Дмитрий Емец - Глоток огня

Яра даже присвистнула от удивления. Смирная кобылка Дельта обнаруживала бездну упрямства. За долгие годы она настолько привыкла к определенному маршруту, что не представляла, что на двушке еще куда-то можно лететь. Видимо, в сознании у кобылы существовали две координатные точки. Первая – пегасня с поилкой и кормушкой. Вторая – Скалы Подковы. И в каждой надо было непременно поставить галочку.

Лишь после третьей или четвертой попытки Дельта сдалась, да и то приходилось за ней присматривать. Кобылу беспокоили сосны внизу. Она привыкла лететь в ту сторону, куда они клонятся, а тут все было наоборот. Чем дальше они забирали от привычного маршрута, тем больше сосны походили на приглаженные расческой редкие волосы. Яра поднялась выше, и ощущение редких волос исчезло, зато начались многочисленные проплешины полян.

Всматриваясь вниз, Яра не заметила мелькнувшего вдали от нее силуэта. Это был возвращающийся Меркурий. Яра не знала, куда направляется. У нее не было цели и маршрута. Она искала уединенное место, где ее услышат, хотя и понимала, что здесь везде такие места. Главное, найти в себе силы для сосредоточенной просьбы. А сил этих Яра в себе пока не обнаруживала.

Наконец внизу показалась небольшая поляна. Форма поляны была идеально круглой: точно кто-то старательно выстриг ее ножницами. Сверху видно было, как на поляну выбегает из леса ручей, а потом словно в замешательстве теряется – и вот уже нет его! Все пропадает в высокой траве непривычного изумрудного оттенка. Это трава так и манила. Яра представила, как лежит в ней на спине, рядом пасется Дельта, а она смотрит в небо, озаренное незримым солнцем, и молит о чем-то возвышенном, искреннем, чистом…

«Прекрасное место для моей просьбы!» – подумала Яра.

Но вот сложность. Дельта отчего-то абсолютно не желала садиться на эту поляну, и Яре пришлось несколько раз направлять ее.

– Да что с тобой такое! Будешь ты слушаться или нет?! – крикнула она и, наказывая, ударила ее ладонью.

Кобыла сдалась и снизилась, хлопая крыльями, как спрыгнувшая с высокого забора курица, и почему-то высоко задирая морду. Яра поняла, зачем она это делает, только когда было уже слишком поздно. Под задними ногами у Дельты что-то чавкнуло. Затем чавкнуло и под передними, а потом Яру вдруг окатило мелкими влажными брызгами и комками черной земли.

Слишком поздно Яра поняла, что посадила кобылу в болото, скрывавшееся под густой травой. Дельта-то сообразила это сразу, оттого и упрямилась. Кобыла зачерпывала воздух крыльями, отчаянно пытаясь взлететь, но ее задние ноги завязли почти по круп, а передние по колени. Крылья, с усилием зачерпывая воздух, напрасно били по камышу. Еще бы! Пеги взлетают всегда с разбега, а тут мало того что разбега нет, так еще и ноги завязли.

Поняв, что Дельта сейчас провалится в болото по шею, Яра сделала единственное, что ей оставалось: отпустила поводья и спрыгнула с седла.

– Давай! Давай! – крикнула она, сильно хлопая Дельту по крупу.

Кобыла что было сил рванулась, с силой оттолкнулась так, что выгнулись маховые перья, и, освободив передние ноги, взлетела. Перед взлетом, помогая себе крыльями, она несколько метров проскакала по грязи, едва касаясь ее задними копытами.

– Погоди! – запоздало крикнула Яра, вскидывая ей вслед круглое, в крапинах грязи лицо. – Не бросай меня! Не улетай!

Но это был крик в никуда. Перепуганная Дельта, загребая крыльями с усердием шмеля, уносилась по обратному маршруту – туда, где ее ждали кормушка и поилка.

«Все! – говорил весь ее вид. – Я пас! Дальше без меня!»

Яра лежала животом на подрагивающей грязи и пыталась определить, проваливается она или нет. Нет, не проваливалась, грязь держала ее, но при малейшей попытке встать или хотя бы приподняться на колени Яра начинала увязать. Тогда медленно, очень медленно она поползла. Почти поплыла по грязи, отталкиваясь ладонями. Высокая мясистая трава неохотно пропускала ее.

Почти полчаса потребовалось Яре, чтобы выползти на высокий песчаный берег с вкраплениями крупных камней. Она лежала на сосновой хвое, похожая больше на грязевую кучку, чем на человека, и ругала себя за глупость.

Найти на двушке едва ли не единственное болото!.. Не сообразить, что раз ручей теряется, то вода должна же куда-то деваться! Надо было доверять Дельте!

Полежав несколько минут, Яра встала. Сухая сосновая хвоя приятно пружинила под ногами, но Яра все равно по привычке испуганно вздрагивала, опасаясь, что провалится.

Она подошла к ручью. Опустилась на колени. Умылась. Долго соскребала грязь с куртки, ловя себе на мысли, что делает это не только из ненависти к грязи. Просто пока она чистила одежду, могла не думать о том, что кобыла улетела.

– Успокойся! – говорила она себе. – Ты не у гряды. Здесь не так жарко. Возможно, ты сможешь продержаться долго. Особенно, если не останешься здесь, а пойдешь к границе…

Следуя своему плану, Яра пошла было, но, пройдя совсем немного, уткнулась в бурелом. Поваленные деревья, овраги… Нет, так она далеко не уйдет. Надо оставаться у ручья.

«Чего я боюсь? Надо молиться! Вот я сама сейчас в чуде, а все равно не до конца допускаю, что меня услышат. Я соткана из веры – и одновременно ни во что не верю», – укорила она себя.

Яра откашлялась, поднялась на холм и, откашлявшись, произнесла вслух:

– Моя кобыла улетела. Я не знаю, как мне быть дальше. Помоги мне, пожалуйста!

Тишина. Лишь упала неподалеку шишка, обломившись вместе с высохшей веткой. Яра смотрела, как они падают. Не добравшись до земли, ветка зацепилась и повисла.

– Я боюсь… Я не знаю, зачем пришла сюда и чего хочу. Точнее, знала, но запуталась, – повторила Яра жалобно.

Опять тишина. Никто ничего не распутывал. Никто не помогал ей. Не отзывался.

Яра села. Потом легла, перевернулась на живот и, уткнувшись лбом в хвою, тихо заплакала, точно заскулила. Плакала она долго, а потом незаметно для себя уснула. Она спала, продолжая тихо всхлипывать и икать даже во сне, и ей все казалось, что она не спит, а все происходит наяву. Яра поджала колени. Бережно обняла ладонями многострадательный свой животик, хоть и маленький еще, но не предназначенный для того, чтобы им пропахивали болото и трясли его в седле.

Все было как в неясном суетливом сне, когда человек усердно додумывает одну какую-то зацикливающую мысль. Например: «Холодно. Надо встать – найти одеяло». Снова: «Холодно – надо накинуть одеяло». И так до утра барахтает, пытаясь обрести в себе хотя бы слабое шевеление воли. Но затем этот дряблый и невнятный сон рассеялся и сменился новым. Яра увидела, что сидит на корточках возле мелкой лесной лужи и, глядя в нее, беседует со своим отражением.

– Зачем ты пришла сюда сейчас? Ты мать. Ты должна беречь ребенка, – укоряло ее отражение.