Алекс Шерер - Охотники за облаками

Я покрылся мурашками. Было холодно, и одежда моя совсем промокла. Внешнего мира больше не существовало: был только туман, плотный, немой, скрывающий, глушащий любые звуки, как плотная штора. Даже пульсация чужого компрессора доносилась как будто из-за стены. Потом неожиданно в поле зрения возник и тут же пропал темный силуэт.

– Ага!

Карла крутанула руль, преследуя пропадающую тень.

– Эй, вы! – позвал Каниш.

Ответа не было. Молчание. Может, они думали, что если не обращать на нас внимания, мы просто уйдем.

Но Каниш был не из тех, кто просто уходит.

Жестом он велел Карле снова развернуться. Она так и сделала, и Каниш вскарабкался на поручни, одной рукой держась за реи. Снова из тумана возник второй корабль. Теперь можно было различить силуэты трех человек на борту. Они были похожи на призраки.

– Ровно держи.

Каниш достал из-за пояса нож. Он поймал равновесие на поручнях, привстал на мыски, отпустил канаты – и прыгнул. Он нырнул в облако и был таков. Туман опять сомкнулся вокруг нас.

Карла удерживала корабль. Дженин подбежала к ней и остановилась на том месте, откуда сиганул Каниш. Я встал рядом с ней. Мы прислушались. Были слышно только биение наших сердец да слабый шум компрессоров, а потом…

Голоса. Громкие, сердитые. Звуки ругани. Я явственно слышал Каниша. Он спрашивал у кого-то с чужого корабля, что они о себе возомнили, и неужели они не в курсе законов и обычаев. Потом раздались другие голоса, они возражали, не соглашаясь с его заявлением о том, что право первенства принадлежит нам, потому что мы шли быстрее и раньше дошли до места.

Спор начал набирать обороты. Послышались крики, угрозы и звуки драки.

Снова стало тихо. Замер их компрессор. Потом раздался возмущенный, негодующий возглас. Потом снова наступила тишина, и густое облако зашевелилось вокруг нас. Я вымок и задрожал еще сильнее, и от холода, и от волнения.

Каниш. Что с ним? Что он натворил?

Наш корабль резко содрогнулся от столкновения с другим судном, нос которого на мгновение показался из тумана. Оба судна скользили друг рядом с другом, и в какой-то момент я разглядел на канатах соседнего корабля человеческую фигуру. Тень прыгнула в нашу сторону и мягко приземлилась у нас на палубе. Не медля ни секунды, Карла выкрутила штурвал, делая крутой поворот, и второго корабля снова не стало. С умолкшим компрессором он дрейфовал прочь.

Каниш вернулся. Его лицо блестело от воды, по лицу расползлась улыбка. Он вытер о повязку на шее и сунул себе за пазуху свой нож. Карла вопросительно посмотрела на Каниша. Вместо ответа тот провел пальцем себе по горлу, как бы перерезая его, и усмехнулся. Карла тоже улыбнулась в ответ в знак одобрения, мол, хорошо сработано. Каниш пересек палубу и снова включил компрессоры. Теперь это был единственный звук. Никакого соперничества. Все соперники были устранены.

Мне стало не по себе. Уже не из-за качки. Это была старая, добрая, идущая из самого нутра тошнота. Я подошел к поручням и посмотрел вниз, надеясь увидеть наконец синее небо и почувствовать солнце.

Это они были варварами. Они. Каниш. Каниш перерезал горло человеку. Убил его за право обладать кучкой облаков, которые, по сути, должны принадлежать всем. Каниш убил человека, а Карла одобрила это. Может, Каниш прирезал всех троих, не только капитана. Он на это способен, пожалуй.

Я бросил взгляд на Дженин. Она стояла и смотрела, как клубы пара набиваются в раструбы компрессора, который втягивал облака в свои легкие, как курильщик втягивает дым. Она тоже выглядела совершенно безмятежно, как будто произошло рядовое событие. Возможно, так и было.

Я перевел взгляд на Каниша. Он достал свой нож и вырезал у себя на руке новую полосу, которой потом предстояло превратиться в шрам. Как стрелок делает зарубки на стволе оружия: по одной на каждого убитого.

Я отвернулся. Как бы я хотел оказаться дома! Как бы я хотел никогда не приезжать сюда! Я знал, что в небе законы не действуют, но чтобы так… Я бы хотел, чтобы меня вырвало – я пытался, но ничего не выходило. Я повернулся ко всем спиной и положил голову на холодные перила. Волосы были мокрыми от облачного пара. Я ненавидел их всех, включая Дженин. Как Каниш мог так поступить? Убить человека из-за бака воды? И остальные поощряют такое? Может, мама и была права. Может, в глубине души все они дикари.

– Кристьен? Что с тобой? Тебе плохо?

Рядом стояла Дженин. Я ей не ответил.

– Да что случилось? Ты весь бледный, тебя укачало?

Я поднял голову и посмотрел на нее. В ее глазах читалось искреннее сочувствие, на лице было написано беспокойство. Ее лицо, как и мое, было мокрым от влаги. Капли воды поблескивали в ее косах маленькими бриллиантовыми шариками.

– Как вы… как он…?

– Что? О чем ты? Что?

Она искренне не понимала, о чем речь, и от этого было еще хуже. Она растерялась. Каниш только что убил человека, перерезал ему глотку из-за спора о паре облаков, вернулся гордый, еще и ожидая похвалы и поздравлений, которые не заставили себя долго ждать. Как будто так и надо. А ей невдомек, чем я расстроен.

– Как он мог?

– Что? Кто?

– Каниш. Как он мог так?

– Он защищал нас. Мы должны бороться. Всегда уметь постоять за себя. Иначе нам конец. Стоит лишь раз сдать позиции – и пиши пропало.

– Почему нельзя было поделиться?

– Таков обычай, это закон неба. Мы были первыми. Облака – наши. Они знали, что правда не на их стороне.

– Но совершить такое…

– Какое – такое? О чем ты? Что такого ужасного произошло?

Я с нажимом провел пальцем по горлу, подражая жесту Каниша и вкладывая в него весь его смысл.

Дженин посмотрела на меня сперва с недоумением, потом как будто с обидой, и наконец с изумлением. Она расхохоталась. Каниш и ее мать посмотрели на нее, не понимая, что вдруг на нее нашло.

– Честное слово, Кристьен, – сказала она, – у тебя слишком бурное воображение. Мне кажется, ты перечитал книжек.

– Книжек много не бывает, – ответил я кисло, потому что мне не нравится, когда надо мной смеются, а я еще и не понимаю, почему. Что смешного в убийстве человека?

– Тогда пора переходить на другие книжки, – посоветовала она. – Что-нибудь не такое кровожадное. Каниш! – позвала она через всю палубу. – Иди-ка сюда!

– Я занят, – огрызнулся он, хотя насколько я мог судить, всю работу за него делал компрессор. А он только любовался на свой новый шрам и сравнивал его с остальными, не уступает ли тот им.

– Нет, правда, иди сюда!

С выражением любопытного кота он прошлепал по палубе.

– Ну?

Дженин ткнула в меня пальцем.

– Ни за что не угадаешь, что, по мнению Кристьена, ты сделал.

– Ну?

Дженин провела пальцем себе по горлу.

– Ну да, – проговорил Каниш. – Так и есть. И что такого?