Джек Вэнс - Синий мир. (Сборник)

Верона сделал паузу, вопросительно осмотрел группу.

— Итак? Что мы решим?

— Может быть, лучше посоветоваться со стариком, — нервно предложил Острандер.

— Давайте сдадим карты. Туз пик идет задавать вопрос.

Туз достался Кульпепперу. Он постучал в дверь Генри Белта. Никто не ответил. Он хотел было постучать еще, но удержался.

Посланец вернулся к группе.

— Подождем, пока он покажется сам. Лучше я врежусь в Марс, чем вытащу Генри Белта с его красной книжкой.

Корабль пересек орбиту Марса далеко впереди туманной красной планеты. Вместо того, чтобы повернуть в вершине эллиптической кривой обратно к Земле, корабль ушел в сторону на тупую гиперболу и продолжал удаляться, теперь со скоростью пятьдесят миль в секунду. Марс остался в стороне за кормой. Перед ними лежала новая часть космоса. Солнце заметно уменьшилось. Землю нельзя было различить среди звезд. Марс отдалялся быстро и неуклонно, и пространство казалось заброшенным и пустынным.

Генри Белт не появлялся два дня. Наконец Кульпеппер отправился постучать в его дверь — однажды, дважды, трижды. Выглянуло нечто странное. Это был Генри Белт, но лицо его исхудало, кожа походила на мятую ткань. Глаза были красны и блестели, волосы отросли на четверть дюйма и казались грязной паклей.

Но говорил он тихим, неожиданно ясным голосом.

— Мистер Кульпеппер, ваш беспардонный стук доставил мне неудобство. Я расквитаюсь, выставив вас отсюда.

— Прошу прощения, сэр. Мы боялись, что вы заболели.

Генри Белт промолчал. Он смотрел сквозь Кульпеппера, озирая круг лиц за ним.

— Вы, джентльмены, чересчур серьезны. Разве предположение о моей болезни является поводом для беспокойства?

Саттон произнес, словно бросаясь в воду:

— Компьютер не в порядке.

— Значит, вы должны отремонтировать его.

— Речь идет о возможности возвращения. Если мы сделаем что-то неправильно...

— Мистер Саттон, пожалуйста, не мучайте меня час за часом описанием движения корабля.

— Но, сэр, дело стало серьезным; нам необходим совет. Мы миновали орбиту Марса...

— Хорошо, я предполагаю, Юпитер все еще на месте. Должен ли я повторить вам базовые элементы астрогации?

— Но компьютер не в порядке, это факт.

— Тогда, если вы хотите вернуться к Земле, вы должны производить расчеты с карандашом и бумагой. Почему необходимо повторять очевидное?

— До Юпитера далеко, — сказал Саттон пронзительным голосом. — Почему мы не можем повернуть сейчас и отправиться домой? — В конце фразы он почти что визжал.

— Я вижу, что был слишком снисходителен к вашим плутням, — сказал Генри Белт. — Вы лениво стоите вокруг и разглагольствуете о невозможном, пока техника разваливается на куски, а корабль летит куда попало. Кто-нибудь в скафандре — проверить парус. Слушайте сюда. Что это вы все? Мертвецы ходячие? Вы, мистер Кульпеппер, почему медлите?

— Мне кажется, сэр, что мы приближаемся к поясу астероидов. Я, как старший вахты, думаю, что обязан наклонить парус, чтобы обвести нас вокруг этого района.

— Так и сделайте; затем до конца смены проверьте корпус и парус.

— Да, сэр.

Кадеты облачились в скафандры, причем Саттон — с величайшим отвращением. Они вышли наружу в темную пустоту, где теперь были действительно одни.

Когда они закончили, Генри Белт уже вернулся к себе.

— Как мистер Белт изволил заметить, у нас невеликий выбор, — сказал Острандер. — Мы промахнулись мимо Марса, так давайте ловить Юпитер. Повезло, что мы еще в хорошей позиции — иначе могли бы направиться к Сатурну или Урану...

— Они с другой стороны солнца, — сказал Линч. — Юпитер — наш последний шанс.

— Так давайте действовать. Я говорю, давайте сделаем последнюю попытку установить эти проклятые переключатели...

Но теперь выяснилось, что вибрация и стук исчезли. Диски крутились отлично, монитор дружелюбно мерцал зеленым.

— Великолепно! — завопил Линч. — Вот это драйв! Мы должны идти! Под всеми парусами на Юпитер! Мой бог, ну у нас приключение!

— Ждите еще больше, — сказал Саттон. Возвратившись с проверки паруса, он стоял в стороне, пощипывая щеки и блестя глазами. — Это еще не все. И может быть, не самое главное.

Остальные пять претендентов не слушали его. Компьютер выдавал расчеты. Их ждал еще биллион миль странствия. Из-за ослабления интенсивности солнечного сияния ускорение уменьшилось. В конце концов, через месяц должен был показаться Юпитер.

Корабль, ловя огромным парусом исчезающий солнечный свет, летел, как дух — все дальше и дальше. Каждый из кадетов собственноручно произвел расчеты, и все получили одинаковый результат. Если поворот вокруг Юпитера не будет произведен точно, если корабль не крутанется назад как камень на веревочке, им никогда не вернуться. Сатурн, Уран, Нептун, Плутон были далеко, на другой стороне от солнца. Корабль, несущийся со скоростью сотни миль в секунду, не может быть ни остановлен уменьшенным притяжением светила, ни развернут на правильную орбиту добавочным центростремительным ускорением от паруса и струи плазмы. Сама природа паруса делала невозможным использование его для остановки, он мог только уносить прочь.

Внутри корабля семь человек жили и размышляли, совместно работали и бродили подобно дрожжам в вазе с гнилыми фруктами. Они были совершенно уничтожены; осталось только отчаяние. Каждый казался другим просто голым набором характеристик. Один Генри Белт, который появлялся из своих апартаментов в непредсказуемое время, чтобы тихо бродить тут и там с отстраненной светлой усмешкой древнегреческого героя, был неохватной Вещью в Себе.

Юпитер ждал, громоздкий и туманный. Корабль, наконец достигнув зоны притяжения, устремился на встречу с ним. Кадеты проявляли еще более бдительное внимание к компьютеру, проверяя и перепроверяя команды. Самым усердным был Верона, самым усталым и бесполезным — Саттон. Линч ворчал, сыпал проклятиями и потел, Острандер ныл тонким, брюзгливым голосом. Фон Глюк работал со спокойствием пессимистичного фаталиста. Кульпеппер казался безучастным, хотя и вежливым, его мягкость бесила Острандера, разъяряла Линча, доводила до злобной ненависти Саттона. С другой стороны, Верона и фон Глюк, казалось, извлекали новые силы из его кроткого принятия ситуации. Генри Белт не говорил ничего. Иногда он возникал из своих покоев, чтобы прогуляться до камеры хранения, и к кадетам относился с отвлеченным интересом посетителя дурдома.

Открытие сделал Линч. Он объявил об этом смятенным стоном, в унисон которому пришелся истерический возглас Саттона.

— Мой бог, мой бог, — причитал Линч.

— В чем проблема? — спросил Верона.

— Смотри. Вот это устройство. Когда мы вставляли диски, мы расстроили одну засечку прибора. Этот белый пунктир и этот другой белый пунктир должны быть синхронизированы. Здесь они дают зубец. Все придется проверять и пересчитывать заново, потому что вот из-за этого все неправильно.