Александр Фролов - Похождения Прокошки и Игнашки

— Что делать?

Глянули вниз: со всех улиц вытесняют правительственные войска: артиллерия бьет по пустому месту.

— Смотри, смотри, солдаты бросают оружие. Бегут. Что нам делать? Мы погибли. Ой, — ой! — вон тросс-канат перерубают. Нас хотят пустить в пространство. Готовься!

Офицера поправили парашюты. Шар задрожал, и, как стрела, стал подыматься ввысь.

— Кидайся! — крикнули офицера один другому, и камнем полетели на землю.

А Игнашка с Прокошкой, не понимая, в чем дело, остались в корзине. Шар уносился с неимоверной быстротой. Корзина качалась. Уже не было видно земли, так, словно в тумане, что темнело. Кругом молочная пустота, только солнце видно. А шар все летел и летел.

Ничего нельзя уже было разобрать — где земля, где небо; шар поднимался, а, казалось, висел в необхватном просторе молочного света. Кругом такая тишина, какую себе можно представить только в гробу, когда его закопают в землю с живым человеком. Игнашка с Прокошкой не отдавали себе отчета, что с ними случилось: они стояли у борта корзины и смотрели вниз, куда кинулись два офицера; но ни их, ни земли не было видно — плыли одни облака, освещенные солнцем. Они были точно живые горы, над которыми проносились наши ребята.

Пока был день, Игнашка с Прокошкой не замечали, сколь высоко поднялись они от земли. Но вот над головой мальчиков и с боков, словно глаза, зажглись звезды. Шар, должно быть, поднялся так высоко, что звезды были совсем близко— рукой подать.

— Игнашка, — заметил Прокошка, — а ведь мы, пожалуй, на небо летим!

— Так что ж! — как-то уже не по-детски ответил Игнашка. — Долетим — посмотрим! Вот только есть хочется дюже. Знато бы дело, с собой еды взяли.

Корзина покачивалась, шар поднимался — давно скрылись облака. Теперь вокруг ребят был голубой воздух, с вбитыми в нем звездами. Клонило ко сну. От нечего делать, ребята взяли свои шарики в руки. И странно: как только шарики оказались снаружи, шар словно кнутом, подстегнул кто: он надулся еще сильнее и понесся ввысь быстрей стрелы.

— Игнашка! — радостно закричал Прокошка, облизывая шарик. — А ну-ка, попробуй ты свой на язык. Воо! Ой-же, как вкусно!

Приятель попробовал языком шарик — и по всему телу разлилось что-то такое, чему не дашь названия. Голод, как рукой, сняло. Стало хорошо и весело. Ребята стали шалить и раскачивать корзинку. Она качалась, словно качели в голубом воздухе.

В корзине были крючки и веревки. Ребята положили шарики в корзину и, расшалившись, задумали крючком на веревке ловить звезды.

Они летали кругом, как бабочки или как золотые рыбки на дне моря. Шар летел. Корзина покачивалась. Некоторые звезды казались как будто внизу. Голубой воздух темнел. Наступала тьма.

Игнашка заметил:

— Не пролететь бы нам мимо неба, Прокошк. Видишь: звезды-то уж ниже нас стали.

— А не все ли нам теперь равно, куда попадем — ответил Прокошка. — Мне страшно спать хочется. Давай ляжем.

И, свернувшись на дне корзины, ребята крепко уснули…

Вдруг слышат они, словно стукнулась о что корзина. Ребята вскочили. Глядят — и глазам не верят: тьма кругом, а во тьме огненные шары — звезды, как раскаленные глыбы железа, вертятся, словно большой фейерверк и с такой силой, что поднимают ветер, который так шумит, что ничего не слышно. Шар не то стоит, не то летит, не то вертится в этом хаосе сбесившихся светил. Как опрокинутый Ледовитый океан, висит над крутящимся огненным вихрем звезд — Луна. Шар летит. Он миновал вихрь. Все это уже под низом. Вверху простор, опять покой. От Луны идет серебристый свет. Она, как мертвец, бледна. Покачивается. Вот — близко. Шар летит прямо на нее.

— Игнашка, — кричит Прокошка, — причаливай к Луне! Крючком ее цепляй! Стой!

Игнашка зацепил крючком за льдину и притянул корзинку к Луне. Шар опустился.

— Ну, Прокошка, вылезай; должно быть это и есть небо — прилетели.

Вышли.

Не окинуть глазом — белый, светящийся снежный простор. Пустыня холодная, без единой черной точки. Ни живой души. Даже возвышенность с розовым отливом верхушки, чуть-чуть виднеющаяся, не оживляет мертвенность, которая окружила попавших на Луну героев. Ребят охватил ужас. Хотелось плакать. Хотелось вернуться домой. Домой!

Они не знали, что на Землю с Луны никогда еще никто не сваливался. Как ни малы были ребяты, а сообразили, что тут и с шариками пропасть можно. Не говоря ни слова друг другу, они поняли грозящую им опасность и обнялись, как бы прощаясь.

— А теперь, — сказал потом Прокошка, — давай переночуем как-нибудь!

С большим трудом разостлали ребята парусину шара, поставили корзину, накрыли ее со всех сторон парусиной и, забравшись внутрь, крепко уснули. Спасибо шарикам: они имели свойство не только делать детей невидимыми, но еще и согревали их, а то бы они сразу замерзли. Это ребята заметили сразу, как только ступили на Луну, поэтому, легши спать, шарики они держали в руках.

Когда они проснулись, то никак не могли определить, что это было на Луне — день или утро: какое-то солнце, совсем не похожее на то, что они видели с Земли, светило на Луну, но не грело.

— Идем, — предложил Прокошка.

Бросив разбитый шар и корзинку, ребята двинулись по направлению к розовой горе. Хоть бы пылинка какая где, хоть бы птица или зверь лютый — ничего. Бело внизу, сине над головой и сбоку в сини какое-то маленькое красное солнце. Показались горы с розовым отливом, высокие сверкающие, на темной сини. Ребятам пришло в голову забраться на эти горы: посмотреть хотелось оттуда, нет ли чего получше поблизости. Долго шли. Еще дольше взбирались на горы. Наконец, забрались на самую верхушку. Глянули оттуда, а по другую сторону горы — не окинуть глазом, как зеркало чистое, вместо снега, блестела водная пустыня. Гора тут была крутая: не сойти к реке.