Дмитрий Емец - Череп со стрелой

– Ты же со мной поспорил? Да? – задыхаясь, спросила она и вновь метнулась на штурм турникета.

И опять он захлопнулся. Гуля как сумасшедшая раз за разом бросалась на штурм. Афанасий поспешно приложил свой проездной, чтобы она наконец могла пройти. Проскочив перед носом у полицейского, смотрящего на них с большой озадаченностью, они взбежали на эскалатор.

– Нет, ты видел? У меня не получилось! Первый раз такое! – выдохнула Гуля.

– Ничего не выйдет. Он мертв, – тихо сказал Афанасий.

– Кто?

– Тот, кто давал тебе дар, умер. Ты свободна! – Афанасий предпочел не произносить слово «эль».

Он был убежден, что Гуля закатит истерику, потому что она ужасно гордилась своим даром. Но женщины – существа малопредсказуемые. Они могут скулить и заморачиваться из-за какой-нибудь ерунды, вроде пятнышка на юбке или прожженной скатерти, но глобальные удары судьбы держат отлично.

– И что теперь будет? – спросила Гуля испуганно.

И тут Афанасий применил магию. Да-да, магию. Потому что слова «Я тебя люблю! Все будет отлично!» обладают явно выраженным магическим эффектом.

На этом хотелось бы и завершить главу, но, к сожалению, уже через несколько дней, в следующую их встречу, Афанасий обнаружил, что дар к Гуле вернулся. Она опять выигрывала все споры. На вопрос же, почему так происходит, отвечала сумбурно и отводила глаза. Афанасий понял, что произошло. Она прикоснулась лбом к оплавленному слитку и вселила в себя нового эля.

Афанасий даже сумел ощутить этого эля, ставшего теперь их общим. Совсем маленький, не разобравшийся еще в этом мире, но уже очень злой. Крошечная, еще не гибкая и даже глупая точка ненависти, проявляющая себя пока только сильным раздражением. Новый эль будет расти, причем расти быстрее прежнего эля, потому что внутри у Гули уже есть пустота, прогрызенная его предшественником. И как всякая пустота, она требует заполнения.

Афанасия охватила глухая тоска. Он вспомнил затаенную насмешку в глазах Дионисия Тиграновича, с которой тот смотрел на него, когда им сшивали руки. Старичок все знал наперед и не боялся, что Афанасий убьет эля. Ну убьет и убьет, в болоте элей много, а Белдо не был гуманистом. Иначе не сковал бы Гулю и Афанасия неразрывной цепью.

Они зашли в книжный магазин. Афанасий поглядывал на довольную Гулю, которая, поспорив с продавцом, что знает «Одиссею» Гомера, шпарила ее наизусть, и думал, что причины вселения элей не в природе элей, а в самом человеке, охваченном страстью. Кто захочет, имея дар и ощутив его возможности, жить потом обычной жизнью?

Потом они гуляли. Гуля смеялась, плакала от смеха и не от смеха, лезла на парапет набережной, споря, что не упадет, а с ней вместе поневоле смеялся, плакал и лез на парапет и сам Афанасий. Потом они успокоились, забились в беседку, и Гуля задала самый женский вопрос на свете:

– Ты меня любишь?

– Ага. По романтическому варианту, – хмуро подтвердил Афанасий.

– Это как?

– Когда просто любишь, не предлагая никакой программы и очень приблизительно зная, что ждет впереди. Практический вариант был бы другой. Я бы подошел к тебе и сказал: «Меня зовут Петя. Мне 24 года. Я вешу 82 кг. Мой рост 186 см. Я работаю там-то и имею такие-то перспективы. У меня есть столько-то рублей на банковской карте и машина «Форд» с пробегом 92 тысячи км. Тебя зовут Соня. Тебе 22 года. Твой рост 170 см и вес 59 кг. Ты оканчиваешь университет в следующем году. С высокой долей вероятности ты сохранишь красоту и здоровье еще примерно 20 лет».

– По-моему, неплохо. Все ясно и понятно, – отепленным голосом сказала Гуля.

– Да. Но не предусмотрены многие варианты. Когда ты знаешь, что квартиру ты купишь в тридцать лет, первого ребенка родишь в тридцать два, а второго в сорок, то однажды тебе на голову упадет кирпич, потому что кто-то на небе захочет намекнуть тебе, что не ты все решаешь.

Откуда-то выскочила лохматая собака и, зарычав на Гулю, попыталась укусить ее за пятку. Афанасий замахал на собаку руками, и укус достался ему.

– Молодец! Повел себя как настоящий мужчина! – одобрила Гуля, после того как орущий Афанасий, стреляя в убегающего пса пнуфом, промахнулся и отправил в Арктику аппарат, продающий шоколадки.

Афанасий посмотрел на нее без восторга. Почему-то только хрупкие девушки знают, как должен вести себя настоящий мужчина. А если в ответ сказать им: «А ты повела себя как настоящая женщина!» – они обижаются.

Кирюша бегал по комнате, заламывал руки и восклицал:

– Меня презирали – я презирал! Меня отталкивали – я научился мстить! Меня оскорбляли – я таил обиду! В меня вонзали штопор ненависти – я отвечал…

Остальные обитатели комнаты мирно лежали на кроватях и слушали.

– Чего он завелся? – шепотом спросил Даня.

– У него носки шерстяные кто-то спер, – так же шепотом ответил Сашка и зачем-то посмотрел на Макара.

Даня понимающе кивнул. Он никак не мог дозвониться бабушке и поздравить ее с днем рождения.

– Моя бабушка – технически одаренная! Она научилась ставить телефон на виброзвонок. Но при этом никогда его не отключает и потом плачется, что ей никто не звонит.

– Заткнись свой рот! Утихни свое молчи! Я страдаю, а ты лезешь со своей бабкой! – завизжал Кирюша.

В недовольном состоянии он легко позволял себе истерики. Кирюша даже и девушкам хамил, причем как-то на равных, без ощущения своего пола. И девушки озадаченно замолкали, потому что девушка всегда умеет отличить, когда ей хамит парень, а когда – вторая такая же замаскированная тетенька.

Не встретив понимания, Кирюша ушел искать сочувствия у Лены, а Сашка, повернув голову, долго и задумчиво смотрел на Даню. У него были на него кое-какие планы.

Слух о том, что Сашка нашел алую закладку, быстро распространился по школе. Старшие шныры при встрече одобрительно похлопывали его по плечу, а средние смотрели с завистью и как бы вскользь узнавали, где именно он шастал. Якутский пег Сахар шел теперь нарасхват. Меркурий даже вынужден был предупредить кое-кого, что выматывать пега ежедневными нырками нельзя.

Сашка часто вспоминал о закладках, оставшихся под камнем на двушке . Хорошо бы нырнуть и вытащить их – но с кем? Он помнил, что в последний раз выбрался из лаза чудом, и теперь не решался лезть туда без страховки. Кого-то нужно с собой взять, причем не девушку, потому что у девушки может не хватить сил его вытащить. Но кого тогда? Кирилла? Разболтает. Макара? От него никогда не знаешь, чего ожидать. Может совершить подвиг, а через пять минут подложить свинью.