Яков Вилькин - Необыкновенные приключения Геннадия Диогенова

Генка сидел с опущенной головой и не мог ничего ответить. Горячая речь сдержанного Григорчука ошеломила его, заставила по-новому взглянуть на своих современников. Та же мысль, что тогда, на улице Первых космонавтов, сверлила мозг: только бы очутиться опять среди своих товарищей, только бы разыскать эти злополучные «Диогеновы часы» и вернуться в свой родной 1962 год. Уж тогда он сделает все, чтобы быть достойным будущих людей коммунистического общества.

Григорчук вышел. Погруженный в свои мысли, Генка даже не заметил его ухода. Он торопился к Земле. Бесцельно порхая по тесной каюте, Генка представлял себе все то, что он сможет сделать для приближения коммунизма. Память услужливо подсовывала то Величественные корпуса строящихся электростанций, то стройные ряды станков в цехах заводов, то школьные парты со склоненными над тетрадями лицами.

А межпланетный корабль, пожирая миллионы километров, несся между тем вперед, туда, где, мерцая в голубой дымке, поворачивалась на восток планета Земля.

Как Генка и ожидал, на космодроме его никто не встретил. Командир «Нептуна-2» Михаил Антонович предложил ему лететь вместе со всем экипажем в город на вертолете. Генка, разумеется, согласился.

Электровертолет, негромко гудя широкими лопастями двойного винта, плавно взмыл вверх, и за окном, далеко внизу, поплыли зеленые ковры лета, желтоватые поляны, отражения голубого неба в неровных зеркальцах озер.

Дорог почти не было видно. Только многочисленные тропинки, извиваясь, разбегались в разные стороны от круглых площадок микроаэродромов. Пашни тоже почти не встречались. Из киножурнала, просмотренного на станции Юрия Гагарина, Генка уже знал, что основная масса пищевых продуктов изготавливается теперь промышленным путем. Только некоторые зерновые культуры высаживаются на специальных полях, расположенных за пятидесятикилометровой пригородной лесной полосой.

Зато садов было много. Ровные их квадратики с белеющими кубиками дач встречались поминутно. Возле некоторых из них видны были стадионы и плавательные бассейны. По-видимом^› там были молодежные и спортивные лагеря.

Город начался незаметно — как по волшебству выступил из моря зелени четкими полосами плоских крыш. На крышах виднелись какие-то\ будочки, цветники, беседки. Кое-где на специальных площадках стояли маленькие вертолеты.

На одну из таких площадок опустился и вертолет с экипажем «Нептуна-2». Лифт доставил космических путешественников в круглый, уже знакомый Генке зал Центральной станции городского метрополитена — Цесгома, как называли ее здесь. Михаил Антонович хотел было отвести Генку прямо домой, однако тот вежливо, но решительно отказался. Григорчук, прощаясь, задержал Генкину руку и негромко сказал:

— Будь здоров, Геннадий. И помни: когда изучаешь историю, предметы и вещи не имеют значения сами по себе, а лишь помогают лучше понять тех, кто их создал и кто пользовался ими.

— Я все понял,- глядя ему в глаза, тихо ответил Генка.- Спасибо, дядя Юра!

Глаза Григорчука потеплели, он еще раз тряхнул Генкину руку, но больше ничего не добавил.

На Центральной станции метрополитена Генка через справочный автомат навел нужные справки и спустя десяток минут выходил уже из подъезда большого дома напротив нужного ему «Пункта обмена обуви и одежды».

С замиранием сердца он миновал пустой передний зал и вошел в раздевалку. Здесь переодевались несколько мужчин. Неверной рукой Генка откинул

Крышку ящика «Для старой одежды», и сердце у него дрогнуло. Ящик был пуст. Один из мужчин что-то сказал Генке, но он не расслышал.

— Да что с тобой, мальчик? — полуодетый мужчина потряс Генку за плечо. Генка медленно повернулся и невидящими глазами посмотрел на мужчину.

— Вещи тут, в карманах оставались…- пробормотал он.

— Ну и что? А на «Столе находок» ты их не поискал? Ведь старая одежда просматривается дежурными, и все забытые в карманах вещи выкладываются на «Стол находок».

— Где этот стол? — встрепенулся Генка.

— Вон, у стены,- изумленно развел руками мужчина.- Да ты, никак, с луны свалился.

— С Марса,- весело ответил Генка, увидев знакомые «Диогеновы часы». Желтая цепочка, собранная в круглую кучку, бугрилась на листке бумаги. Рядом лежал перочинный нож, увеличительное стекло и забытая копеечная монетка. Генка торопливо сгреб вещи со стола и, запихав их в карман, выскочил на улицу. Кругом были люди. Генка отыскал скрытую кустами скамейку и вынул «Диогеновы часы». Пальцы скользнули по прохладному металлу корпуса и ласково погладили рубчатые головки. На миг Генка подумал, что сначала не мешало бы перекусить, но нетерпение было слишком велико.

Осторожно взявшись за головку точной наводки, Генка оглянулся вокруг и, никого не заметив, с затаенным дыханием чуть заметно повернул стрелку назад.

Шел дождь. Холодные струйки пронизывали насквозь легкую куртку и узкие брюки, в которые переоделся Генка после приземления межпланетного корабля «Нептун-2».

Он лежал на голой земле, возле деревянного, утыканного гвоздями забора. Где-то рядом хрипло лаяла собака. За желтыми, осыпающимися деревьями виднелся добротный одноэтажный дом с деревянным крылечком и закрытыми ставнями.

Хлопнула дверь. На крылечке показался худой старикан в длинной, подпоясанной узким ремешком рубахе.

— Я вот тебе! — визгливо закричал он и, схватив стоящую у крыльца метлу, направился к Генке.

— Дедушка, я только спросить, как выйти на улицу Островского? — растерянно забормотал было Генка, но тут старик, изловчившись, огрел его метлой по спине.

— Я тебе покажу Стровского! — продолжал он визжать, замахиваясь для следующего удара, но Генка не стал ждать и, распахнув калитку, выскочил на улицу.

— Шляется тут всякое ворье! — уже издали услышал он голос старика.- Всех вас, басурманов, в кутузку пересажать.

Кривая, мощеная булыжником улица с выщербленными тротуарами и низкими обшарпанными домами чем-то показалась Генке знакомой. По улице тарахтела телега. Понурый подросток в долгополом латаном пиджаке равнодушно посмотрел на Генку и стегнул малорослую, с раздувшимся брюхом лошадь. Телега затарахтела еще громче. Где-то недалеко гулко ударил колокол, и тоскливый звон медленно поплыл над черными крышами. Очевидно, наступало утро. Улицы оживали. Кутаясь от дождя, в утреннем сумраке мимо Генки торопливо потянулись молчаливые фигуры в замасленных куртках и измятых пальто.

Из дома на противоположной стороне, зевая, выскочила рослая девушка в широкой сборчатой юбке и загремела железными засовами, распахивая на окнах ставни. Генка прошел еще немного и вышел на другую улицу, чуть пошире.