Джордж Липперт - Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших

Пока луч солнца не пронзит

случится в ночное время?

На свет явившийся реликт;

три реликвии! Собранные вместе

Новой жизнью напоенный

Обломок Вечности нетленный,

жизнь из прошлого в новом времени, исток легенды?

Старейших Пресеченья Зал.

Зал Пересечения Старейших, здесь? где?

— Да, — неохотно согласился Джеймс. — Это звучит так, словно Перекресток Старейших находится в совершенно другом месте. Может, Пещерная Цитадель каким-то образом им становится?

Зейн неопределенно пожал плечами.

— На самом деле, без разницы, — сказал Ральф после минутного раздумья. — Это просто старая поэма. Часть легенды.

— Ты не видел остров, — с чувством сказал Зейн, затем повернулся к Джеймсу. — Думаешь, Пещерная Цитадель появилась на острове из-за того, что трон там?

— Возможно, — кивнул Джеймс. — Правдивы легенды или нет, но эта штука должна обладать серьезной магией. Верояно, мадам Делакруа добавила еще и свои собственные защитные чары и амулеты.

— Так или иначе, — подытожил Ральф, — мы должны заполучить мантию из портфеля Джексона. Идеи?

Все три мальчика уставились друг на друга. Наконец, Джеймс сказал:

— Я разработаю план. Нам нужно что-то, чтобы подменить мантию.

— Ты сказал это просто кусок черной ткани? — сказал Ральф. — Мы можем использовать мою парадную мантию. Мой отец купил мне выходную парадную одежду в Косой аллее до начала занятий на случай, если я пойду на чью-то свадьбу или похороны, не могу представить, зачем мне эта штуковина. Она больше моего одеяла.

Джеймс согласился с этим.

— Конечно, я считаю, это сгодится, не хуже чего-то еще. Хотя, — добавил он, серьезно глядя на Ральфа, — если они отследят тебя по ней…

Ральф замолчал на минуту, а потом пожал плечами.

— Ну и ладно. У меня нет недостатка во врагах. Одним-двумя больше — большого вреда не будет.

«Учитывая калибр врагов в этой истории Ральфа», подумал Джеймс, «это может быть действительно опасно», но он не стал этого говорить. Он был горд тем, что Ральф вызвался добровольцем и чувствовал, что тот верит в него. Джеймс надеялся, что достоин этого.

В течение недели у Джеймса было очень мало времени, чтобы подумать о портфеле Джеймса и мантии-реликвии. Словно зная, что они замышляют, профессор Джексон задавал больше домашней работы, чем обычно, по пять глав и эссе на пять сотен слов по закону Гектора о перемещении инерции. В то же время профессор Франклин запланировал практическую работу на вечер пятницы, оставив лишь один день Джеймсу, Зейну и Ральфу на отработку разоружающего и блокирующего заклинания.

Ральф был вынужден тренироваться на манекене. Спустя два часа он наконец смог произнести Экспеллиармус без результата в виде горящей дыры в манекене. К счастью, Франклин лично выступил в качестве партнера Ральфа во время практической работы. Ральф чувствовал себя более уверенно, зная, что Франклин сможет отбить любое его блуждающее заклинание лучше, чем любой из его одноклассников, и потому мог сконцентрироваться на работе палочкой. Никто так не удивился более, чем он сам, когда его Экспеллиармус выбило палочку из руки Франклина. Она выскочила в потолок, как стрела.

— Очень хорошо, мистер Дидл, — сказал Франклин слабым голосом, глядя снизу вверх на свою палочку. — Мистер Поттер, не будете ли вы так добры и не вернете ли мне мою палочку? Там есть лестница в гардеробе. Вот молодец.

Когда Джеймс и Ральф возвращались практики по Защите от темных искусств, Джеймс заметил, что на него снова пристально смотрит усатый человек с картины с волшебниками, собравшимися вокруг большого глобуса. В последнюю неделю он начал замечать взгляды с картин по всему холлу. Не со всех картин, но достаточно часто, чтобы привлечь его внимание. Толстый волшебник в углу стола на картине с отравлением Перакла, казалось, подслушивал их, когда они с Ральфом и Зейном обсуждали портфель Джексона в библиотеке. Всадник на картине «Битва при Боргеноигне» направил свою лошадь в угл картины, чтобы не упустить из виду Джеймса, когда он шел на Маггловедение. Пожалуй, самым странным был портрет на портрете на картине с коронацией короля Цицифуса, невозмутимо изучающий Джеймса в Большом Зале, когда они с Зейном завтракали.

Джеймс остановился на пути в общую комнату и подошел к картине с волшебниками, собравшимися вокруг глобуса. Волшебник с темными усами и в очках грубо уставился на него с непонимающим выражением.

— В чем дело? — возмутился Джеймс. — У меня горчица на галстуке или что?

Выражение лица нарисованного волшебника не изменилось, и в очередной раз Джеймс обратил внимание на то, что есть в том что-то безумно знакомое.

— Твое лицо мне откуда-то знакомо, — сказал он. — Кто ты?

— Ты разговариваешь с картиной, — заметил Ральф.

— Я каждый день разговариваю с картиной, чтобы попасть в общую гостиную, — не оборачиваясь, ответил Джеймс.

— Ага, — кивнул Ральф. — Но все равно немного странновато вступать в беседы со всеми картинами, развешанными в этих залах.

— Откуда я тебя знаю? — раздраженно спросил Джеймс у картины.

— Молодой человек, — заговорил другой волшебник на картине, — мы не привыкли к столь грубому обращению. Уважительнее и почтительнее будьте добры. Мы старше вас.

Джеймс проигнорировал его, продолжая изучать усатого волшебника в очках, который просто молча на него смотрел. Джеймса пришло в голову, что волшебник только кажется ему знакомым, потому что похож на все остальные картины, наблюдающие за ним. Но это же нелепо, так ведь? Те были толстый лысый мужчина и тощий волшебник с другого портрета, у которого была большая, окладистая, белая борода. Все картины, которые он поймал на слежке за собой, были совершенно разные. На некоторых были изображены даже довольно некрасивые женщины. Хотя было что-то в глазах и лицах. Джеймс покачал головой. Он чувствовал, что близок к правде, но она ускользала от его понимания.

— Пойдем, — наконец позвал Ральф, беря Джеймса за руку. — Поспоришь с картинами потом. Сегодня на ужин бифштекс и почки.

В выходные Джеймс опробовал свою Молниеносную на поле для квиддича. Она и правда превосходила любую местную метлу. Молниеносная была значительно быстрее, и, что более важно, она откликалась на команды Джеймса так точно и легко, что это граничило с предвидением. Джеймс только думал о том, что неплохо бы снизиться или повернуть, и вдруг обнаруживал, что это уже происходит. Тед объяснил с придыханием, что Молниеносная оснащена функцией под названием «Расширенная экстра-жестикуляция».

— В принципе, — восхищенно сказал Тед, — метла может читать твои намерения и достаточно легкого прикосновения, чтобы она начала делать то, что ты хочешь. Она уже знает, чего ты хочешь, так что в тот момент, когда ты даешь команду, она уже выполняется.