Эрин Хантер - Пустой город

Бесшумно перейти участок травы, держась в тени под деревьями, стало самым страшным испытанием в жизни Счастливчика. Он бесшумно переставлял лапы, едва касаясь подушечками земли, и беспрестанно молил Собаку-Лес укрыть его от свирепых псов, не дать им обнаружить его запах — хотя бы на какое-то время.

Пройдя половину пути до ограды, Счастливчик остановился, осторожно выдохнул и успокоил гудящие нервы. Ну что, достаточно? Если отойти слишком далеко, собаки могут не захотеть затеваться с погоней, но если плохо рассчитать расстояние, то можно запросто закончить свою жизнь в пасти свирепых псов…

«Ничего, справлюсь!»

Счастливчик пошире расставил лапы, сгорбился, сделал глубокий-преглубокий вдох — и с оглушительным лаем высоко подпрыгнул в воздух. Потом подскочил, снова плюхнулся на все четыре лапы, описал круг и дико завыл.

Свирепые псы, как по команде, вскочили и уставились на него, однако они были слишком ошеломлены, чтобы немедленно броситься на невесть откуда взявшегося чужака.

Вой Счастливчика переполошил всю их стаю, еще несколько собак высунули головы из большого дома. Счастливчик вскинул голову и снова завыл, взбудоражив тишину спокойного вечера.

«Эй, тупоголовые! Шевелитесь!»

Сталь наклонила голову и зарычала, однако не тронулась с места, лишь приподняла в воздух одну лапу. Очевидно, поведение Счастливчика было слишком диким, чтобы не вызвать у нее подозрений.

— Глупые собаки, безумные собаки, дурные, сумасшедшие собаки, ха! — прогавкал Счастливчик, на ходу припомнив самые ужасные уличные оскорбления, которым научился в городе. — У ваших матерей были глисты! А вашими отцами были лисы!

— Ах ты, мелкий… — взревел Кинжал, но Счастливчик заглушил его новым потоком ругательств.

— Вы родились в мусорных баках, ха! От вас так воняет, что блохи плюются! Ваши матери были бесхвостыми! Слышите меня, шелудивки? Ваши папаши лизали нечистоты царапок!

Это было уже слишком. Они с рычанием кинулись на него, все вместе. Счастливчик помедлил всего одно мгновение, завороженный их стремительным бегом, горящими глазами и слюной, падающей из оскаленных пастей. Пожалуй, он даже слегка перестарался с оскорблениями, теперь пути назад не было…

Хорошо!

И… плохо.

Счастливчик повернулся на задних лапах и припустил изо всей мочи.

Он домчался до изгороди, развернулся и метнулся в сторону — как раз в тот миг, когда страшные челюсти едва не сомкнулись на его хвосте. Собаки были быстры, но оскорбления Счастливчика все-таки задели их. Они гнались за ним с настоящей злобой, а значит, менее организованно, чем могли бы. И это давало Счастливчику определенные преимущества. Но самым главным его преимуществом был собственный дикий страх перед стаей свирепых псов. Этот страх заставлял его метаться из стороны в сторону, петлять и мчаться на пределе возможностей.

Задыхаясь, он пронесся вдоль изгороди прочь от дыры, выкопанной Дейзи. Нужно было во что бы то ни стало увести их подальше от этого места. Счастливчик надеялся, что его друзья услышали поднятый им переполох. В остальном оставалось уповать на их догадливость и помощь Собаки-Леса.

«Прошу тебя, Собака-Лес! — горячо молился он на бегу. — Пожалуйста, пусть у Беллы хватит ума сообразить, что к чему…»

Он резко затормозил задними лапами, проехался по земле, развернулся и молнией проскочил мимо двух оскалившихся свирепых псов. Теперь они просто тряслись и выли от бешенства. Слюна, капавшая из их разинутых пастей, попала на морду Счастливчика, когда он снова пустился бегом, не чуя под собой лап, с бешено колотящимся сердцем…

Он уже израсходовал все свои хитрые замыслы и не знал, что еще можно придумать. Возможно, пришло время позаботиться о себе? Если, скажем, прямо сейчас нырнуть в этот куст, подальше оторваться от погони, домчаться до дырки под забором и…

О, нет!

Нет, нет, нет…

Он с разбегу врезался в проволочную ограду, почти невидимую в темноте, кубарем отлетел назад и повалился набок. Судя по всему, в этом месте забор делал резкий поворот, а он и не заметил.

Впрочем, теперь это не имело никакого значения.

Когда Счастливчик, тяжело дыша и дрожа всем телом, поднялся на ноги, свирепые псы уже замкнули цепь вокруг него.

Он моргнул, охнул, бешено завертел головой, ища лазейку к спасению. Гладкие, холеные свирепые псы неприступной стеной стояли перед ним.

Теперь они были хозяевами положения, а потому сразу сделались спокойны и уверенны, стальные мышцы грозно выступали под их лоснящимися шкурами, глаза смотрели холодно и безжалостно. Медленно, очень медленно, они начали приближаться, переступая прямыми лапами, оскалив огромные клыки. В темноте глаза их светились ненавистью.

— Ну, кто посмеется последним, дворняга шелудивая?

Подняв шерсть, Счастливчик попятился назад, пока не оцарапал спину об острую проволоку ограды.

Он почти не почувствовал боли. Гораздо больнее будет сейчас, когда клыки вонзятся в его шкуру. Эти псы будут рвать его медленно и с удовольствием, клочок за клочком.

— Сталь! Сталь!

В тот самый миг, когда Сталь резко повернула назад свою узкую, изящную голову, Счастливчик с запоздалым страхом понял, что до сих пор в кругу свирепых псов, приготовившихся убить его, недоставало одной собаки. Это означало, что Сталь, несмотря на обуревавшую ее ярость, не забыла отправить одного из своих подручных в большой дом, чтобы проведать пленников. А значит…

— Они сбежали, Сталь! Наши пленные сбежали!

Сталь стремительно повернулась к Счастливчику, ее черные губы медленно поползли в стороны, обнажая смертоносную белизну клыков. Испытывая отвращение к самому себе, Счастливчик, дрожа всем телом, вжался в изгородь.

— Где твои дружки? — прошипела альфа. — Они еще здесь, на территории?

Счастливчик нервно сглотнул. Он всей душой надеялся, что нет.

Сталь угрожающе шагнула к нему.

— Отвечай, уличная падаль! Где они прячутся? Они не могли сбежать отсюда. И не вздумай врать мне про волшебные прыжки через заборы! — оскалилась она.

Счастливчик собрал все свое мужество и отважно гавкнул:

— Не знаю!

— Вот как? Да неужели? Что ж, это мы сейчас проверим. Выбирай: или я разорву тебя в клочья прямо здесь, или ты поможешь мне отыскать твоих непослушных друзей.

— Да-да! — подтявкнул Кинжал. — И тогда мы тебя не тронем. То есть тронем, но не сильно покалечим.

— Верно, — зубы Стали сверкнули в зловещей ухмылке. — Так что для всех вас будет лучше, если ты нам быстренько все расскажешь. Да ты и сам это понимаешь, верно? Ведь ты прятался от нас все время, пока мы возились с твоей жалкой стаей, — последнее слово она произнесла с таким отвращением, словно оно обожгло ей язык. — Значит, ты знаешь, где они сейчас. Говори, глупый пес, и я оставлю тебе жизнь. И тебе, и твоим преступным дружкам. Покоритесь нам, как положено, и мы вас не убьем. Я полагаю, это справедливо, не правда ли? Вряд ли в твоем положении стоит надеяться на более выгодную сделку.