спустя в спальне появилась Балдуретта, трехлетняя сестра Балдура. Она тоже слышала, как кто-то скребся у входной двери. И ей Суви велел вернуться в постель, предварительно вручив коробку шоколадных конфет, чтобы хватило до самого утра. Но через минуту он сам услышал у парадной двери шорох. Тогда он помчался вниз, с револьвером наготове, но на пороге обнаружил лишь царапины и грязные следы.

— Воры… — пробормотал он. — А у меня закончился Антиворишковый спрей! — Суви повернулся к остальным членам семьи, замершим на лестнице. — Он еще вернется, но, будучи банковским служащим, я знаю, что нужно делать.

— Позвонить в полицию? — предложил Бран.

— А что с неделей без ужастиков? — задумчиво спросил Балдур.

— Мммбл? — смогла сказать Балдуретта, предлагая конфету из нескольких оставшихся.

— Нет! — воскликнул Суви. — Мы с Браном сами поймаем воришку!

— Лучше бы я поймал парочку сновидений, — зевнул Бран, хотя на самом деле слежка оказалась куда интереснее очередного скучного вечера.

И наконец, в четверг, в восемь вечера, Суви и Бран сидели на крыше: первый с револьвером, второй с портсигаром, где хранились пули. Промозглый воздух пробирал до костей. Бран с трудом балансировал на покатой крыше, вцепившись в трубу. Суви предусмотрительно прихватил с собой два бутерброда с мясом и горчицей — на случай, если проголодается, но уже слопал оба, даже не предложив Брану.

Прошел час, два, а воришка так и не появился.

— Будь начеку, — предупредил Суви около десяти тридцати. — В банковской школе я изучал Воришковую Методику и Тактику. Он появится ровно в десять сорок пять!

Перевалило за одиннадцать, затем прошло еще полчаса, а в полночь Суви надоело ждать, и он спустился вниз, вернувшись с полным документов портфелем. Пребывание на холодной крыше заметно ухудшило его настроение, да и пожаловаться было некому, кроме Брана.

— Как же холодно! Брр! Неужели только меня одного во всем городе волнует этот воришка? — стуча зубами, сказал Суви.

— Уже полночь, — зевнул Бран. — Он, возможно, там, где должны быть и мы — в кровати.

— Чушь несусветная! — заворчал Суви. — Бран, даже пугало огородное, изучив основы Воришкологии, поймет, что им мало оставлять царапины и грязные следы. Помяни мое слово, сегодня ночью он вернется! — Суви заерзал. — И не дергай фонарь, от твоей трясучки я пишу как курица лапой.

Бран в сотый раз вздохнул и поднял руку, которая время от времени словно засыпала сама по себе. Для него появление царапин и грязных следов еще не означало, что в доме побывал вор.

— Ага! — воскликнул Суви, прислоняясь спиной к трубе.

Суви улыбался очень редко, а когда это случалось, то улыбка скорее напоминала недовольную ухмылку. Он почти не смеялся, чаще хмурился — так сильно сдвигал брови, что они напоминали перевернутый банан. С темными редеющими волосами и усиками, не толстый, но с небольшим брюшком, появившимся с годами, и ворчливым характером — вот и весь Суви.

— Это в стопку «Выселение», — пробурчал он. — Пожилая вдовушка Тодилмэй не ускользнет от меня, банковского служащего!

Бран молча положил бумагу в папку с пометкой «Выселение». Он был невысокого роста, но в свои четырнадцать лет доходил Суви до плеча. Внешность мальчика казалась совсем непримечательной: темно-каштановые волосы, карие глаза. В толпе его можно и не увидеть, даже если намеренно искать взглядом. Вот такой он, обычный, незаметный Бран.

Мальчик принялся считать бумаги, отправленные в папку «Выселение», но на трех сотнях терпение лопнуло. Они сидели на трубе в окружении множества других стопок с пометками «Просрочка», «Огромная Просрочка», «Гигантская Просрочка». Суви пребывал в отвратительном настроении. Как-никак, но воришка запаздывал.

— Просроченный платеж у Болотвинглов… — пробормотал Суви, ярко-красными чернилами написав: «ОДИН ДЕНЬ ЗАДОЛЖЕННОСТИ». — Еще одна семейка на выселение, — сказал он, передавая бумагу Брану.

— Но ведь это всего один день! — возмутился Бран.