Дорофея Ларичева - Искры и химеры

«Спокойные – значит, либо пофигисты, либо профессионалы. С первыми проще», – передала эмоции Дора прежде, чем на другом конце их беспроводного телефона очнулись от спячки четверо, удивленно взглянули сквозь пространство на обнаглевшую молодежь…

Кто из троицы струсил первым? Наверно, Гоша. Он высвободился из рук девочек, отвернулся, закрыл глаза, тихо заскулил: «Что мы наделали-и-и!» Его била мелкая дрожь.

«Они знают о нас! Поймают?» – испугалась Дора. Не будет ощущения полета сквозь ночь, диадемы фонарей, сказок и баек в машине, остановок, огромных лучистых звезд в чистом поле над головой, встречи рассвета, новых незнакомых городов, чей воздух так хочется испробовать на вкус…

– Что это было? – обалдело уточнил Гоша, постепенно приходя в себя. – Вы одни так можете? Или многие?

В спину смотрели, боялись лишний раз вздохнуть. Солнце сквозь стекло упорно жарило Дорину коленку, а люк в душном «пазике» не открывался…

– Мы ничего не можем, – покачала головой Маша, щурясь от жгучих лучей.

Дора только сейчас разглядела, что лицо двойника обсыпали веснушки. И у нее тоже есть? В тот миг веснушки показались ей гораздо существенней погони.

– Надо в город, – решил неожиданно Гоша. – Эй, Соколиный Нос, поворачивай, дело серьезное. Когда народа много, я хуже людей чувствую. Вдруг те тоже?

Машина притормозила, дала задний ход и развернулась, чтобы отыскать пропущенную дорожную развилку.

– Прятаться не выход. – Кирилл развернул планшет и вызвал небольшой голографический экран. На нем змеились синие буквы новостных заголовков. И почти все они были посвящены пилигримам и клонам.

«Вторжение пилигримов: что скрывает от нас правительство».

«Ватикан назвал клонирование вмешательством в Божий замысел».

«В Париже прошли массовые акции протеста против опытов над людьми».

«Нами правят пришельцы!»

И много-много еще сообщений в том же духе.

– Нигде не спрячешься! – подытожил Руслан. – Кстати, цивилизация через полтора километра! – обрадовался он дорожному указателю.

Дорофея удивленно застыла. Как она раньше не замечала сходства Руслана с Бетой? Глаза хитрые, волосы темные, чуть вьются, изгиб бровей такой же. И на Борьку, ее первую любовь, похож слегка. Нос вон курносый, любопытный. На шейном шнурке болтается белый блестящий камешек, подчеркивая ярко-коричневый загар.

– Ты рисовать умеешь? – спросила она невпопад.

– Есть немного, – сознался парень.

С ума сойти! Точно, как Борька!

– Ага, немного, – ревниво фыркнула позади Таня. – Он уже год такие портреты на заказ ваяет, отбоя нет от клиентов. А еще аэрографию не только нам, а на все байки мотоклуба Барска! – Она очень гордилась своим другом.

Дора искренне похвалила разрисованные баки мотоциклов, потом прильнула к окну, разглядывая старый, прижимающийся к земле городишко. Потому не сразу расслышала Машку.

– Мы разделимся. Раз-де-лим-ся, – специально повторила для нее ее копия. – Я, ты, Гоша. У нас три мотоцикла. Это может запутать погоню. Встретимся где-нибудь за городом.

– Быть может, – автоматически повторила Дора и только потом очнулась. – НЕТ! Ланс запретил!

– Что твой Ланс?! – разозлилась Маша. – Вы с ним из другого мира. Слушайтесь и повинуйтесь, когда аборигены говорят.

Ребята все как один согласились с Машей, загнали «пазик» на парковку, вытащили мотоциклы, раздали шлемы. Руслан протянул Дорофее шлем. На другом мотоцикле пристроились Лена с Лешей.

– Ты ценнее, с тобой поедем втроем, – обрадовали они ее. – Отсюда до вокзала пять минут. Через десять минут отходит электричка до соседнего города. Там Иркин дядя живет, в аэропорту диспетчером работает. Думаю, решит вопрос с самолетом до Тулы.

Машу отправили с Джоном, то есть с Женей. А Гоше предстояло продолжить путешествие в автобусе.

Дора щурилась от слепящего солнца, поглядывала на редких прохожих, не обращавших внимания на сборы ребят. И все острее ощущала взгляд издалека – опасный, безжалостный, бездушный. Даже в Альфе с Гаммой было больше человеческого, чем в преследующих их незнакомцах.

На электричку они успели. Хорошо, что перрон оказался высоким, им удалось затащить мотоциклы в тамбур последнего вагона за пару минут до отправления. Леша еще билеты купил, шесть штук: им и мотоциклам, как багажу.

Поезд тронулся, покатился. Тудух – тудух – тудух…

Внутри он чем-то напомнил Доре вагоны метро с Земли-1. Разве что не было зеленой бегущей строки под окнами и под потолком и отгороженной приват-зоны для нежелающих, чтобы на них на протяжении всего пути глазели остальные пассажиры. Даже подвешенных под потолком экранов оказалось всего два, и по ним без звука транслировали мультики для очень маленьких.

Чужие эмоции ниточками скатывались в клубки, путались, выкладывали узоры несбыточного и пропущенного мимо, отболевшего и мучившего по сей день.

Вон едут дачники, заботы у них мелкие, точно молоденькие ростки. Старушка читает газету, превозмогая боль в суставах и нечто тяжелое в глубине души, мучающее до слез, но слишком личное, чтобы показывать другим. Молодой мужчина задумчиво вяжет узелки на желтой засаленной веревочке. Что-то обдумывает, переживает, не в силах принять верное решение. Ребенок играет в приставку – абсолютно счастливый и беззаботный. Компания молодых ребят, вряд ли старше Дориных спутников, собралась в поход. Разложили под лавками рюкзаки, вызвали в воздухе голографическую карту и самозабвенно обсуждали маршрут похода…

Было неуютно сидеть на скользком деревянном сиденье. Руслан караулил в тамбуре мотоциклы. Леша с Леной не были настроены на общение. И Доре пришлось созерцать однообразный пейзаж – слева лес, справа медленно исчезающий за дачными участками и полями город.

Вскоре город остался далеко позади, лес закончился, и смотреть стало вообще не на что – поля, поля, поля…

Электричка везла их часа полтора. Дора потеряла счет времени, прислушивалась к окружающему миру. Машка была далеко, с ней пока все в порядке.

Чувство опасности навалилось резкой тяжестью на плечи, резануло мгновенной темнотой в глазах. Поезд как раз остановился на перроне под уродливым пешеходным мостом. Люди двигались внутри его бледно-зеленой гофрированной трубы, точно рыбы в аквариуме. Приходивший к девушкам Руслан снова поменялся с Лешей, отправился караулить мотоциклы. В конце вагона заголосил ребенок…

– Тревога! – По спине пробежали мурашки, закололо в локтях.

Дорофея поднялась со скользкого лакированного сиденья, выглянула в окно. Лена успокаивающе положила руку на плечо.

– Выходим?

Некуда бежать. Их было шестеро. Четверо материализовались в дальнем конце вагона – молодые, высокие, отлично сложенные, точно сошедшие с обложек модных журналов. Мигрантка вдоволь налюбовалась яркими картинками в салоне красоты перед прибытием Левашова в Барск.