Джордж Липперт - Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших

— Папа! — выдохнул Джеймс, и улыбка облегчения и радости расплылась по его лицу. Он бросился вверх по ступеням к отцу.

— Джеймс, — тихо сказал Гарри, лицо его было мрачным. — Мне сказали, что ты пропал. Ты заставил нас волноваться. Я бы сам пошел за вами троими, если бы известие о том, что вы нашлись, не пришло в тот самый момент, когда я приехал.

— Как вы узнали об этом? — спросил Ральф, морща лоб.

Гарри выдавил кривую улыбку и продемонстрировал резиновую уточку Уизли. На ее дне почерком Теда было нацарапано: «Нашли их! Скоро будем!»

— Это Петры Моргенштерн, но она сказала, идея принадлежит вашей троице. Очень удобно.

— Прости я взял карту и твою мантию, пап, — быстро сказал Джеймс — Я знаю, я не должен был. Я действительно устроил неразбериху. Мерлин вернулся, и это моя вина.

Гарри перевел взгляд на кресла, стоящие в центре.

— Не будь столь строг к себе, мой мальчик. У нас будет много времени, чтобы обсудить все это позже, а сейчас думаю, у нас были другие причины, чтобы собраться здесь.

Джеймс повернулся обратно к Директрисе и Мерлину. Он почти забыл о них от восторга и облегчения при виде своего отца..

— Конечно, прости.

Трое мальчиков встали вдоль террасы позади Гарри, Невилла и Франклина. Джеймс только сейчас заметил, что на другой стороне террасы собралось удивительно много птиц и животных, пристально глядящих на Мерлина. Там были совы, голуби, вороны и даже несколько соколов. Все они расположились на перилах, на четырех креслах и на верхних ярусах террасы. Среди них неуместными казались домашние животные, которых разглядел Джеймс. Они так же глядели на бородатого мужчину. Лягушки и крысы тихо теснились среди птиц. Даже кот Зейна, Пальчик, был там, сидел впереди, и его черно-белый нос, слегка подергивался.

— Вы что-то сказали, профессор Долгопупс? — сказала МакГонагалл, она по-прежнему не сводила взгляда с огромной неподвижной фигуры Мерлина.

Невилл дернулся и встал.

— Я просто хочу выразить свои возражения по поводу ваших переговоров с этим… этим незваным гостем, который ворвался в школу с неизвестно какой гнусной целью, на языке, который мы, ваши давние партнеры и друзья, не можем понять. Кроме того, ваш удивительный наряд, я должен заметить… ну, уверен, вы должны понимать, как это выглядит для нас.

— Простите меня, мистер Долгопупс и все остальные, — сказала МакГонагалл, наконец, отводя взгляд от Мерлина и глядя на тех, кто собрался справа от нее. — Я забылась. Этот джентльмен пришел из времени формальностей и ритуалов. Я приму его, как он и ожидает, в церемониальной мантии, соответствующей моей должности. Боюсь, что когда он нашел нас, он решил, что все мы, включая меня и профессорско-преподавательский состав, это крестьяне, которые каким-то образом захватили замок. Во времена Пендрагона было крайне неприлично носить какие-то бесцветные мешки, за которые он принял наши мантии. Что до языка…

— Я могу говорить на языке ваших слуг, если вы пожелаете, мадам Пендрагон, — прервал Мерлин своим низким, громким голосом. — Хотя почему вы разговариваете с ними, как с равными, когда их стоит заковать за такую наглость, я не могу понять.

МакГонагалл вздохнула и закрыла глаза. Джеймс понял, что подобное недопонимание длится уже некоторое время.

— Это мои коллеги, а не мои слуги, сэр. Это другое время, как я вынуждена вам постоянно напоминать. Я не Пендрагон королевства. Я Пендрагон лишь крошечного кусочка земли, который вы полностью можете обозреть с этой башни. Но, да, пожалуйста говорите так, чтобы все вас понимали.

— Как пожелаете, мадам, — ответил Мерлин. — Я полагаю, теперь ваш совет полностью в сборе?

— Это так. Джеймс Поттер, Ральф Дидл, Зейн Уолкер, — сказала Директриса, поворачиваясь по очереди к каждому из мальчиков, — этот человек утверждает, что является Мерлином Амброзиусом, вернувшийся в мир сквозь время из небытия благодаря совместным усилиям призрачного ученика и еще пятерых человек. Что вы можете сказать по этому поводу?

Джеймс ответил настолько четко и честно, насколько мог, как получилось так, что три реликвии Мерлина оказались вместе на острове Пещерной Цитадели. Он был осторожен, рассказывая, к своему стыду, как профессор Джексон пытался защитить мантию и уберечь ее от попадания в пещеру, сорвать план Делакруа, но Джеймс невольно помешал его намерениям.

— Это была моя ошибка, — печально пояснил он. — Ральф и Зейн только помогали мне, потому что я рассказал им обо всем. Я хотел… — он умолк и сглотнул. — Я хотел спасти положение, я думаю. Но я все разрушил. Простите.

Лицо МакГонагалл было спокойным, но непроницаемым, пока Джеймс не закончил. Он повесил голову, но секунду спустя почувствовал отцовскую ладонь на своем плече, теплую и тяжелую. Он вздохнул.

Мерлин окинул взглядом собравшихся на и позади скамей, затем он глубоко вздохнул.

— Вижу план Астрамаддукса включал много намерений, хороших и плохих. Однако, я предполагаю, что после свидетельства этого мальчика больше нет сомнений в моей личности. Позвольте мне повторить, тем не менее, что я, по-видимому, стал предметом весьма мерзкой кампании, оболгавшей меня и опорочившей мою репутацию. Похоже, сейчас распространено мнение, что я был когда-то раздражительной и подлой личностью, человеком эгоистичных союзов и бесконечного лукавства.

Это не более правдиво, чем длинный скучный перечень приукрашенных качеств в истории про этого злодея Волан-де Морта, которого вы описали мне. Я не большее зло, чем шторм. Я убиваю лишь тогда, когда нет надежды на раскаяние или плен. Я собирал дань только с тех, кто заслужил эту плату и даже тогда треть моих сборов шла бедным и церкви. Я не ужас, к которому обращаются презренные существа, которых вы беспричинно зовете «злом», чье единственное злодеяние это несправедливо запаленные факелы, которые я наблюдал в свое время.

— Я не сомневаюсь, что вы верите в это, — заявила МакГонагалл, — но уверена, вы в курсе того, что легенды о самом могущественном в мире волшебнике с темным сердцем появились еще до того, как вы покинули свое время, когда вы еще ходили по земле. Многие жили в страхе перед вами.

— Только те, чьи злоба или невежество прощали им эту ошибку, — проворчал Мерлин. — И даже в этом случае я бы скорее подошел к ним с розгой, чем с мечом.

— Может быть и так, Мерлин, но вы и сами знаете, что вы пробовали себя в искусствах, которые, хоть и были технически дозволены в ваше время, не особо дозволены сейчас. Вы подвергались магическим воздействиям, которые отделили вас от всего человечества, силам, к которым, на самом деле, большинство людей не могут прикоснуться и остаться в здравом уме. Вы изменились под этим воздействием. Возможно, это даже извратило вас. Даже вы, должно быть, сомневаетесь в ваших собственных суждениях в этом времени. Сомнительная мораль Мерлина Амброзиуса была хорошо известна, как и его легкое отношение к жизни не-волшебников. Подозрение, что вы можете быть на стороне тех, кто хочет уничтожить и поработить мир маглов, было обосновано. Я не могу говорить за ваше время, но в нашем все, кто хочет пойти войной на мир маглов — это наше заклятые враги. Ваша лояльность должна быть доказана, прежде, чем мы позволим вам остаться в этих залах.