Сергей Аксу - Приключения Торбеллино (трилогия)

– Мы аккуратно, он пискнуть не успеет, – заверил помощника капитана, играя мощными бицепсами, боцман Грозеро, который возглавлял группу.

Малисиозо и высокий гость спустились на полутемную орудийную палубу, где вдоль бортов на дубовых лафетах с колесиками были установлены в ряд чугунные пушки. Около пушек в специальных ограждениях хранились ядра и мешочки с порохом. Перед каждой пушкой располагалось квадратное окно, которое называется «портом». После окончания стрельбы пушка откатывалась, и окно закрывалось крышкой из дуба.

– Эй, ребята! Откройте парочку «портов», что-то темновато у вас тут, – распорядился капитан. – Сидите здесь, словно, кроты под землей! Ничего не видать!

Несколько пиратов из орудийной команды тотчас бросились исполнять распоряжение капитана.

– Вот мое последнее приобретение, дорогой вождь! Моя, так сказать, гордость! Мощнее орудия нет даже в эскадре самого адмирала Гавилана! – похвастался пират, ласково похлопывая ладонью по дулу одной из пушек. – Пушка изготовлена мастерами Веер-Блу по специальному заказу. В моих планах со временем заменить все пушки на такой образец. А несколько старых пушек, мой друг, мы можем подарить вам для береговой батареи, которая будет охранять ваш остров и поселок от нашествия врагов.

Пока капитан разглагольствовал, были открыты несколько «портов», стало намного светлее. Лафеты пушек были прикованы к корпусу корабля цепями, чтобы при стрельбе их не отбросило назад.

– Ну-ка, братцы, покажите нашему дорогому гостю, как стреляют настоящие канониры!

Слово «канониры» служило сигналом к нападению на вождя. Как только Малисиозо, подведя Туни к любимой пушке, произнес это слово, дюжие пираты накинули на туземца сеть и сбили его с ног. Великан не успел ничего сообразить, как был упакован, как новорожденный младенец.

– Негодяй! Предатель! – выкрикнул, объятый гневом, Туни. У него не укладывалось в голове, как можно вот так подло поступить спустя несколько минут после клятвенных заверений в вечной дружбе.

– В трюм нашего дорогого гостя! – отдал указание Малисиозо группе захвата и довольный направился к себе в каюту. За ним еле поспевал Чевалачо.

Спустя некоторое время в каюту заявился озабоченный боцман Грозеро.

– Капитан, мы заперли темнокожего вождя в карцере, но он мечется, как разъяренный леопард. Как бы не выломал дверь с решеткой. Может, его охладить чем-нибудь тяжелым? Мои ребята быстро его утихомирят, им только слово скажи.

– Боцман, по всем вопросам, касающимся туземцев, обращайся к моему помощнику, – отфутболил пирата капитан, оторвавшись от чтения морской энциклопедии.

– Я думал…

– Грозеро! С каких таких пор ты у нас начал думать? – сказал Чевалачо, поднимаясь из-за капитанского стола, за которым занимался вычислениями, сколько понадобится живой силы, чтобы поднять со дна груз. – Запомни, не твое это дело! Следи лучше за порядком на корабле, а думать найдется кому! Свистать всех наверх! Снимаемся с якоря! А с вождем я сам разберусь, без думающих помощников.

– Есть, сняться с якоря! – отчеканил, часто моргая, Грозеро.

Через минуту с палубы донеслась трель латунной боцманской дудки.

– Обрубить канат! Поднять паруса!

Поймав ветер, заколыхались, захлопали, надулись паруса. Заскрипели снасти. Фрегат, рассекая форштевнем зеленоватую воду, стал удаляться от лодки вождя, в которой находились, ничего не понимая, колдун Тутутури, гребцы и вооруженная свита. Не прошло и получаса, и лодка осталась далеко за кормой.

Как только часовые развернулись и отправились в обратный путь, Ловкая Пантера и Торбеллино подбежали к высокому кирпичному забору и в один миг, перемахнув через него, оказались в темном заброшенном парке. Айви прекрасно ориентировался в темноте. Благодаря этому они, продираясь через заросли, быстро добрались до особняка. Юный рэдперос, сунув веревку за пазуху, каким-то необъяснимым чудом стал взбираться по отвесной стене вверх. Очутившись на крыше, он один конец веревки привязал к дымовой трубе, а другой спустил вниз.

С помощью Ловкой Пантеры Торбеллино вскарабкался на крышу дома. Друзья это сделали настолько тихо и быстро, что стража, несущая охрану особняка, ничего не увидела и не услышала.

– Спасибо, брат! Дальше я уже один справлюсь.

– Осторожно спускайся и старайся дышать реже. В трубе полно сажи. Начнешь, чего доброго, чихать, наделаешь шума. И не торчи там долго. А я тебя здесь подожду. И подам сигнал тревоги, если вдруг изменится обстановка.

– Все, Ловкая Пантера, я пошел. Счастливо оставаться, – улыбнулся Торбеллино и протиснулся в закопченное отверстие печной трубы.

Рэдперос был прав: сажи здесь было дальше некуда. Похоже, трубочисты дымоход не чистили лет сто, не меньше.

Юноша спустился вниз и оказался в огромном камине, который, судя по всему, давно не топили. Перемазанный сажей Торбеллино выбрался из камина и очутился в большом мрачноватом зале. Он чиркнул спичкой, зажег свечу и, прикрывая пламя рукой, стал внимательно обследовать помещение. Оно было полупустым, и ничего интересного в нем не было, поэтому юноша, открыв дверь в коридор, отправился на поиски дальше. Наш герой обошел весь дом, все два этажа. Но лаборатории нигде не было. И тут неожиданно, когда надежда еле-еле теплилась, на кухне ему попалась на глаза небольшая дверца, ведущая в подвал. Подвал оказался огромным, из восьми просторных комнат. Вот в одной из комнат он и наткнулся на тайную лабораторию Доктора Энви, где тот проводил свои научные эксперименты. Она находилась за массивной дубовой дверью, окованной железом. Дверь протяжно и жалобно заскрипела, когда Торбеллино навалился на нее плечом. Лаборатория представляла квадратную комнату, разделенную пополам книжными шкафами, забитыми доверху древними манускриптами и старинными толстыми книгами в затертых кожаных обложках.

«Вот бы сюда, в это книжное богатство, книгочея капитана Малисиозо, – подумал Торбелллино, подымая свечу выше, чтобы внимательнее оглядеть помещение.

Посреди комнаты стоял круглый дубовый стол, на котором высился какой-то странный аппарат, опутанный проводами, с прикрепленным к нему огромным колесом. Колесо было необычным, оно состояло из маленьких прямоугольных зеркалец, которые весело заиграли разноцветными бликами от пламени свечи. В середине колеса находилось большое вогнутое зеркало. Слева вдоль стены располагался длинный широкий стол, уставленный стеклянными колбами, банками, пробирками с какими-то растворами. В некоторых даже что-то булькало. Обследовав эту часть комнаты, Торбелллино переключился на вторую, расположенную за книжными шкафами. Заглянув на вторую половину, он чуть не лишился чувств. Из угла на него смотрели четыре «чертовы куклы»! Их стеклянные глаза пристально уставились на юношу, но сами куклы не трогались с места. Они не реагировали на незваного пришельца.